Путин по Фрейду. Тайное и явное - Николай Ресслер

А. Рар пишет: «В шестом классе образумившегося Владимира наконец приняли в пионеры. В 1968 году Путин закончил восемь классов и по тогдашним правилам мог дальше не учиться, а например, как и отец, пойти работать на завод. Однако его родители очень хотели, чтобы сын стал инженером. По их настоянию Владимир продолжил учебу в 281-й средней школе в Советском переулке. Она считалась элитарным учебным заведением с химическим уклоном. Разумеется, Владимиру предстояло еще сдать вступительный экзамен, а, как рассказала одна из его первых учительниц Вера Малышкина в интервью еженедельнику “Собеседник”, по химии он отнюдь не блистал успехами. Поэтому на экзамене он намеренно подсел к своему другу Славе Яковлеву, гораздо лучше разбиравшемуся в ней.

Первая классная руководительница Путина Минна Моисеевна Юдицкая позднее эмигрировала в Израиль. Еще две его учительницы, Тамара Стельмахова и Вера Малышкина, жили в Санкт-Петербурге, и каждому, кто пожелал их выслушать, сообщали, что пятнадцатилетний Путин был очень старательным учеником, но вовсе не отличником. По физике, химии, математике, геометрии он имел только твердую тройку. Характерно, что он всегда как-то робко улыбался. Одним словом, в глазах учителей он постепенно стал типичным “славным мальчиком”».

Российский психолог Игорь Олейник отмечает: (http://www.respectme.ru): «Судя по “ранним” воспоминаниям, взрослые считали Владимира мальчиком замкнутым, ранимым, обидчивым, немного напряженным, не очень уверенным в своих возможностях. Первые школьные годы успехами в учебе не блистал – с гораздо большим увлечением отдавался жизни своего двора. В его аттестате так и остались “тройки” по математике, физике и химии. Можно сказать, что до начала занятий в спортивной секции воспитывался будущий президент не столько учителями, сколько уличной компанией (“я на самом деле был шпаной”). В детстве он был ориентирован принимать поддержку не столько от ровесников, сколько от авторитетных взрослых (эту черту Путина позднее ярко характеризует факт регулярного уклонения от студенческих вечеринок и “нерегламентированного” общения).

Из-за неброской внешности Владимир должен был испытывать острые проблемы, связанные с мужской инициацией, т. е. завоеванием своего места в подростковом и юношеском коллективе. До шестого класса эти проблемы он стремился решать традиционным для нормально развивающихся мальчишек способом – драчливостью и возмутительными на взгляд взрослых выходками. Кстати, из-за хулиганской репутации будущего президента России приняли в пионеры с запозданием на три года.

Для юного Владимира чрезвычайно характерны азартность и запальчивость. По воспоминаниям Виктора Борисенко, сидевшего с Путиным за одной партой, “когда к нему кто-нибудь задирался, он, как тигренок, прыгал на обидчика, царапал, кусал, клоками вырывал волосы”. Бывшая одноклассница президента Анна Михайлова отмечает, что “он очень быстро говорил, – сразу не поймешь”.

Однако к концу обучения в школе Путин кардинально изменил стереотипы поведения (и можно только догадываться, каких усилий стоила ему эта личностная ломка). Прежде всего, он был вынужден быстро исправлять свои двойки, поскольку с ними тренер не допускал к занятиям по самбо. А занимался спортом Владимир Владимирович с полной самоотдачей. По словам тренера Анатолия Рахлина, когда Путин выходил на ковер, то превращался “в барса, бьющегося до последней секунды”.

В дополнение к своему имиджу юного спортсмена-единоборца Владимир нашел не совсем ординарный для подростковой среды способ завоевания социального статуса – невозмутимость и скупую мимику человека из “компетентных кругов”. Вероятно, интерес к изучению немецкого языка пробудился именно из представлений о том, что это скоро может понадобиться в будущей работе разведчика».

Как видим из этого описания, по типу темперамента Владимир Путин имел выраженные черты сангвиника, но поскольку в чистом виде типы темпераментов встречаются редко, здесь можно заметить и черты холерика. Сангвиникам свойственны гибкость поведения и высокая социальная адаптивность, а подвижность психических процессов помогает им приспосабливаться к обстоятельствам. Холерик, как уже было сказано, отличается повышенной эмоциональностью. Она приводит к тому, что все мысли холерика «написаны на лице». У Путина нередко бывают и эмоциональные срывы. Например, рассказывая о гибели своей собаки, он чуть не расплакался.

Даже пройдя школу КГБ и приобретя опыт политических интриг в во властных структурах, Путин так и не научился в совершенстве владеть собой. На пресс-конференциях он может легко «завестись» от какого-либо показавшегося ему обидным вопроса. Точно так же ему трудно быть невозмутимым во время прямого общения с народом, когда он слышит не то, что ему хотелось бы; даже в официальных выступлениях он иной раз срывается, в его речах много оговорок (о них мы еще скажем).

Согласно фрейдистской теории, в подростковом возрасте холерический темперамент нередко определяется шизоидным типом характера. Это взаимосвязь не обязательна, поэтому при психологическом анализе следует внимательнее присмотреться к шизоидным чертам. Наиболее существенными чертами данного типа считаются замкнутость, отгороженность от окружающего, неспособность или нежелание устанавливать контакты, снижение потребности в общении. С наступлением полового созревания все черты характера выступают с особой яркостью. Замкнутость, отгороженность от сверстников бросаются в глаза. Духовное одиночество даже не тяготит шизоидного подростка, который живет в своем мире, своими необычными для других интересами и увлечениями, относясь со снисходительным пренебрежением или явной неприязнью ко всему, что наполняет жизнь других подростков. Недостаток интуиции проявляется отсутствием «непосредственного чутья действительности», неумением проникнуть в чужие переживания, угадать желания других, догадаться о неприязненном отношении к себе или, наоборот, о симпатии и расположении, уловить тот момент, когда не следует навязывать свое присутствие, и когда, наоборот, надо выслушать, посочувствовать, не оставлять собеседника с самим собой.

К дефициту интуиции следует добавить тесно с ним связанные недостаток сопереживания – неумение разделить радость и печаль другого, понять обиду, прочувствовать чужое волнение и беспокойство. Недостаток интуиции и сопереживания обусловливает, вероятно, то, что называют холодностью шизоидов. Внутренний мир почти всегда закрыт от посторонних взоров. Лишь перед немногими избранными занавес может внезапно приподняться, но всегда не до конца, и столь же нежданно вновь упасть. Шизоид нередко раскрывается перед людьми малознакомыми, даже случайными, но чем-то импонирующими его прихотливому выбору. Но он может навсегда остаться скрытой, непонятной вещью в себе для близких или тех, кто знает его много лет.

Фантазируют шизоидные подростки для самих себя, они не склонны ни распространяться о своих мечтаниях перед окружающими, ни перемешивать обыденную жизнь с красотами своих выдумок и грез. В этом коренное отличие шизоидных и истероидных фантазий. Шизоидные фантазии либо служат утешению собственной гордости, либо носят эротический характер.