Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории. 1500-1850 - Джек А. Голдстон

КОГДА мы размышляем о долгосрочных социальных изменениях, естественным для нас является представление об изменении как о чем-то, что происходит с нами постоянно — цены растут, население увеличивается, города расширяются, технологии совершенствуются. Если мы думаем о современности как о чем-то отличном от того, что имело место раньше, мы чаще видим, что изменяются темпы развития, а также то, что изменения в современном мире происходят гораздо быстрее.

Однако реальность значительно сложнее. Задолго до современности в истории имели место эпизоды резкого роста населения, цен, урбанизации и технологического развития. Большинство великих империй начинались с внезапного роста и социальных изменений. Однако совокупный эффект подобных изменений был ограниченным, поскольку они не были устойчивыми. Напротив, неожиданно все поворачивалось вспять, а эпидемии, неурожаи, войны, революции и другие бедствия вели к резкому сокращению численности населения. Урбанизация и торговля также обычно приходили в упадок, а предшествующие технологические достижения зачастую предавались забвению. За подобными периодами упадка часто следовали длительные периоды относительной стабильности, когда население, цены, города и технологии могли оставаться неизменными на протяжении веков.

Так, принято считать, что во время поздней Римской империи (начало IV в.) население Англии превышало 4 миллиона, в начале XIV в. оно вновь составляло около 4 миллионов человек, и вновь — 4 миллиона в начале XVIII в.[4] Это не значит, однако, что население Англии оставалось постоянным на протяжении более тысячелетнего периода. Скорее, население переживало несколько периодов роста, а затем сокращения и застоя, за которыми следовало медленное восстановление. Вероятно, население Англии сократилось примерно до 2 миллионов человек около 500 г. и достигло вновь этого уровня в конце XIV — начале XV в. И не только одна Англия; в Италии, Германии, Турции и Китае с древнейших времен до XIX в. документы сообщают о периодах, когда болезни, война и голод выкашивали от четверти до трети населения в пределах одного поколения.

Иными словами, особенности современного мира заключаются не только в темпах изменений. До XIX–XX вв. типичная модель экономических изменений была цикличной: были времена, когда население, цены, урбанизация и технологический рост одновременно возрастали, и времена, когда происходил спад или никаких изменений не наблюдалось. По сравнению с этим, начиная с 1800 г. в Европе (а с 1900 г. и в остальном мире), модель экономических изменений заключалась в ускорении роста, когда в каждое последующее десятилетие рост населения, городов и технологических изобретений был быстрее, чем когда-либо прежде. Население и технология прогрессировали все быстрее, прерываясь лишь относительно незначительными спадами или краткими периодами стабильности.

Два столетия ускоренных изменений означали, что рост цен, населения, урбанизации и технологии с 1800 г. затмил все, что тому предшествовало. В 1800 г. численность населения мира возросла до 1 миллиарда человек. Чтобы достичь этой цифры, потребовались десятки тысяч лет. Затем, всего за столетие, численность мирового населения практически удвоилась и к 1900 г. составила 1,7 миллиарда человек. В следующем столетии мировое население росло столь быстро, что его численность возросла более чем трехкратно, достигнув к 2000 г. отметки в 6 миллиардов человек. По сути, к концу XX в. каждые 20 лет число рожденных превышало численность всего мирового населения 200 лет назад.

Быстро менялись и другие социальные факторы. До XIX в. в значительной части крупных обществ в больших городах проживало не более 10–15% населения. Методы ведения сельского хозяйства, производства и транспортировки претерпевали серьезные изменения раз в сто-двести лет. В 1760 г. американские и европейские земледельцы использовали практически те же орудия труда, которые использовались со времени появления хомута и тяжелого плуга с железным лемехом в начале XIV в. К 1800 г., путешествуя, люди во всем мире, как и тысячи лет тому назад, передвигались либо пешком, либо верхом на лошади, либо в повозках.

Однако за последние 200 лет все кардинально изменилось. Сегодня в большинстве крупных обществ более половины населения проживает в крупных городах. Новые методы производства и транспортировки появляются каждое десятилетие. Изменения последних 50 лет просто ошеломляют. До 1950 г. не существовало общественных авиалиний и ни один объект искусственного происхождения, не говоря уже о самом человеке, никогда не покидал земную атмосферу и не попадал в космос. До 1975 г. не существовало персональных компьютеров, сотовых телефонов, Интернета, кабельного и спутникового телевидения.

Когда и где начался этот переход от досовременных циклических изменений к современному ускорению? С таким же успехом мы могли бы спросить — как появился современный мир? Чтобы понять, как мир стал современным, нам необходимо изучить типы и модели социальных изменений, происходивших в различных частях света.

Некоторые исследователи полагают, что отличия в европейских моделях социальных изменений от моделей, наблюдаемых в остальном мире, проявились уже давно, возможно, еще во времена Средневековья и уж точно с конца Возрождения или конца XVI — начала XVII в.

Например, Карл Маркс утверждал, что за последние два тысячелетия западноевропейское общество в своем развитии прошло ряд уникальных общественных формаций, характеризующихся особыми моделями классовых отношений. Маркс отмечал, что в Древней Греции и Риме общество возглавлялось немногочисленной элитой граждан, управлявших рабами. В эпоху Средневековья в обществе господствовала феодальная знать, управлявшая крестьянами. В эпоху Возрождения также возникла городская элита бюрократов, финансистов и торговцев, бросившая вызов феодальной знати. К XIX в. богатые капиталисты уверенно контролировали промышленное общество, в котором большинство составляли наемные рабочие. Однако, согласно Марксу, в XIX в. такие важнейшие азиатские общества, как Китай и Индия, представляли собой крупные, но отсталые империи, никогда не выходившие за пределы древнего или феодального этапа развития, а классовые отношения в них оставались неизменными на протяжении многих столетий.

Другие исследователи выдвигают схожие аргументы, основываясь не на классовых отношениях, а на технологических изменениях. Дэвид Левайн, например, утверждает, что технологические изменения в Европе ускорились начиная с XI в., когда водяные и ветряные мельницы, а также новые тяжелые железные плуги начали стремительно распространяться по всей Северной Европе. Альфред Кросби утверждает, что специфически европейская мания к точной калькуляции распространилась с XIII в. и привела к улучшениям в часовом деле, музыке, искусстве и, в конце концов, мореплавании, науке и производстве.