Колдовское зелье - Терри Брукс

Однако Бен был обеспокоен не меньше Ивицы тем, что, возможно, в замке Чистейшего Серебра Мистае оставаться небезопасно. Он размышлял на эту тему с того самого момента, как заставил дочку уйти вниз со стены. Если вещий сон Ивицы верен — а нет никаких поводов полагать, что это не так, — то наличествовала реальная опасность, потому что малейшая угроза для семьи не оставляла Бена равнодушным. Имело прямой смысл отправить Мистаю прочь из замка, а во всем Заземелье не найти более безопасного места, чем Озерный край.

— Хорошо, — согласился он. — Ты поедешь с ней? Ивица медленно покачала головой:

— Нет, Бен. Моя жизнь только с тобой, Я останусь здесь. Если смогу, то помогу защитить тебя. Может быть, мне придет другой вещий сон.

— Ивица, — начал было он.

— Нет, Бен. И не проси. Я покидала тебя против воли и каждый раз при этом чуть было не теряла тебя. На этот раз я тебя не оставлю. Мой отец хорошо позаботится о Мистае. — В глазах жены Бен прочел, что вопрос никакому обсуждению не подлежит. — Отправь с ней кого-нибудь другого, кто обеспечит ее безопасную поездку к деду. Пошли с ней советника или Абернети.

Бен сжал ее ладонь:

— Я сделаю еще лучше — отправлю их обоих. Советник присмотрит за Мистаей, а Абернети не даст ему баловаться с магией. А в охрану дам эскорт из королевских гвардейцев. — Ивица молча прижалась к его груди, и Бен сжал ее в объятиях. Так они и стояли, обнявшись в лучах полуденного солнца. — Но должен тебе сказать, мне совсем не нравится то, что мы отсылаем ее от себя, — пробормотал наконец Бен.

— Мне тоже, — прошептала в ответ Ивица. Он чувствовал, как колотится ее сердце. — Я переговорила с Мистаей. Спросила, зачем она пришла на стену и смотрела на Райделла. — Тут она немного помолчала и добавила:

— Мистая сказала, что знает его.

Бен мгновенно напрягся:

— Знает!

— Я спросила — откуда, но она не смогла вразумительно ответить. — Ивица покачала головой. — Думаю, она понимает не больше, чем мы.

Они еще некоторое время постояли, прижавшись друг к другу, наслаждаясь цветочным ароматом, слушая стрекот насекомых и пение птиц в вышине. Какая-то связь между Мистаей и Райделлом? Бен почувствовал, как в желудке образовался холодный комок.

— Мы отправим ее с первыми лучами солнца, — прошептал он и почувствовал, как Ивица в ответ крепче обвила его руками.

В тот же вечер родители сообщили Мистае, что решили отправить ее погостить к деду в Озерный край и уедет она завтра утром. Со свойственной ей прямотой девочка поинтересовалась, не случилось ли чего, на что ей ответили, что вовсе нет. Но по тому, как это было сказано, Мистая безошибочно поняла, что что-то стряслось.

Однако она достаточно хорошо знала, что собой представляют родители, чтобы не спорить и не задавать лишних вопросов, хоть и была совершенно убеждена — их решение связано с тем человеком, который утром приезжал к замку. Девочка отложила выяснение на потом, когда представится возможность поговорить с кем-нибудь из родителей отдельно. Скорее всего с матерью, потому что мать более открыта с ней, чем отец. Не то чтобы он хотел ее огорчить, просто он упорно продолжал считать ее ребенком и старался защитить от того, что полагал жестокой реальностью жизни. Весьма раздражающая привычка, но Мистая старалась воспринимать ее с максимумом терпения. Отец и так с трудом понимал ее, гораздо хуже, чем мать. Он подходил к ней с мерками, о которых девочка и представления не имела, мерками, которые принес из своего старого мира, называемого Землей, где о магии, почитай, и слыхом не слыхивали, а эльфов представляли мифическими существами. Конечно, он очень любит дочку и готов сделать для нее все, что в его силах. Но в жизни любовь и понимание не всегда идут рука об руку. Именно так и было в ее взаимоотношениях с отцом.

И отец был не единственный, кто оставался в недоумении. Большинство обитателей замка считали ее странной по той или иной причине. Мистая понимала это чуть ли не с самого начала, но ее это не очень беспокоило. Мать в ней души не чаяла, а отец, хоть и не понимал толком, всячески поддерживал. Абернети позволял ей вытворять с собой такое, за что любой другой ребенок был бы немедленно отправлен к себе в комнату поразмышлять о своем поведении. Сельдерей с Сапожком и сами были необычными созданиями — зубы, когти, длинные уши и взъерошенная шерсть. Они разговаривали между собой на своем таинственном языке, который, как они полагали, Мистая не понимает. А она, конечно же, прекрасно их понимала.

Но самый лучший из всех — советник Тьюс. Она любила старика так, как ребенок любит любимого дедушку, тетю или дядю. Их связывали какие-то таинственные узы, будто оба они родились с одинаковыми взглядами на жизнь. Советник никогда не разговаривал с ней снисходительным тоном. Никогда не смеялся над ее вопросами или мнением, всегда выслушивал ее и немедленно давал ответ. Он был рассеянным и немного ворчал, когда показывал ей кусочки магии, но это делало его лишь еще симпатичней. Мистая чувствовала, что советник действительно считает ее необычной личностью — личностью, а не ребенком — и уверен, что она может все. О, конечно, он то и дело поправлял ее, но с таким тактом, что обижаться на него было невозможно. Мистая даже была тронута его заботой. У него не было безрассудной любви ее матери или железной решительности отца, да и скорее всего их безоговорочной преданности ей — тоже, но он с лихвой компенсировал это своей дружбой, той ее разновидностью, которая так редко встречается в жизни.

Мистая обрадовалась, узнав, что советник будет сопровождать ее во время путешествия на юг. Конечно, компании Абернети она тоже была рада, но все же присутствие советника ее обрадовало больше. Да и само путешествие обещало быть весьма захватывающим. Она не покидала замка с самых тех пор, когда отец брал ее с собой; она тогда только-только научилась ходить в однодневные походы. Пикники и прогулки верхом не в счет. А это — настоящее приключение, путешествие в земли, где она никогда не была прежде. Ей предстоит сделать массу открытий, и с ней будет советник, с которым можно разделить радость познания. Путешествие обещает быть весьма захватывающим.

Размышляя на эту тему, Мистая вынуждена была признать, что привлекательность поездки отчасти вызвана возможностью расстаться на время с родителями. Когда они рядом, за ней особенно тщательно присматривают и запретов больше. Не делай то, не трогай это. Держись поближе. Держись подальше. А уроки, которые они ей давали, казались бесконечными и по большей части совершенно излишними для того, что ей действительно было нужно. Только когда девочка оставалась наедине с Тьюсом, она чувствовала, как расширяются горизонты и открываются огромные возможности. Главным образом ее энтузиазм был вызван тем, что волшебник пользовался магией, по-настоящему важным и захватывающим полем исследования. Мистая любила наблюдать за тем, что умел делать Тьюс при помощи заклинаний и чар, даже когда он творил их с ошибками. Она думала, что в один прекрасный день сможет научиться владеть магией, как он. В этом Мистая была совершенно убеждена.