Путин и США. Вашингтонский дневник - Дональд Дженсен

2014 г.

В вашингтонском Институте Кеннана прошло обсуждение новой книги профессора Карен Давиша «Клептократия Путина — кто владеет Россией». В книге рассматривается внезапный взлет российского президента во власть и исследуется группа людей, которая приобретала властные полномочия и обогащалась вместе с ним. Автор анализирует происхождение путинской «команды», судьбу «денег партии» (тайных активов КПСС) в период распада Советского Союза, а также роль Путина в мэрии Санкт-Петербурга, который в ту пору считался «гангстерским раем».

Давиша рассказывает историю грабежей, мошенничеств и незаконных обогащений в России. Не оставлен без внимания и Запад, который лишь на словах осуждал коррупцию в России, в то же время давая возможность хранить у себя незаконно полученные российские деньги, предоставлял российским олигархам возможность скупать роскошную недвижимость, а их детям — возможность учиться в элитных частных учебных заведениях.

Слабостью предыдущих исследований была недостаточная серьезность доказательств прямой связи между властью и деньгами в России. Однако Давиша крайне тщательно и придирчиво подходит к используемым фактам.

В одной из наиболее противоречивых частей книги Давиши говорится о том, что Путин и его команда с самого начала хотели установить «режим, который будет контролировать приватизацию, ограничивать демократию и вернет Россию к статусу великой державы». «Мы никогда точно не узнаем, когда нынешний режим решил сделать то, что сделал, — добавляет автор, — но сложная и умная система была построена благодаря этим намерениям Путина».

Как отмечает Давиша, Путин «с самого начала хотел установить авторитарный режим в России, возможно, не только ради самого себя, но потому что контроль над политическим и социальным развитием страны был для его команды большей целью, чем строительство любой демократии».

Это заявление автора, если оно и верно, сложно доказать. Путин, без сомнения, был заинтересован в авторитарном режиме, однако реальность более сложна. Скорее всего, он и его приспешники не решили в один момент использовать авторитарный путь правления — в большей степени они унаследовали от Бориса Ельцина систему, которая уже имела авторитарные черты и при Путине только еще больше укрепилась.

Постоянно задаваемым вопросом во время правления Путина был следующий: в какой степени принятие внешнеполитических решений зависит от коррупционных интересов? Проще говоря: кто кого контролирует — держит ли «Газпром» в своей власти российское государство или же российское государство контролирует «Газпром»?

Давиша считает, что ключевую роль в данном случае играют деньги. По ее мнению, защита интересов бизнеса российской элиты в южной и восточной Украине было главной причиной российской интервенции.

Если эту отличную книгу прочитает большое количество людей, определяющих политику Запада, она может существенно обогатить дискуссии о том, стали ли западные санкции адекватным ответом на агрессию Москвы и каким образом добиться их большей эффективности.

2014 г.

27 июня украинский президент Петр Порошенко подписал Соглашение об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. Таким образом, Владимиру Путину, с прошлого года препятствовавшему этому событию, не удалось достичь поставленной цели. Однако агрессивное вмешательство России в дела Украины помогло ему добиться иных целей, подняв рейтинги до рекордных высот и значительно изменив российскую политику.

Последние события показали, что Украина неумолимо движется на Запад, и это де-факто — поражение политики российского президента. Однако, с другой стороны, в России окончательно прекратились публичные дискуссии об альтернативных путях развития страны или возможном появлении новых национальных лидеров. Как отмечает колумнист The Moscow Times Владимир Фролов, незаконное присоединение Крыма и война, которую Россия развязывает на Украине при помощи третьих лиц, превратили политическую дискуссию в стране «из здоровых дебатов о президентской деятельности Путина в ядовитое обсуждение войны и врагов России». Путин утверждает, что на Украине Россия борется с «нацистами» и «фашистами». Следуя этой логике, любой несогласный с его точкой зрения может подпасть под определение «нациста» или «фашиста» и стать врагом России. Подобная позиция российского лидера полностью закрывает политическое пространство для сторонников иных точек зрения. Любая критика путинской политики рассматривается как антироссийская позиция, а не часть нормального политического процесса. Фролов задается вопросом: «Кого будет волновать пенсионная реформа, когда враг стоит у ворот?»

Согласно данным опроса «Левада-центра», опубликованного в конце мая, сегодня более 80 % россиян, включая многих представителей либеральной оппозиции, одобряют деятельность Путина на посту президента. Этот показатель на 18 % превышает рейтинг Путина на начало 2014 года и всего на 8 % отстает от исторического максимума (88 %), зафиксированного в сентябре 2008 года после войны России с Грузией. Еще в январе текущего года, до падения правительства Януковича, общественное мнение о российской власти было весьма негативным: ее описывали как корыстную, нечестную, некомпетентную, игнорирующую закон и безразличную к собственным гражданам. Коррупция чиновников виделась как одна из наиболее серьезных проблем.

Всплеск патриотизма традиционно сопровождает военную кампанию в любой стране, однако существует ряд специфических российских факторов, объясняющих бум популярности Путина. Предлагаемая президентом великодержавная идеология позволяет россиянам в некотором смысле избавиться от комплекса неполноценности в отношении Запада и создает иллюзию меньшей зависимости от произвола государственной власти. Агрессивная риторика Путина в отношении Запада и Украины повышает их самооценку как граждан сильного государства.

По мнению социолога Алексея Левинсона, нынешняя ненависть россиян к Украине на самом деле является отражением их тайной зависти к революции Майдана, поскольку подобное событие не может произойти в России. Кроме того, в конспирологический образ мышления многих россиян прекрасно укладываются насаждаемые Кремлем идеи о «фашистах у власти» в Киеве и об управлении украинской революцией из США. Советское наследие уничтожило идеалистические представления в обществе, посеяв цинизм, из-за чего россияне склонны кругом видеть врагов. Подобное отношение закрепилось в 1990-е, когда вместо проведения реальных реформ марионеточные политические партии занимались созданием фальшивых институтов гражданского общества. На сегодняшний день Кремль накопил достаточный опыт, чтобы направить общественный скептицизм в нужное русло.

Впрочем, путинская кампания на Украине вряд ли принесет реальную поддержку власти среди россиян. В отсутствие реальных боевых действий невозможно бесконечно поддерживать состояние военной мобилизации, даже силами умелых кремлевских политтехнологов. Без постоянного нагнетания страстей общественное одобрение политики Кремля исчезнет в условиях роста цен, обесценивания рубля и замедления экономического роста. Кроме того, поддержка вторжения на Украину вовсе не обязательно означает поддержку конкретно Путина. И даже если представить, что Путин действительно отвечает за все в стране, это лишь означает, что иллюзии населения по поводу его способностей рано или поздно сменятся раздражением.