Расстояние - Хелен Гилтроу

Я отошла от управления системой, чтобы построить свою жизнь. Прошел год, а у меня так ее и нет. Поэтому иногда я прихожу, чтобы постоять в углу комнаты, спрятавшись в темноте за лучом света, и ничего не говорю. Но все же это не нравится Крейги.

– Ты хорошо работаешь, – говорю я.

– Ты решила убедиться?

– Ничего подобного.

– И ты не знаешь Гамильтона?

Верно, Гамильтон вполне мог быть одним из равных Шарлотте Элтон. Мы могли сидеть бок о бок в театре или концертном зале. Он такой: богатство, связи… но он чужой. Качаю головой.

– Я решила зайти просто так.

Крейги поджимает губы.

– Эти поездки подвергают тебя…

– Если это безопасно для тебя, то и для меня тоже.

Его взгляд говорит, что он не согласен. Его взгляд как несильный удар. Но разве не за это я ему плачу? За соблюдение осторожности, за расчетливость и тягу к риску. За необходимость уделять внимание мелочам не меньше, чем это делала я сама. И все же я раздражаюсь, но сглатываю неприятное чувство. Мы должны обсудить дела.

– Итак, что у тебя? – говорю я, и мы начинаем.

Обращение русской группы, подкрепленное хорошей суммой, но их внутренняя безопасность основана на чрезмерном кровавом насилии – мы им откажем. Новый японский источник, который, кажется, заслуживает доверия: Крейги его проверит. Модернизированный брандмауэр европейского банка, но у нас есть контакты с разработчиками программного обеспечения. И так далее, и так далее…

На узком лице Крейги выражение предельной концентрации, он вытягивает из своей памяти факты потенциальных клиентов, потенциальных источников, потенциальных угроз. Он приучил себя никогда ничего не записывать.

И только когда мы заканчиваем, Крейги встает и натягивает пальто, я говорю:

– Ты ведь помнишь Саймона Йоханссона.

Выражение лица Крейги дает мне исчерпывающий ответ. Разумеется, он помнит.

– Он вышел на связь.

Взгляд Крейги становится неожиданно острым.

– С тобой? Где вы встретились?

Отвечаю спокойно, словно нам не о чем волноваться.

– В опере. Прошлым вечером.

– Он подошел к тебе? На публике?

– Мы соблюдали осторожность. Никто не видел.

– Но он знал, что ты там будешь. – И затем тихо, почти под нос: – Это должно было случиться.

Крейги замолкает. Он и так достаточно сказал. В воздухе вновь всплывает давний предмет спора. На каждого, кто знает меня в лицо, он собирает компромат, и люди знают об этом. Кроме Йоханссона.

Наконец Крейги спрашивает:

– Что ему нужно?

– Как всегда. Документы для работы. – Я замолкаю на несколько секунд. – В Программе.

Крейги вскрикивает.

– Он спрашивал, могу ли я помочь ему проникнуть на территорию. В качестве заключенного. Временно.

– И ты сказала: нет.

– Я сказала, что буду искать, что можно сделать.

– Ему нужны документы преступника. Это невозможно.

Я даю Крейги еще несколько секунд.

– Невозможно, – повторяет он.

И я ему все рассказываю.

Райану Джексону тридцать пять. На моей фотографии он выглядит старше. Родился в Великобритании, но в двадцать семь лет переехал в Штаты – по глупости отправился в Лос-Анджелес. Связался с местной девушкой, официанткой, и на некоторое время смог исчезнуть из-под контроля властей. Все шло нормально, пока он не надоел девушке и она нашла себе другого. Тогда он пошел к ней домой, застрелил парня и стал ждать ее. Показал ей, что сделал с ее другом, а потом напал на нее. Она умирала шесть часов; он сидел и смотрел.

Потом он сказал полиции, что у нее такая судьба.

Вероятно, у него был хороший адвокат: в Калифорнии не отменена смертная казнь, но он отбывает пожизненное заключение в тюрьме Викторвилл.

Райан Джексон – ничтожество низшего уровня. Но у него подходящий возраст, вес и прочие физические характеристики. Он похож на Йоханссона.

Крейги опять качает головой.

– И для чего он явился в Программу? – не успокаивается он. – Друзей навестить?

– По нашей легенде, у него связи с организованной преступностью США. Он получит информацию и готов поделиться ею при условии, что сможет проникнуть на территорию. Власти США якобы обратились к Британии с просьбой о содействии в этом вопросе: их человек останется в Программе на три недели, чтобы выяснить, как там все работает. Однако официально он считается осужденным в США преступником, и Штаты несут за него ответственность. Все будет выглядеть так, будто он сам вызвался. Его данных не будет в системе Программы. Райан Джексон все нам рассказал и объяснил: по какой причине Йоханссон может хотеть туда попасть, зачем ему поддерживать с нами связь на протяжении всего времени его пребывания на территории и как он может объяснить возможность выйти оттуда.

– Когда Райан Джексон возвращается в Калифорнию? – Казалось, Крейги находится под впечатлением от услышанного.

– Похоже, он никогда не уедет.

– У Джексона нет связи с криминальным миром Британии?

– Нет, насколько мне известно. Впрочем, я продолжаю за ним следить.

– Ему понадобится напарник. – Глаза Крейги сверкают. – Уитман. Ты позвонила ему, прежде чем прийти сюда. Вот почему ты опоздала.

Майк Уитман был сотрудником разведывательных служб, высоким человеком, склонным к диспепсии, обладающим легким акцентом, выдающим его происхождение из Алабамы и тридцатилетним стажем работы в секретных службах США – пятнадцать из них он просидел за столом в ЦРУ. Он знает меня как Лору Прессинджер, знает много лет, но не вполне уверен, кто на самом деле люди Лоры – они предпочитают не обмениваться визитками, – но предполагает, что они из разведки. Лора работает легально, но иногда ей требуются помощь в оформлении американского паспорта, внутренняя информация служб США, и она готова на многое закрывать глаза.

Уитман обитает в сером мире, где все решается с помощью нужных контактов и выглядящей правдоподобной бумажной работы, где некоторые формы двурушничества являются обыденной практикой. Добавьте к этому поздний брак восемь месяцев назад, красивую жену-француженку, по настоянию которой он перебрался в Париж, и его изолированность от заказчика, Вашингтона и Лэнгли. Ему нужны деньги. Он жаждет работать. Когда я сказала ему все, что хотела, он сдержанно произнес:

– Вы все играете в Джеймса Бонда, Лора?

– Вы были бы разочарованы, если бы я все бросила.

Крейги рассмеялся в ответ, но не слишком искренне.

Сегодня он уезжает на поезде «Евростар» с вокзала Гардю-Нор.