Влюбиться в мужа заново - Полина Рей

Домой добираемся в полном молчании, хотя, меня так и подмывает устроить Диме скандал. Даже не скандал – истерику. Она стоит в горле огромным комком и требует выхода, но я сдерживаюсь. Потому что уже пожалела, что всё это затеяла.

Разобрав продукты, я иду в душ. Мне хочется даже не плакать – рыдать, словно половина моей жизни уже разбилась на осколки, которые не склеить, как бы ни пыталась. Через десять минут в дверь ванной стучит Дима, который сообщает мне, что уходит в бар и вернётся поздно.

Всё, на что меня хватает, выдавить из себя короткое «окей». После чего я наконец делаю то, что мне так необходимо – позволяю рыданиям вырваться наружу.

«Сижу в баре и думаю о тебе»

«Вот как? Я уже думала, что ты перестанешь мне писать»

«Я сделал паузу намеренно»

«Зачем?»

«По правде, ждал, что ты сама мне напишешь»

«Я не люблю навязываться»

«Ты считаешь, что если мне напишешь сама, я решу, что ты навязываешься?»

«Вполне»

«Глупая. Как прошёл твой день?»

«Скучно. Корпоратив»

«Так поздно?»

«Да»

«Ты плохо себя на нём вела?»

«Нет. Женский коллектив, особо не разгонишься»

«Дай угадаю. Ты – учительница?»

«Нет»

«Жалко. Мне бы понравилось это»

«У тебя страсть к учителям? Тебя нужно воспитывать?»

«Не отказался бы, если бы ты взялась за моё воспитание»

«Если хорошо попросишь… Но сейчас не об этом. Чем занимаешься?»

«Сижу в баре, пью виски. В гордом одиночестве»

«И виски тебе выпить тоже не с кем?»

«Можно сказать и так. Хочешь составить компанию?»

«Если только виртуально. Устроит?»

«За неимением большего, да. Что предпочитаешь из напитков?»

«Красное сухое вино»

«Я закажу бокал и представлю, что он для тебя, а ты просто отошла припудрить носик»

«У тебя богатая фантазия»

«Ты не представляешь, насколько. Как будешь отмечать Новый год?»

«С подругой. Может, уедем за город. А ты?»

«А я скучно и неинтересно. Значит, пропадёшь?»

«Возможно, но постараюсь быть в сети»

«Это не может не радовать. Мне кажется, я уже на тебя подсел»

«Кажется?»

«Предложишь перекреститься?»

«Нет, предпочту услышать, что не кажется»

«Элен…»

«Да?»

«Ты такая необычная. Отличаешься от всех, кого я знаю»

«Ты меня с кем-то сравнивал?»

«Нет. Просто ты другая в любом случае»

«Мне нравится это слышать»

«Тогда я буду говорить это чаще»

«Хорошо. Если только, конечно, не решишь снова намеренно пропасть»

«Ты не станешь писать мне первой?»

«Не стану»

«Тогда это буду делать я»

«Делай. Я не против. А сейчас прости, мне нужно спать. До нашего следующего раза…»

«До нашего следующего раза, Элен».

***

– С Новым годом! С новым счастьем!

Я произношу этот тост преувеличенно бодро и жизнерадостно. Гоню от себя предчувствие того, что этот праздник станет последним, который отметим вот в таком семейном кругу, но мысли так или иначе лезут в голову. Внезапно становится страшно. Лизе шестнадцать, Дане – четырнадцать. Уже через год они станут ещё старше и если решат отмечать этот праздник где-то в более интересном кругу, я ничего не стану им воспрещать. А Дима… А Димы через год уже может и не быть в моей повседневной обычной жизни.

Первый бокал шампанского выпиваю залпом. Терпко-сладкий вкус проносится по венам приятным опьянением. Сегодня я приготовила не так много блюд, как собиралась, но, кажется, это никого не волнует.

– С Новым годом! – разносится в ответ хор нестройных голосов. Дочки вяло ковыряются в тарелках с салатом, Дима сразу попросил горячее. Пьёт шампанское и смотрит какую-то дурацкую телепередачу, которая ещё в том Новом году показалась бы мне интересной. Возможно, я бы даже предложила мужу досмотреть её в нашей спальне. Мы бы прихватили с собой шампанское и конфеты, легли бы под одеяло и смотрели бы на экран. Переговаривались и шутили. А сейчас всё это кажется таким недосягаемым.

Пока я готовила, в мою голову неотступно лезли мысли об Элен. Последнее сообщение от Димы я получила за пару часов до полуночи.

«Я буду представлять, что в этот праздник мы рядом. И надеяться, что после его наступления ты выйдешь в сеть».

Первая мысль, которая мелькнула в моей голове, когда прочитала эти строки – не сделать ли мне Диме подарок в виде признания в том, что Элен и его жена – одно лицо? Я вспоминала то, что он писал несуществующей женщине и мне становилось нехорошо. Да, за этой маской была я. Но Элен была выдуманной, несуществующей. Неужели эта мифическая собеседница могла быть привлекательнее той, которая прожила с ним бок-о-бок столько лет? Которая знала обо всех его потребностях и желаниях?

– А давайте бенгальские огни зажжём? – предлагаю я минут через двадцать после того, как все за столом затихают и перестают есть. Просто сидят и бездумно пялятся в экран телевизора.

– А давайте! – поддерживает Лиза. Моя маленькая девочка, которая всё понимает. И я командую:

– Дим, бери шампанское. Дана, отлепись от телефона. Пошли праздновать!

Мы стоим на общем балконе двадцать седьмого этажа и смотрим на город. В руках у каждого – тонкая палочка, на конце которой сверкает брызгами огонёк. Внизу салюты, люди отмечают Новый год и весьма довольны жизнью. А я пью шампанское, изредка бросая взгляд на Диму, и вцепляюсь в бенгальский огонь с такой силой, что белеют костяшки пальцев.

– Мам… можно я домой пойду? – не выдерживает Дана, и я киваю:

– Идите, конечно. Мы с папой скоро будем.

Не знаю, хочет ли Дима идти домой, но он остаётся. Подливает мне ещё шампанского, пустую бутылку ставит в угол, куда отправляются и потухшие бенгальские огни.

– Слушай, Шарапов, а давай куда-нибудь смотаемся только вдвоём?

Я не знаю, зачем я это спрашиваю. Равно как и не знаю, смогу ли действительно отправиться с Димой хоть куда-то, где мы проведём время вместе. Впрочем, этот вопрос больше похож на агонию. Знаю ведь, что ему этого не нужно, что откажется или согласится, но после изобретёт повод никуда не ехать. И всё равно не могу удержаться от вопроса. Это своего рода «душевный онанизм», как назвала бы этот вопрос Петрова. Только теперь понимаю, что она имела ввиду, когда говорила о нём.