История Антуана - Алия Якубова

А потом он увидел виновников пожара, вернее они сами обнаружили себя, намереваясь уничтожить вампира. Но они недооценили его силу и его ярость. При виде виновников своего горя, Юлиус просто обезумел. Он убил их. Убил их всех голыми руками.

Охваченный жаждой мести, Юлиус весь следующий век носился по Европе, уничтожая всех охотников, которых ему удавалось выследить. Это его поведение начало всерьез тревожить остальных вампиров, особенно его друзей, когда его кровавое безумие внезапно угасло.

Юлиус отдалился ото всех, даже самых близких друзей и своих птенцов. Он не жил, а существовал, предаваясь воспоминаниям прошлого. Остальные не трогали его, думая, что ему просто нужно пережить свое горе. Но время шло, и ничего не менялось, пока, через двести пятьдесят лет после смерти Кадмеи, Юлиус не решил войти в огонь. Но пламя, пожравшее его любовь, его самого отвергло. Весь ужас состоял в том, что он был слишком стар и силен, он стал практически неуязвим. Боль была адская. Все его тело страшно обгорело, но он остался жить, и это окончательно повергло его в уныние.

Через десять лет все ожоги зажили, от них не осталось и следа, также как и от тех, первых, но от этого ему было только хуже. Ничто не могло вернуть ему жажду жизни, она ушла навсегда вместе с его возлюбленной. Он жил, безразличный ко всему, прогоняя любого, кто нарушал его покой. Жил словно зомби: днем спал, ночью пялился на огонь в камине или просто сидел, лишь изредка выходя на охоту. Но двигали им скорее животные инстинкты, чем какие-либо чувства.

Из сильного магистра Юлиус превратился в бледную тень самого себя. Остальные вампиры даже стали забывать о его существовании. Но Менестрес не забывала. И сейчас она пришла к нему. Он был ей нужен в не меньшей степени, чем она ему.

– Я вижу, ты нисколько не изменился с момента нашей последней встречи, – печально проговорила вампирша.

– Как видите, госпожа, – ответил Юлиус, глядя куда-то в пустоту.

– Неужели за все эти годы, века тебе ни разу не хотелось вернуться в мир? Ведь он так поразительно быстро меняется, и это похоже на чудо! – Менестрес знала, что все ее доводы вряд ли возымеют действие, но попытаться стоило. Она всей душой хотела зажечь огонь жизни в его душе, но даже у нее были свои пределы.

– Мир для меня умер, как и я для него, – равнодушно ответил Юлиус. – Если вы пришли сюда, чтобы попытаться меня спасти, то, боюсь, вы зря потратили время.

– Я должна была убедиться, что ничто не может возродить тебя к жизни, прежде чем предлагать то, что собираюсь.

Юлиус посмотрел на Менестрес, и впервые в его глазах промелькнул интерес. Спустя несколько секунд он произнес:

– Неужели я чем-то мог заинтересовать вас, госпожа?

– Твое состояние никого не может оставить равнодушным, особенно меня, ведь я в ответе за всех вас. И я хочу дать тебе то, что ты пытаешься найти все это время, – покой.

– Покой? – усмешка промелькнула на его лице. – Ничто не может принести мне покой.

– А смерть?

– Она отвергает меня, хотя я трижды взывал к ее милосердию, – горько ответил Юлиус. – Я, не раздумывая, прыгнул бы в адскую бездну, только бы избавиться от моей проклятой жизни!

– Что ж, если ты так хочешь, я могу даровать тебе смерть.

– Вы действительно сделаете это, госпожа? – он смотрел на вампиршу с надеждой, и это было самое страшное. Он действительно жаждал смерти, всем сердцем призывал ее. Сломленный дух в бессмертной плоти.

– Да, – глухо ответила Менестрес. – Но мне нужна одна твоя услуга.

– Чем может услужить блистательной госпоже столь ничтожный вампир, как я? Я всего лишь живой труп!

– Ты все также силен и могущественен. Просто последние века ты только и делал, что занимался саморазрушением, – покачала головой вампирша.

– Так о какой услуге идет речь?

– Ты должен будешь обратить одного человека. Сделать его одним из нас.

При этих словах Юлиус не мог скрыть своего удивления. Он непонимающе уставился на Менестрес и проговорил:

– Обратить? Но, думаю, вы сами, госпожа, справитесь с этим гораздо лучше меня. Почему ваш выбор пал на мою скромную персону?

– В тебе есть сила, которая многим и не снилась. А этот человек особенный. Когда он станет вампиром, я дарую тебе то, что обещала.

– Значит, выходит, что я брошу этого новорожденного птенца на произвол судьбы?

– Ты оставишь ему краткие инструкции. Этого хватит. Он справится. Ты поймешь это, как только увидишь его. Ну так что, ты согласен?

– Вам достаточно лишь приказать…

– Нет. Это должна быть честная сделка.

– И вы… вы действительно можете даровать мне смерть?

– Да, – просто ответила Менестрес.

– Конечно, если кто и может это сделать, так только вы, – в голосе Юлиуса слышалось благоговение. – Я сделаю то, о чем вы просите. Как я могу найти того человека?

– Я сама покажу тебе его. Насколько я поняла, завтра в доме одного из здешних дворян состоится бал. Он будет там.

– Бал? – вампир поморщился. Он долгие, очень долгие годы избегал общества людей, и сейчас его не радовала перспектива оказаться сразу среди такого скопища народа.

– О, не волнуйся. Мы пробудем там очень недолго. Промелькнем в толпе как призраки. Я тоже не хочу, чтобы о моем присутствии узнали в городе. Я здесь инкогнито, к тому же скоро уезжаю.

– Что ж, хорошо. Я буду ждать вас завтра, – он будто только сейчас заметил как выглядит, и неуверенно произнес, – Похоже, мне придется привести себя в порядок, впервые за этот век.

Эта фраза вызвала у Менестрес улыбку, и она даже подумала, действительно ли он так сильно хочет умереть. Но стило ей взглянуть ему в глаза, как эта мысль растворилась словно дым. Они по-прежнему были пусты и безразличны. Ей вдруг стало очень тяжело находиться рядом с ним, но вампирша прекрасно владела своими эмоциями, поэтому ни словом, ни взглядом не выдала своих чувств. Удалилась она, только сердечно попрощавшись с Юлиусом.

* * *

Утро (относительное, так как солнце практически достигло полуденной отметки) Антуан встретил в хмурых раздумьях. Проснулся он давно, но вставать ему нисколько не хотелось. Он лежал и придумывал причину, по которой смог бы остаться дома и не ходить на этот чертов бал. Но, как на зло, ничего не приходило в голову. К тому же то и дело у него перед глазами вставал образ той прекрасной незнакомки, и он уже вообще ни о чем не мог думать. Наконец он сдался и покинул кровать.

Одевшись и позавтракав, Антуан, не зная чем себя занять, пошел бродить по дому. Его так и подмывало вскочить в седло и умчаться куда подальше, но он всерьез опасался, что этого ему уже не простят.

Он уныло шел по коридору, когда услышал странные вопли, доносящиеся из комнаты Валентины. Движимый любопытством, он постучал.