Любовница отца - Вера Шторм

— Мне иногда кажется, — говорю, делая глоток напитка, который после больничной бурды кажется нектаром, — что ты, дружище, на меня маячок повесил. Не успеваю приехать в офис, ты появляешься как черт из табакерки.

— У меня экстрасенсорные способности, — серьезно отвечает Марк и кладет передо мной документы.

Вот этим сейчас вообще заниматься не хочется. В голове все крутится эта история с моим отцом и той девчонкой, Дианой.

Чего бы проще, взять и напрямую спросить. Только вот люди лгут. И лгут иногда весьма изощренно, прямо заслушаться можно. Так что до правды придется докапываться самому, пока отец в Праге.

— Тео, ты чего завис, глядя на стену? Стена, конечно, оформлена со вкусом…

— Слушай, — перебиваю я. — Надо бы мне информации кое-какой раздобыть. И не просто факты биографии, где училась, кем работала и в том роде. А все, вплоть до банковских переводов и выездов за границу. Попробуешь?

Кому я еще могу подобное доверить? Знаю, что у Марка есть связи и нужные люди. И на друга можно положиться.

В его глазах мелькает удивление, но вопрос он не озвучивает. Знает, если я ничего сейчас не объяснил, то и клещами не вытянешь. А объясню я все позже.

"Возможно, и объяснять не придется", — усмехаюсь мысленно.

Скоро все появится. И, что хуже всего, появится в сети. А всем известно: что попало в интернет, там навсегда и остается.

После записи моих немногочисленных данных Марк поднимается и пальцем тычет в документы.

— Уже подписываю, — вздыхаю я.

Дверь за другом захлопывается, и я нехотя беру в руки бумаги. Только успеваю просмотреть несколько страниц, как на столе вибрирует мобильный.

— Какие люди, — отвечаю вместо привычного "алло". — Неужели решил ко мне в компанию перейти работать.

— Привет, Тео, — отзывается Эмиль. — А что это ты такой радостный?

— Думал, что ты звонишь сообщить мне приятную новость. Сколько можно работать на этого… — чуть не говорю "идиота", но, помня об их отношениях с Глебом, осекаюсь. — Салтыкова.

— Так ты еще не в курсе, — чертыхается Эмиль. — В сети уже вовсю поливают грязью твоего отца. Пишут, что он связался с девчонкой, которая ему чуть не во внучки годится. И даже фото есть.

— Твою мать! — не сдерживаюсь и, вскочив со стула, начинаю мерить шагами кабинет.

— Кстати, о матери…

— Черт, — уже обреченно вздыхаю. — Надеюсь, она это не увидит. Журналюги чертовы!

— Так ты был в курсе? — удивляется Эмиль.

— Сегодня узнал. Пытаюсь найти концы в этой истории.

Падаю обратно в кресло и понимаю, что работу придется брать домой. И не в свою квартиру, а в родительский. Главное, чтобы представители СМИ не успели пока атаковать дом.

— Если вдруг понадобится помощь, — слышу голос Эмиля, хотя уже и из головы вылетело, что мы до сих пор разговариваем. — Звони в любое время.

— Спасибо, — отвечаю я.

И только сбрасываю звонок, как мобильный разрывается снова. Чего я и опасался… Мама.

— Привет, мам, — отвечаю как ни в чем не бывало.

Может, она просто так звонит? Спросить, например, как я долетел. Как бы ни так!

— Тео, — голос, которым она только произносит мое имя, уже расставляет все по своим местам. — Тео, что происходит?

— Спокойно, мам. Что случилось?

— Твой отец мне изменяет! — повышает она голос, и из уст бывшей оперной певицы это звучит так, что приходится убрать смартфон от уха.

— С чего ты взяла?

Пока я обдумываю, как себя вести и что говорить, надо потянуть время. Не хочу, чтобы мама со своим давлением слегла от одного моего неверного слова.

— В интернете прочитала, сын!

Все, мой череп сейчас треснет пополам. И с давлением сляжет не мама, а я.

— Пожалуйста, — прошу я, сгребая со стола документы и ключи от квартиры, — выключи телефон и жди меня. Мы вместе разберемся, чему в этом интернете можно верить, а чему нельзя.

На всех парах мчусь в родительский дом, придумывая, как успокоить мать. Она все воспринимает слишком близко к сердцу. Все-таки творческая натура. А уж после тридцати пяти лет брака, когда ни разу муж не был ни в чем замечен, подобная новость подкосит не на шутку.

Заезжаю во двор и выхожу из машины. Мать сидит на веранде, обмахиваясь веером, и пьет наверняка ромашковый чай.

Я подхожу и сажусь напротив, тут же услышав всхлип.

— Мама, — немного с укоризной произношу, — не расстраивайся, ты же знаешь этих журналистов. Они всегда пытаются что-то раскопать.

— И, видимо, у них это получилось. Представляю следующий заголовок: "Лейлу Байдасарову муж променял на малолетнюю девку". Как тебе, сын?

Все, она уже накрутила себя.

— Лейлу Байдасарову он бы никогда и не на кого не променял, — льется из меня лесть в мамин адрес. — Я все выяснил по дороге, — вру напропалую, — это дочь папиного школьного приятеля. Он просто решил помочь.

— Правда? — недоверчиво, но уже спокойнее спрашивает мама.

— Конечно, — делаю честные глаза. — Так что не устраивай отцу сцен. Не ссорились столько лет, не стоит и начинать.

"А я сам во всем разберусь", — добавляю мысленно.

Да, однозначно разберусь…

— Диана, мне надо ехать, — говорит Макс, проводив меня до палаты Иришки. — Если что, звони.

— Спасибо, не знаю, что бы я без вас с Викой делала, — отвечаю, забирая протянутые пакеты.

— И еще… — вдруг произносит друг, когда я уже берусь за дверную ручку.

Оборачиваюсь, глядя на задумчивое лицо Макса.

— В чем дело?

— Ладно, ничего, — отмахивается он и идет обратно к лифту.

Ничего так ничего. Пожимаю плечами и захожу в палату. Иришка здесь одна. У нее свой туалет, душ, даже телевизор есть. ВИП-палата стараниями все того же Олега, правой руки Константина Ильича.

— Привет, малыш, — тихо говорю.

Сестру телевизор не интересует — она сидит на стуле и смотрит в окно. Кажется, даже не услышала, что я пришла. Но после моих слов оборачивается и спрашивает:

— А мама не смогла еще прийти?

Господи… Я сейчас расплачусь. И хочется завыть, забившись в угол, но нельзя пугать ребенка.

— Мама пока не выздоровела, — отвечаю, поставив пакеты на стол. — Зато я принесла много вкусненького, — перевожу тему, стараясь говорить хоть немного веселее.

Про отца Ириша не спрашивает. И я не знаю, радоваться этому или нет. Она все понимает, как мне кажется. Но это не становится реальностью, пока не произносишь вслух.