Великий и Ужасный 2 - Евгений Адгурович Капба

ее тоже… Ну, вы поняли… Тогда и вообще сказка была бы…

— До закрытия читального зала осталось пятнадцать минут! — неожиданно громко в полной тишине прозвучали резкие слова библиотекарши. — Прошу сдать выданные на руки материалы!

Черт возьми! А я еще про тот десант балканских упырей не дочитал! И столько всего не выписал! Короче — такую командную реплику безбожно проигнорировал, и лихорадочно принялся листать подшивку двухлетней давности журнала «Черноморский связной» — этакого военно-политического обозревателя. Наглость возымела свои плоды — я кое-чего накопал, но потом был самым серьезным образом пристыжен библиотекаршей, которая ходила по залу и выключала свет.

— Но такое рвение к знаниям от урука весьма удивительно и похвально, — в конце своей строгой отповеди сменила гнев на милость она. — Вы заходите к нам почаще, может быть и станете человеком.

Эх, бабуля, знала бы ты, что человеком я уже был, и мне не очень понравилось!

* * *

На Сан-Себастьян опустилась густая кавказская ночь, повеяло прохладой, зной потихоньку отступал, дышать становилось легче. На душе было неспокойно — тянуло в «Орду», к ставшим почти родными развалинам и хот-догам. Академгородок своим великолепием произвел на меня самое гнетущее впечатление. Как там у классиков? «Мы чужие на этом празднике жизни!»

Такси до КПП я нашел далеко не сразу. Водилы кривили рожи и отворачивались, делая вид что я — пустое место. В большинстве своем это были гномы, самые стопроцентные — бородатые и волосатые, с косичками. Попадались среди шоферской братии и люди-южане, и молодые парни славянской внешности, и даже один снага.

— Ну какого хрена ты как не родной? — спросил зеленокожего шоферюгу я. — Тебе что — деньга лишней будет-нах? Отвези до решетки, в два счетчика поедем.

— Так зачмырят-врот, — пожал плечами орк и почесал пузо под тенниской.

На запястье у него болтался металлический браслет, кислотно-желтые шорты заставляли слезиться глаза, когтистые пальцы ног виднелись в прорехах кожаных сандалий. Колоритный персонаж!

— А так-ять — не чмырят, значит? — усмехнулся я. — Давай так — я сейчас от стояночки отойду, и стану за углом в тенечке, а ты через десять минут меня там подберешь.

— Ну давай-нах! — в глазах снага появилось оживление.

Электрокары с таксистскими шашечками один за другим срывались с места, выезжали на заказы. Я отошел за угол, привалился к гладкому стволу огромного платана и замер там, в тени. Мимо проходили парочки, держась за ручки, гоготали шумные компании, топал полицейский патруль, усиленный тяжелым гусеничным роботом с пулеметом Гаттлинга.

Автомобиль снаги подъехал почти неслышно — никак не привыкну что местный транспорт не тарахтит двигателями! Орк изогнулся, протянул руку и открыл пассажирскую дверь:

— Садись-нах скорей, пока-ять никого-х нет!

Я втиснулся на переднее сидение и не смог не улыбнуться: руль у него был оттюнингован чехлом из проводочков с яркой изоляцией, один из рычагов-переключателей имел навершие из прозрачного пластика с застывшим внутри волосатым пауком, а весь салон оказался украшен бахромой, висюльками, иконками в вычурных рамках под драгметалл и прочими невероятными красивостями…

— Верующий? — спросил я.

— А ты против-нах? — набычился снага.

— С чего бы? Я тоже как бы бессмертия душ не отрицаю. Православный?

— В каком смысле-нах? Христианин!

— А! Ну ладно, — не день, а сплошные удивительные открытия.

Машина мчалась сначала по идеально-ровным дорогам Академгородка, потом — по шумным улицам Нового Города, постепенно приближаясь к Хтони.

— Ты-врот тот урук-полукровка? — спросил вдру он. — Который-нах Пампасы вырезал?

— Не вырезал, а децимацию провел. И не все Пампасы, а только банду Дихлофоса.

— Дихлофос — мой шурин-нах, — признался вдруг верующий снага, и я напрягся. Но он закончил довольно неожиданно: — Дерьмо-нах, а не шурин-врот, если честно. Как и вся-врот родня ее-нах…

Доехали мы в молчании. Я расплатился, и взялся за дверную ручку, как вдруг таксист сказал:

— А как в Орду-нах записывают-ять?

— Да никак. Приходи да и всё. Водитель мне нужен, как расширяться будем — пикап второй думаю покупать, — откликнулся я.

— А! Ну, может и приду-нах.

Интересный попался тип, в общем.

* * *

На Маяке тоже происходило что-то интересное и тревожное. Тут и там в зажиточных кварталах района поднимались к небу черные столбы дыма, народ за решеткой двигался группками, время от времени проносились туда-сюда раздолбанные электрокары, кто-то где-то орал, что-то билось и ломалось…

— Какого черт тут происходит, господа? — поинтересовался я у полицейских, стоящих на посту в полном боевом облачении.

— Нам похрен, — откликнулись достойные стражи порядка. — Вот как новая партия ссыльных прибыла — так и началось. Кто-то с кем-то чего-то не поделил, теперь лупят друг друга. Показывай ВНЖ, чего буркала вылупил?

Я сунул им вид на жительство, хотя меня они знали в лицо, и их аналог фэйс-айди тоже вполне имел представление о моей роже. Но блюстители законности решили проявить служебное рвение и долго ковырялись с браслетом, который тут почти всем заменял документы, и просили меня повернуться то так, то эдак. Может это потому, что брови обгорели?

— Можно пройти теперь? — спросил я, когда все процедуры были окончены.

— Иди давай. Там, правда, какой-то синюк из новоприбывших сидит, не споткнись об него! Хы-хы-хы! — полицейские были молодые и смешливые, жизнь еще их не поломала и не озлобила, как Перепелку.

Запах гари, крови и смерти разносился над обителью маякских буржуа. Я вдыхал эти ароматы и пытался припомнить хоть одну силу на Проспекте, кто мог бы устроить подобный погром. По всему выходило — ни Щербатому, ни Густаву это и нахрен не сдалось, да и бандитско-сталкерско-мародерские команды даже объединившись — что само по себе невероятно — вряд ли осилили бы штурм богатых кварталов! И зачем? Это ведь налаженный сбыт барахла и ингредиентов! Рубить сук, на которых все они сидят, резону не было.

Я, наконец, шагнул за калитку, в ставшую родной и привычной Хтонь и расправил плечи. Ща-а-а-ас, будем разбираться! Даже суставами похрустел, размялся перед рывком. А потом широко шагнул вперед и… И, зараза, споткнулся об огромное тело! Предупреждал же меня полицейский!

— Э, мужик! Ты чего? Нормально все с тобой? — я склонился пониже и отпрянул: это был какой-то очень, очень стремный мужик!

Во-первых, синяя кожа. Как там полицейский сказал? Синюк? Я подумал, он алкаша какого-то в виду имеет, а не настоящего синекожего дядьку! Такого мы еще не видали! Во-вторых — неимоверные размеры. Ну, то есть уруки тоже те еще верзилы, средний рост — два метра, но этот… Этот был великаном! На две головы выше меня — это точно, невероятно массивный, будто высеченный из камня, с огромной лысой башкой, носатый и