Туфелька для призрака - Наталия Антонова

– Это вы ее родителям сообщили?

– Нет…

– Почему?

– Струсил я, – виновато признался мужчина.

– Понятно. А вы не видели, до вас никто в полицию не звонил?

– Кому же звонить-то? – развел руками Григорий Семенович. – Я же один был.

– Может быть, кто-то раньше вас обнаружил Майю?

Дудин покачал головой:

– Это навряд ли.

– Может, ваша соседка?

– Калерия? Нет, она, конечно, та еще стерва, но, насколько я ее знаю, она бы начала орать и в двери биться. Беспомощную умирать бы не оставила.

– А вы хорошо знаете Фролову?

– Да уж сорок лет.

– А родителей Майи?

– Дементьевых я знаю лет двадцать с гаком.

– И что вы можете о них сказать?

– Да что же можно о них сказать? – удивился Дудин. – И Владимир Сергеевич, и Алена Михайловна – приличные люди.

– Ваша соседка назвала их пропащими.

– Я же сказал вам, – с досадой отозвался Григорий Семенович, – не слушайте вы эту болтушку. У Калерии все, кто пиво водой не разбавлял, неудачники.

– Интересно, – проговорила Мирослава, – а саму ее можно назвать удачливой?

– Это смотря с какой стороны глядеть. В свое время она как сыр в масле каталась. «Жигули» первая из всего двора купила. Детям кооперативы построила, потом тоже машины накупила. Дачу себе приличную по тем временам отгрохала.

– Но осталась жить в старом доме?

– Высовываться особо не хотела. И потом, чем ей тут плохо? Три комнаты. А евроремонт она сделала. Оповестила об этом всех и каждого. Даже бомжи и дворняжки в курсе. Только вот дети к ней давно нос не кажут. И она их теперь поливает каждый день, неблагодарные, мол.

– А муж?

– Муж, – усмехнулся Дудин, – Михалыч давно убег от нее на дачу. Там и живет безвыездно. Она же ему всю плешь проела!

– За что?

– Так как же? Мол, захребетник, живет за ее счет. Он всю жизнь на заводе токарем отработал. Ушел на пенсию и от супруги отпочковался.

– Григорий Семенович, – спросила Мирослава, – а не мог кто-то посторонний зайти в подъезд, увидеть Майю и позвонить в полицию?

– Кому заходить-то, – задумался Дудин.

– Может, в гости кто-то к кому-то шел. Увидел, испугался.

– Может, и так, но разумнее было бы в «Скорую» позвонить.

– Люди разные бывают…

– Вы хотите обойти соседей и узнать, не ждал ли кто гостей?

– Сегодня я этого делать не буду.

– Понятно, Дементьевых в их горе тревожить не хотите, – догадался он.

Мирослава кивнула.

– Давайте сделаем вот так, – предложил Григорий Семенович, – мне ловчее будет узнать, ждал кто кого этим вечером в гости или нет. Я почти со всеми в хороших отношениях. Расспрошу народ, а вы мне денька через два позвоните.

– Буду вам очень благодарна, Григорий Семенович.

– Ну вот и лады, – обрадовался Дудин, – я вам сейчас телефон свой дам.

– Только я должна вас предупредить, – проговорила Мирослава, принимая из его рук листочек бумаги с записанным на нем номером телефона.

– О чем? – удивился он.

– Я не из полиции. Я частный детектив. Меня наняла сестра Андрея Лукина, которого обвиняют в убийстве.

– Понятно…

– Так вы не передумали мне помогать?

– Не передумал, – ответил Дудин. Помолчал и добавил: – Я, конечно, человек посторонний, но признаюсь вам, что не лежала у меня душа к этому Лукину.

– Почему?

– Ну, подумайте сами, мужику к пятидесяти подкатывает. Майя ему в дочери годится, а он на ней жениться собрался.

– Сейчас у многих мужья, а то и жены на двадцать, тридцать лет старше, – заметила Мирослава.

Дудин сердито отмахнулся от ее слов.

– Вы думаете, что Лукин мог захотеть избавиться от невесты?

– Нет, какой там! – замахал руками Дудин. – Он, наоборот, горел желанием жениться на ней. А родители Майи были против. Да и сама она вроде и хотела за него идти, а все тянула. Беременная ведь уже была, и живот заметный.

– Почему же Майя все-таки хотела выйти за Андрея Петровича?

– Так всё деньги! Всё они, проклятые! Задурили девкам голову совсем в последнее время!

– Кто задурил?

– Как кто?! – всплеснул руками Дудин. – Реклама и передачи всякие вздорные!

– А…

– Вы давно глядели телевизор? – спросил он подозрительно.

– Давно, – призналась Мирослава.

– А вы поглядите и сразу узнаете, что быть дояркой или там учительницей, как сейчас говорят, не престижно. Надо или на сцене, простите за выражение, задницей вилять, или олигарха, как они теперь выражаются, окучивать. Вот боюсь, что Майя и доокучивалась.

– Вы намекаете на соперницу? – спросила Мирослава.

– А что? Очень даже может быть. Теперь вон по телевизору призывают за мужиков драться. Нет, вы только подумайте! – искренне негодовал Григорий Семенович. – Раньше рыцари, мушкетеры там за женщин сражались, даже в деревнях парни на кулаках дрались, а теперь девки друг дружке волосья выдергивают. Уже и до ножей дошло! Тоже не так давно показывали.

– Да, вы правы, – вздохнула Мирослава и подумала о том, что сама она эту версию в расчет не брала.

– А вы не знаете, Майе никто не угрожал?

– Нет, не слышал. Эдик обещал Лукину накостылять. Но Майю он никогда бы не тронул.

– Это прежний парень Майи?

– Да, можно сказать, жених. Хороший парень. И родителям Маечкиным нравился. Так нет же!

– Почему же Майя с ним рассталась?

– Все потому же, что Эдик не может построить загородный дом, купить шубу, бриллианты, возить в заморские страны. По крайней мере, сейчас.

– Грустно, – согласилась Мирослава.

– Еще как! – махнул рукой Григорий Семенович. – А ведь жили же мы когда-то как люди! Парни и девушки женились по любви, пели песни о рябиновых бусах.

Втягиваться в дискуссию на тему, когда было лучше, тогда или сейчас, Мирославе не хотелось. Она искренне поблагодарила хозяина за помощь и распрощалась с ним, пообещав позвонить через два дня.

* * *

С операми Мирослава разминулась совсем немного.

Любаве Залесской следователь дал задание опросить соседей в доме Дементьевых.

– Мне одной пойти? – спросила она.

– Нет, с Ринатом, подождешь его там во дворе.