Кошки-мышки - Наталья Тимошенко

— Может, потому и убили именно ее? — предположил Леша. — А не кого-то из тех домов.

— Может, — снова вздохнул Воронов, прерываясь на минутку, поскольку официантка принесла всем чай и какое-то время расставляла на столе чашки и тарелки. — Но прежде чем вы начнете выдвигать версии, я вам расскажу очень интересную историю.

Воронов произнес это таким таинственным тоном, что никто из присутствующих не взял в руки чашки, все уставились на него. А он, довольный всеобщим вниманием, продолжил:

— Около двух недель назад в полицию соседнего городка поступил анонимный звонок о том, что на кладбище лежит мертвый бомж. Мне честно признались, что на вызов не торопились, ну бомж и бомж. Зима на дворе, этих трупов еще не один будет. Но когда наши коллеги туда все-таки приехали, многие сразу, как Славик, — следователь снисходительно кивнул в сторону Шумакова, а тот покраснел, как столовая свекла, — сразу блевать побежали. Бомж лежал на одной из могил, раздетый до пояса, со вскрытой грудной клеткой и отсутствующим сердцем.

Воронов замолчал, и над столом снова повисла многозначительная пауза. Каждый обдумывал услышанное, Слава, похоже, опять пытался справиться с рвотными позывами. Бедняга, если не уволится после этого дела, то ужинать с ними точно ходить больше не станет.

— Если это возможно, я бы хотела взглянуть на протоколы аутопсии, — первой нарушила молчание Лера.

— Я тебе больше скажу, ты и на труп можешь взглянуть, — усмехнулся Воронов.

— Его еще не захоронили? — удивился Леша.

— Не-а. Хотели отдать медицинскому университету на опыты, хоть и без сердца, но что-то там с документами затянулось, так и лежит в холодильнике у судмедэксперта. Так что, Валерия Скальпелевна, сгоняй завтра, ознакомься. Других хороших новостей нет. Никто особо этим убийством не занимался. Какие-то оперативно-розыскные мероприятия проводились, конечно, но больше для галочки. А уж узнав, что у нас такой же труп и я хочу забрать дело себе, тот следователь едва ли не домой мне все документы предложил привезти.

Присутствующие за столом нестройно рассмеялись, даже Слава выдавил из себя улыбку. Дальше обсуждали версии и мотивы убийства, что Лере было уже не так интересно. Ровно до того момента, как следователь рассказал про убийство бомжа, версия у нее была, но теперь она не выдерживала никакой критики. Лера думала о черном рынке органов. Такой мотив для убийства и в случае с Андреевой казался сомнительным. Даже если допустить, что сердце решили изъять в домашних условиях, то не взять с собой при этом ножницы для ребер? Странно. А уж подумать, что кто-то решил вытащить сердце бомжа, не самого здорового, скажем прямо, человека, да еще на кладбище, в полной антисанитарии, вообще нелепо. Тем не менее Воронов решил до конца эту версию не отбрасывать. Сказал, что в жизни видел всякое. Лера тоже видела, потому и высказала свою идею вслух, несмотря ни на что.

Участковый обратил внимание на то, что обе жертвы лежали в форме креста, будто распятые, но Лера уверенно заявила, что такая поза типична при проведении операции на грудной клетке и если убийца действительно врач, то он положил их так по привычке, а вовсе не из каких-то религиозных убеждений. Хотя, конечно же, и теорию с ритуальными убийствами исключать не следовало.

В общем же рассматривали две основные версии: в городе объявился маньяк, коллекционирующий сердца, или же убийца просто таким образом решил запутать следствие. Настоящей жертвой должен был стать кто-то один, а второго убили, чтобы замести следы. И первый вариант даже Лере казался более правдоподобным, хоть и гораздо менее привлекательным. Она знала, да и Воронов утверждал, что серийные убийцы частенько прихватывают что-нибудь на память о своих жертвах. Правда, обычно это какой-то предмет одежды или личная вещь, а не орган, но, как следователь уже говорил, он видел всякое.

⁂

Разошлись почти в девять вечера, когда город давно укутала мрачная зимняя темнота. Леша предложил подвезти ее домой, и Лера не стала отказываться. Машину она водить умела, но скопить на собственную все никак не удавалось. Возможно, ей не хватало мотивации, ведь большую часть года она любила ходить пешком, не испытывала ужаса перед общественным транспортом, а зимы в их регионе бывали не настолько долгими, чтобы успеть заставить ее купить машину.

Как она и думала, Леша предложил подвезти не просто так: нашел в ее лице благодарного слушателя и долго изливал душу. Лера слушала внимательно, сочувствовала, где могла, отпускала едкие, но правдивые комментарии там, где не могла. Если Леше нужна была жилетка, чтобы поплакаться и получить порцию жалости, то он явно выбрал не того человека, но, судя по тому, что прекращать разговор он не торопился, жалость ему как раз была не нужна. Зато Лера получила ответы на многие вопросы, которые мучали ее все три года брака ее сестрицы с Алексеем Лосевым.

Дома было холодно: уходя утром, она забыла закрыть окно. Лере не раз доводилось слышать от коллег в свой адрес прозвища Ледяная Принцесса, Холодное Сердце и все в таком духе, чаще всего намекавшие на место ее работы, хотя однажды в порыве откровенности один из отвергнутых кавалеров заявил, что не только работа тому причиной. И тем не менее, несмотря на прозвища, холод Лера не любила, поэтому быстро скинула обувь, верхнюю одежду, закрыла окно, замоталась в теплый махровый халат поверх домашнего костюма и поставила на плиту чайник. Никаких особых дел на вечер она не планировала, поэтому собиралась просто посмотреть кино и лечь спать. Наверное, нужно было позвонить Анюте, но делать этого адски не хотелось. Что она ей скажет? Что разводиться с мужем нехорошо? Но Лера так не считает. Если двое взрослых половозрелых людей решают, что не могут жить вместе, то развестись — единственный выход. И даже если так решает один из этих двоих, то это все равно логичный исход. Поэтому разговором с сестрой она решила не портить вечер.

Чайник закипел, и Лера мучительно размышляла, стоит ли возиться с заваркой или просто бросить в чашку позорный пакетик, когда в коридоре что-то грохнуло. Довольно сильно, будто что-то упало с комода на пол. Лера замерла, посмотрев в сторону двери. В коридоре было темно, поэтому, что там происходит, она не видела. Осторожно повернулась всем корпусом и на носочках двинулась к выходу. Район, в котором она жила, не был криминальным, но и особенно благополучным не считался. Летом, в разгар туристического сезона, у них бывали и драки, и кражи, порой по домам ходили попрошайки-цыганята, но зимой обычно все вымирало. Да и дверь она всегда старалась закрывать…

Выключатель щелкнул раздражающе громко, яркий свет разлился по длинному коридору, родившись у входа и ударившись о дверь совмещенного санузла. Хорошая новость: в коридоре никого не было, а дверь оставалась заперта. Плохая: на полу возле комода лежало небольшое зеркальце, в которое Лера всегда смотрелась перед выходом из дома. Зеркальце осталось от бабушки, как и вся квартира, а теперь его отражающая поверхность покрылась паутинкой мелких трещин. Сожаление от потери любимой вещицы быстро утонуло под другим тревожным чувством. Как зеркало могло упасть? Оно стояло у стены, и даже если бы вдруг сломалась резная подставка, то упало бы плашмя на поверхность комода, а не на пол.