Сломленные ангелы - Ричард Морган

– А, ну да, археолог.

В моей груди шевельнулось нехорошее предчувствие. Я молча положил на стол перед комендантом бумагу с приказом и стал ждать. Комендант неловко взял документ и принялся изучать его, театрально склонив голову и подняв бумагу высоко, словно какую-то голоигрушку, разглядывать которую подобало снизу. Кажется, он что-то бормотал себе под нос.

– Что-то не так, комендант? – осведомился я негромко.

Он опустил руку и, опершись на локоть, потряс бумагой. За мелькающим листком я увидел, что во взгляде человеческого глаза внезапно появилась осмысленность.

– А зачем она вам понадобилась? – спросил он так же негромко. – Танюшка-поскребушка. На что она сдалась «Клину»?

Я холодно взвесил возможность его убийства. Это не составит труда – через пару месяцев с ним и так расправится электричество, но за дверью стоял сержант с парочкой солдат. Без оружия шансы у меня были так себе, да и параметров автотурелей я пока не знал и холодно ответил:

– А вот это, комендант, касается вас еще меньше, чем меня. У меня есть свой приказ, а у вас теперь есть ваш. Находится в вашем лагере Вардани или нет?

Однако этот, в отличие от сержанта, глаз отводить не стал. Возможно, его подстегивало нечто, вынырнувшее из пучины аддикции, какой-то тугой комок горечи в разлагающейся оболочке, облекающей его «я». А возможно, это был уцелевший осколок того гранита, из которого комендант некогда состоял целиком. Он не собирался уступать.

Моя правая ладонь за спиной сжалась и снова разжалась, готовясь нанести удар.

Поднятая рука коменданта вдруг рухнула на стол, словно взорванная башня, и документ вылетел из пальцев. Моя рука метнулась вперед, пригвоздив бумагу к столу прежде, чем она успела упасть на пол. Из горла коменданта вырвался короткий сухой звук.

Какое-то мгновение мы оба молча смотрели на мою ладонь, прижимавшую к столу листок. Затем комендант опять обмяк в кресле.

– Сержант, – позвал он хрипло.

Дверь открылась.

– Сержант, отправляйтесь в баббл номер восемнадцать и доставьте Вардани к шаттлу лейтенанта.

Сержант отдал честь и отбыл. Оттого что решение пришлось принимать не ему, на его лице читалось такое же облегчение, как у раненого после приема болеутоляющего.

– Благодарю вас, комендант.

В свою очередь отсалютовав, я взял со стола документ и повернулся к двери. Я уже почти перешагнул порог, когда комендант заговорил снова:

– Востребованная женщина.

Я обернулся:

– Что?

– Вардани, – в его глазах блеснула искра. – Вы не первый.

– Не первый что?

– Меньше трех месяцев назад, – он увеличил ток в левой руке, и его лицо дернулось судорогой. – Случился у нас тут небольшой рейд. Кемписты. Прорвали периметр и проникли на территорию. И оборудование у них было отличное, хотя в наших краях дела у кемпистов плохи.

Его голова безвольно откинулась на спинку кресла, из груди вырвался протяжный вздох:

– Отличное оборудование. Хотя в наших. Пришли. За ней.

Я ждал продолжения, но он лишь уронил голову набок. Я заколебался у порога. Стоявшие внизу двое солдат посмотрели на меня с любопытством. Пройдя обратно к столу, я обхватил лицо коменданта ладонями. Зрачок в человеческом глазу закатился, обнажив белок, и болтался у границы верхнего века, как воздушный шарик, что тычется в потолок комнаты, где давным-давно окончилась вечеринка.

– Лейтенант?

Оклик с лестницы снаружи. Еще несколько секунд я всматривался в отрешенное лицо коменданта. Его дыхание было слабым, рот полуоткрыт, а в углах губ притаилась тень улыбки. На периферии моего зрения вспыхивал и гас рубиновый огонек.

– Лейтенант?

– Иду.

Я отпустил голову коменданта и вышел обратно навстречу жаре, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Вернувшись к шаттлу, я обнаружил, что Шнайдер сидит на одном из передних посадочных модулей и развлекает фокусами группу оборванных ребятишек. Из-под навеса ближайшего баббл-тента за ним наблюдала пара военных. Я приблизился, и Шнайдер поднял на меня взгляд.

– Что-нибудь не так?

– Все в порядке. Разгоняй малышню.

Шнайдер недоуменно поднял бровь и стал неторопливо заканчивать трюк. В финале он вытащил из-за уха каждого зрителя по маленькой игрушке с памятью формы. Шнайдер начал показывать, как они работают, и дети разом примолкли, словно не могли поверить своим глазам. Если игрушки расплющить, а потом резко свистнуть, то увидишь, как они медленно, точно амебы, расправляются обратно. Какой-нибудь корпоративной генлаборатории пора уже разработать таких вот солдат. Дети застыли с раскрытыми ртами. Получился отдельный фокус. Я-то ребенком бы посчитал такую неуничтожимую штуку настоящим ночным кошмаром, но, с другой стороны, каким бы безрадостным ни казалось мне детство, оно выглядело просто праздником по сравнению с этим местом.

– Напрасно ты внушаешь им мысль, что не все люди в форме поголовно плохие, – тихо произнес я.

Шнайдер бросил на меня удивленный взгляд и громко хлопнул в ладоши:

– Ну все, малышня. Брысь отсюда. Давайте, давайте, представление окончено.

Дети побрели прочь, с неохотой покидая свой маленький оазис развлечений и бесплатных подарков. Скрестив на груди руки, Шнайдер смотрел ребятишкам вслед. Лицо его было непроницаемо.

– Откуда у тебя эти штуки?

– Нашел в грузовом отсеке. Была там пара ящиков с гуманитарной помощью для беженцев. Похоже, госпиталю, у которого мы попятили этот корабль, они особо не пригодились.

– Да уж, они там уже всех беженцев успели пристрелить, – я кивнул в сторону удалявшихся детей, которые весело щебетали, обсуждая полученные сокровища. – Лагерное ополчение, скорее всего, конфискует все это, как только мы отчалим.

Шнайдер пожал плечами:

– Да знаю. Но я все равно уже раздал шоколад и болеутоляющее. Что тут поделаешь?

Это был резонный вопрос, на который имелось множество нерезонных ответов. Уставившись на ближайшего ополченца, я прокрутил в голове самые кровавые варианты.

– А вот и она, – сказал Шнайдер, указывая куда-то в сторону.

Проследив направление его руки, я увидел сержанта с еще одной парой военных в униформах. Между военными шагала стройная фигура со скованными впереди руками. Глядя против солнца, я сощурился и повысил кратность увеличения нейрохим-модифицированного зрения.

В дни своей археологической деятельности Таня Вардани, полагаю, выглядела получше. Ее изящная оболочка казалась, наверное, не такой истощенной, а темные волосы, наверное, были как минимум вымыты и, например, собраны в пучок. Синяки под глазами, наверное, тоже отсутствовали, а, завидев нас, она могла бы, наверное, даже слегка улыбнуться или хотя бы просто дернуть уголком большого, чуть скошенного рта в знак узнавания.