Сокровища наместника - Алекс Орлов

– Ты знаешь, кто я такой? – снова пророкотал лорд.

– Лорд Ширли, королевский наместник.

– И зная, что это дом наместника, ты тем не менее посмел вломиться в него?

Лорд улыбнулся и недоумевающе покачал головой.

– Воры об этом не думают, ваша светлость, нас интересует добыча.

– Ну что же, ты не проявил уважения к королевскому наместнику и сам в этом признался. А значит – не взыщи.

Лорд Ширли поднялся во весь свой немалый рост, поправил берет с пером и громко объявил:

– Мартин без роду и племени, тебя повесят во дворе на твоей же воровской веревке, и этот приговор будет приведен в исполнение немедленно! Выводите его!..

Мартин не успел даже удивиться. Как? За что? Его же нужно отвести к городскому судье – так положено! Но охранники уже заломили ему руки, мигом стянули кожаным шнурком и потащили Мартина к выходу.

– Но как же так?.. Что же это?.. – лепетал он, и бессвязные мысли метались в его голове.

Уже во дворе Мартин замолчал, увидев посреди двора разборную виселицу, а перед ней дощатые мостки для зрителей.

На первых, лучших местах восседали члены семьи лорда, его супруга – благородная Фангисса фон Хольн, сын Адольф и тетка по материнской линии старая графиня из Голфгарта.

Позади них размещались старшие служащие из департамента наместника, богатые арендаторы с его обширных земель, старосты деревень с напомаженными волосами и в начищенных по такому случаю башмаках.

А на помосте ожидал палач – обычный мужик, может, чуть более угрюмый, чем другие. На нем не было никаких красных нарядов, только старый охотничий костюм, должно быть, доставшийся ему от кого-то из загонщиков.

Мартин взошел по скрипучим ступеням, и охранники поднялись вместе с ним, на тот случай, если он вздумает сопротивляться. Но Мартин даже не собирался, им овладела апатия – пусть делают что хотят.

Вспомнилась Гретта, горничная купца Балтера. Мартин как-то забрался к нему в дом, пока Балтер с семьей ездили к морю. Он незаметно пролез в окно, удачно миновав старого седого сторожа, и уже надеялся на богатую добычу, когда вдруг столкнулся с девушкой.

Она не сразу поняла, кто он, но, даже разобравшись, не запаниковала. В тот раз они расстались почти влюбленными и потом встречались целый год.

Мартин носил ей ворованные побрякушки и золотые монеты, а она принимала это, как само собой разумеющееся. Потом они проводили ночь во флигеле для слуг, где у Гретты имелась собственная комната.

Утром Мартин незаметно выскальзывал в окно, и никто об их романе не догадывался. Неизвестно, сколько бы это еще длилось и чем закончилось, но вездесущая воровская братва как-то заметила Гретту в обществе ее хозяина в одной из загородных гостиниц.

Девушка была разодета под госпожу и провела с хозяином на отдыхе трое суток. Но не успел Мартин что-то предпринять, как-то объясниться с Греттой, как услышал, что она сбежала от хозяина с молодым приказчиком, который не забыл прихватить часть хозяйской выручки.

Вот так все и закончилось, а ведь Мартин составлял планы на будущее. Гретта ему очень нравилась, хотя позже, вспоминая ее, он находил в ней черты, которые указывали на ее жадность и коварство. Она брала золото у Мартина, она брала подарки у хозяина, а сбежала с приказчиком, и неизвестно, что с этим беднягой стало, но украденную казну она точно держала у себя.

Горькая улыбка тронула разбитые губы Мартина, когда его вывели на помост, но эта улыбка все еще относилась к воспоминаниям о Гретте.

Палач накинул петлю и несильно затянул, а Мартин отстраненно подумал, что это действительно его веревка.

Публика замерла, а палач взялся за рычаг, ожидая команды лорда.

– Смотри, Альдольф, вот так совершается правосудие!.. – сказал лорд своему сыну, и Мартин вспомнил, что раньше видел этого мальчишку. Пару месяцев назад тот пускал в заливе кораблики, с ним была няня и двое слуг-охранников. Потом ветер посвежел и волны стали загонять маленький парусник под деревянный настил. Казалось, никто уже не мог помочь плачущему ребенку, но проходивший мимо Мартин поднял неприбитую доску и спас парусник.

Вот откуда он помнил ребенка, только тогда тот был счастлив, а теперь выглядел перепуганным. Неужели обязательно было тащить его сюда?

Лорд махнул рукой, и палач дернул рычаг.

Помост сложился, и Мартин должен был повиснуть в петле, но веревка с треском лопнула, и он свалился на мостовую с обрывком на шее. Публика повскакивала с мест и дружно выдохнула, а лорд снова взмахнул рукой и закричал:

– Подайте новую веревку! Немедленно!..

Слуги бросились за веревкой, гости зашушукались, и посреди этого смятения раздался голос мальчика:

– Но веревка оборвалась, папенька, этот человек заслуживает помилования!

– Что ты говоришь, Адольф? Это же вор! Злодей! Его нужно вздернуть в любом случае!..

– Нет, папенька… – Адольф поднялся. – Это уже будет не правосудие, это будет убийство.

Лорд Ширли тоже поднялся и одернул мундир. Мальчик был прав, хотя, возможно, вел себя слишком дерзко. Впрочем, для отучения детей от дерзости существовали розги, но это потом, а сейчас он, главный человек провинции, должен был принять решение. Мудрое и справедливое.

– Хорошо, Адольф, я соглашусь с тобой, хотя ты еще мал. Мы будем держаться обычаев наших предков, поэтому я повелеваю… Я повелеваю отправить злодея в тюрьму и держать его там бессрочно!..

Все сразу зааплодировали, стали выкрикивать имя лорда и прославлять его мудрость. А охранники подняли Мартина, находившегося в полуобморочном состоянии, и потащили прочь со двора, в сторону вздымающейся серым гигантом старой крепости, которая уже двести лет использовалась как собственная тюрьма семейства Моринджеров.

Со связанными руками Мартина бросили на телегу, и она покатила по подновленной, мощеной дороге. Мартин с трудом осознавал, что он все еще жив. Он чувствовал боль во всем теле и слышал будто только что произнесенную фразу: «Это уже будет не правосудие, это будет убийство!»

Мартин ненадолго лишился чувств, а когда очнулся, телега въезжала во двор замка, который с телеги казался глубоким колодцем.

Лязгнули тяжелые засовы ворот, и сразу куда-то исчез ветер, прекратилось движение воздуха, померк свет. Пленника сдернули с телеги, и он едва не упал, в последний момент его подхватил здешний смотритель.

– Поосторожней с арестантом, рыло! – выругался он, развязывая ремень на руках Мартина.

– А чего ты о нем так печешься? Это же злодей! – возразил охранник, который хотел сбросить Мартина на мостовую.

– Это теперь арестант, за которым я должен приглядывать и за которого несу ответственность перед его светлостью, понял, морда ты коровья?!