Хомут на лебединую шею - Маргарита Южина

Аллочка нехотя извлекла из шкафа серый, далеко не новый пиджак, и Фома накинулся на него, как коршун.

– Та-а-ак, в этом кармане только троллейбусный билет… Здесь какая-то пуговица… А в этом… Ого! Паспорт! И еще бумажка какая-то, это, наверное, не надо…

– Не вздумай ничего выкидывать! – вскинулась Гутиэра. – Видишь, на этой бумажке цифры… А куда их прилепить, эти цифры?..

В паспорте значилось, что его владелец, Псов Назар Альбертович, родился в деревне Мандариновка в сорок восьмом году. Ни загсовского штампа, ни упоминания о детях в паспорте не было. Зато было место прописки – Калининская, восемьдесят пять, квартира шестьдесят девять.

– Странно, а у этой Кукиной, по-моему, совсем другой адрес, – пролепетала Гутя.

– Правильно, они же не зарегистрированы, кто его пропишет к ней. Значит, решено, завтра я на Калининскую, восемьдесят пять, а вы, уважаемые дамы, отправитесь к госпоже вдове, – командовал Фома. – И, кстати, набросайте вопросы, чтобы завтра не краснеть.

– Я тоже с тобой на Калининскую, – поспешно вставила Варька.

– Это еще зачем? – уставился на нее муж.

– Н-ну… мне это больше нравится, – как-то невразумительно промямлила Варька. Про свою одноклассницу Серову, которая положила свой бесстыжий глаз на мужа, она решила Фоме не докладывать.

Ночью, уже лежа в кровати, Гутя продолжала анализировать ситуацию. Ей в голову пришла странная мысль – а почему, собственно, они решили, что Кукина является настоящей женой Псова, пусть даже гражданской? Однако они уже все равно решили найти преступника, так что, кем там приходится кто, это уже не столь важно.

На следующий день Гутиэра проснулась от настойчивого жужжания. Жужжала Аллочка. Вернее, не она, а фен, которым перезрелая прелестница укладывала свои кудри. Фен раздувал волосы в разные стороны, и прическа от этого страдала все сильнее. В конце концов, когда бытовой прибор был выключен, на голове у сестрицы красовалась композиция «Не одна я в поле кувыркалась».

– Аллочка, ты зачем вскочила в такую рань? На часах еще десяти нет, – сонно бормотала Гутя.

– Серьезные дела решаются с утра! Кто рано встает, тот всем тапки подает, по-моему, так говорится… – посыпались из уст Аллочки пословицы и поговорки.

Гутя поднялась и прошлепала в ванную. Конечно, она в такую рань никогда не поднималась, другое дело, Фома с Варварой, они уже унеслись на работу. Аллочка, конечно, где-то права, кто раньше встал, того раньше и съели… Тьфу ты, все в голове перемешалось.

Аллочка напялила на себя яркое, как ей казалось, пальто невзрачного серого цвета, прикрыла голову вязаной шапочкой и уже топталась в коридоре, поджидая Гутю.

– Аллочка, ты бы сняла это убожество с головы, ну есть же что другое надеть, – недовольно пробубнила Гутя, придирчиво оглядев свою сорокалетнюю сестрицу, которая успешно могла бы сойти за бабусю преклонных годов.

– А я считаю, скромность никогда не помешает. Главное, чтобы у человека нутро… внутренние органы в порядке были… – поучала сестру Аллочка.

Потом она уставилась в зеркало и решительно сдернула с головы шапку:

– А что у нас Варька носит? Может, мне примерить ее шляпку?

– Лучше мою надень, чего уж людей смешить…

Разобравшись кое-как с одеждой, сестры направились по адресу, который им оставила Кукина.

Лилия Семеновна жила в новом районе, ее дом располагался как раз между двумя крупными магазинами и аптекой. Найти нужную квартиру и вовсе труда не составило. Сестры позвонили, и за дверью раздались чьи-то уверенные шаги.

– Ага… пришли, значит… проходите, – смерил их взглядом высокий молодой мужчина в спортивных штанах и в синей фирменной майке.

Сестры прошли в прихожую, дальше молодой человек дам не пустил, загородив проход своей мощной грудью. Прорываться сквозь такую преграду сестры не решились. Впрочем, они и здесь могли подождать кого надо, и Гутя уже совсем было собралась спросить про Кукину Лилию Семеновну, но парень не дал ей и рта открыть.

– Хочу вам сразу сообщить – памперсы, к вашему сведению, мы не носим! – категорически заявил он, строго глядя на Гутю.

– Я за вас рада, – растерявшись, пролепетала Гутиэра.

– Ага… а в какие игры вы играете? – продолжил беседу хозяин квартиры.

– Я только в дурака, – неуверенно ответила Аллочка.

– Чувство юмора? Это нам подходит… А песни? Какие песни поете?

Ободренная Алиссия тут же начала перечислять весь свой деревенский репертуар:

– «Виновата ли я», потом «Я те дам, че ты хочешь», потом еще «Не вейтеся, чайки, над морем»…

– Ну хватит уже! Пошутили – и хватит! – строго оборвал ее противник памперсов. – Я вас серьезно спрашиваю – какие вы песни собираетесь петь?

Гутиэра уже поняла, что их принимают за кого-то другого, но чего парень хочет, никак не могла сообразить.

– Подождите, так у вас здесь что – студия звукозаписи?

– У нас здесь квартира! Мы ждем няню по объявлению для наших шестимесячных близнецов. А вам что – нужна студия? – теряя терпение, спросил мужчина.

– Нам нужна квартира. Кукина Лилия Семеновна здесь проживает? – наконец удалось спросить Гуте.

– Ага, стало быть, ошибочка вышла. А мне уже приглянулась вот эта бабушка, – ткнул парень пальцем в сторону Аллочки. – Лицо такое старческое, наивное, а сама еще ничего, крепкая… Не судьба. А Кукина?.. Никакой Кукиной здесь нет. И никогда не было. Мы первые заселились в этот дом, – вежливо проинформировал парень и тут же бесцеремонно выставил дам за двери. – Стало быть, прощайте. Ступайте, вас ждут великие дела, а мне, простите, некогда.

– Вот, Аллочка, какого тебе мужа нужно, – с глубоким вздохом проговорила Гутиэра, спускаясь по лестнице. – Мамочка черт знает где болтается, а папенька о детских попках печется.

Аллочка, что-то бубня, плелась рядом.

– Ладно, сестрица, не горюй, найдем мы и тебе мужика.

Женщины вышли из подъезда и уселись на лавочку. Мимо пробегали дети, пыхтя протащила полные сумки какая-то тетка. Можно было спросить у нее, не проживает ли здесь Лилия Семеновна в какой-нибудь другой квартире, но что-то подсказывало Гуте, что по этому адресу искать вдову бесполезно.

Аллочка сидела молча, только сконфуженно улыбалась и как-то странно водила бесцветными глазками.

– Что это с тобой? – не на шутку обеспокоилась Гутя, наблюдая за непонятными ужимками сестры. – Ну чистая мартышка!

– Не мешай! – рявкнула Аллочка, на минуту прекращая вращать глазами. – Не видишь, я вон тому мужику глазки корчу… строю! Надо самой о своем будущем думать, а то сколько еще ждать, пока кто-нибудь из твоих клиенток от жениха откажется!

Гутя на секунду замолчала, а потом вскочила: