Спаситель и сын. Сезон 2 - Мари-Од Мюрай

— А еще Марго меня ненавидит, — продолжала Бландина, — из-за того, что я хожу к вам. Говорит, я заняла ее место.

Характерный упрек старшей сестры.

— Может, она снова начнет… — сказала Бландина и провела указательным пальцем правой руки по запястью левой, делая вид, будто режет. — Я бы хотела уступить Марго свое место, если бы ей это помогло.

— Место найдется для всех, Бландина. А тебе предстоит просвещать меня по части кукол Пуллип. Так что до встречи в будущую среду.

Бландина радостно соскочила со стула.

— Окидоки!

* * *

Спаситель не ошибался: его сын очень быстро взрослел. Зато Поль, друг Лазаря, оставался ребенок ребенком, рядом с ним и Лазарь возвращался в детство.

Поль, загибая один за другим пальцы, радовался:

— Целых три ночи! Вечер пятницы, вечер субботы, вечер воскресенья!

Друзьям предстояло провести все выходные под одной крышей на улице Мюрлен. Они уединились на лавочке в школьном дворе и заранее наслаждались своим счастьем. Услышав звонок, оба с тяжелым вздохом встали. Они любили свою учительницу, мадам Дюмейе, которая учила их и в прошлом году, но нельзя сказать, чтобы она их не доставала…

— Приготовьте свои раскраски, пока я пишу сегодняшнюю пословицу на доске, — попросила учительница, когда ребята наконец расселись.

С тех пор как мадам Дюмейе узнала от своей четырнадцатилетней племянницы Дорианы, которая жила в Германии, что им разрешено на уроках вязать, она завела новый порядок у себя в классе: пусть ребята раскрашивают, это поможет им сосредоточиться, а может, и сидеть они будут тише.

— Да, Матис, что случилось?

— Я забыл раскраску у папы.

— Вы должны оставлять раскраски у себя в шкафчиках! Сколько раз можно повторять!

Поднялись еще три руки, и, не дожидаясь разрешения, Осеанна, Жанна и Нур сообщили:

— Мы тоже забыли раскраски!

— Зачем вы уносите их домой? — рассердилась учительница.

Все четверо ответили хором:

— Чтобы дорисовать.

Мадам Дюмейе достала из картонной папки четыре новых раскраски, грозя неслухам, что они ничего от нее не получат, если снова понесут их домой.

— Это динозавры, как я и обещала, — прибавила она, раздавая листки.

— Повезло! — позавидовал Поль.

Мадам Дюмейе заподозрила, что четверо ее учеников поспешили расправиться с цветочными букетами, чтобы заполучить диплодока Крошки-Ножки и тираннозавра Зубастика[14]. И сочла очень трогательным, что дети в век айфонов и айпадов могут мечтать о раскраске.

«Хуже всякого глухого, кто не хочет слышать», — написала она на доске. А когда прочитала пословицу вслух, пожалела, что ее выбрала. В этом году у нее в классе кроме девятилетних были еще шестилетки-подготовишки. Малыши явно ее не поймут.

— Кто скажет, о чем говорит эта пословица? Да, Жанно?

Поднял руку один из малышей:

— Мой дедушка… он… у него…

У ангелочка с тоненьким голоском были трудности со связной речью, учительница ему сочувствовала и помогала изо всех сил, беззвучно повторяя за ним: «У моего дедушки…»

— Есть уховой аппарат, — наконец закончил фразу Жанно.

— Слуховой, — поправила мадам Дюмейе. — Понятно. Но к пословице это не имеет отношения. Слушаю тебя, Осеанна, ты знаешь, о чем говорит нам пословица?

— Плохо быть глухим, потому что ничего не слышишь.

Мадам Дюмейе подняла глаза к небу и спросила про себя: «Вы правда такие дурачки или притворяетесь?» Она очень любила своих учеников, но уже на третью неделю после начала учебного года снова начала глотать успокоительные таблетки. Работа давалась ей тяжело, наверное, она постарела. В прошлом году кое-кто из родителей, и в частности отец Осеанны, жаловались, что в ее классе «хромает дисциплина».

Пока пятнадцать старших учеников списывали с доски пословицу, младшие или спали с открытыми глазами, или менялись под партой картинками с покемонами. Нужно было немедленно их занять. Мадам Дюмейе согласилась взять к себе младших только потому, что у ее коллеги, мадам Бенифла, в подготовительном классе было уже двадцать девять человек. Десятерых оставшихся перевели к мадам Дюмейе. За долгие годы своей работы мадам Дюмейе ни разу не учила читать и писать шестилеток. Она растерялась, почувствовав себя новичком за два года до пенсии. Пока мадам Дюмейе сверялась с планом урока, класс расшумелся.

Дети должны различать звук «и» со слуха и в тексте. Жанно уже умеет читать, а его соседка по парте, маленькая Райя, приехавшая из Ирака в конце лета, даже говорить не умеет по-французски. Как сделать, чтобы они успевали одинаково? Тем более что старшим, особенно Полю, уже не сидится на месте, а Осеанна опять болтает без умолку?

— Итак! Подготовительный класс! — воскликнула учительница и три раза хлопнула в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание. — Делаем упражнения первое, второе, третье и четвертое на странице шесть. Обводите квадратиком буквы, если слышите звук «и». Так же, как обводили вчера звук «а».

Но ее никто не слушал. Тогда мадам Дюмейе, отчаявшись, прибавила:

— Кто первый закончит упражнения, получит раскраску с динозавром.

Вот тут-то два ряда подготовишек засуетились, как американские золотоискатели при вести о новом прииске. При слове «динозавры» все схватились за ранцы или ринулись к шкафчикам за тетрадями и карандашами. Минуту спустя те, кто нашел страницу шесть, — самый первый Жанно — уже выполняли задание. На другой половине класса старшие с негодованием смотрели на суету малышей, готовые завопить: НЕСПРАВЕДЛИВО!

Мадам Дюмейе, и без того огорченная тем, что усмирила младших таким примитивным педагогическим приемом, поняла, что к тому же еще и обидела старших. Но в ее силах было все исправить.

— Старшие ученики, кто закончит задание без ошибок, тоже получит раскраску с динозавром.

Мадам Дюмейе вдруг почувствовала, что наделена магической силой: даже лентяй Поль, впрочем, с большими способностями к арифметике, склонился над тетрадью. Только Жанна, Осеанна, Нур и Матис, уже ставшие счастливыми обладателями динозавров, сидели сложа руки и насмешливо поглядывали на своих усердных товарищей. Однако мадам Дюмейе нашла ход, достойный Макиавелли.

— А кое-кто, я вижу, ничего не делает — так я у них раскраски заберу.

Чудо из чудес! Минуту спустя в классе воцарилась мертвая тишина. Только одна ученица так и не принялась за дело. Маленькая Райя сидела неподвижно с карандашом перед раскрытой тетрадью. Учительница подошла к ней и, несмотря на артроз, присела рядом с партой — она хотела увидеть глаза девочки.