Игры судьбы - Аврельева Алиса

— Я же просила не называть меня так!

— Пардон, Елена. Продолжай.

— Ты не хотел бы… сделать наши отношения официальными? — еле слышно произносит и слегка приобнимает.

Начинается. Почему нельзя просто посидеть в тишине?

— «Официальными»? Ты жениться мне предлагаешь, что ли?

— Ну, для начала хотя бы просто повстречаться, как нормальные люди.

— А, по-твоему, чем мы сейчас занимаемся? — приподнимаю брови и в упор смотрю на девушку.

— Я имею в виду посещение различных выставок, походы в кино, театр, ресторан… Да куда угодно! А не просто банальный секс. И, да, вчерашний незапланированный ужин в торговом центре не считается, так как я хотела, чтобы мы купили нормальной еды в магазине.

— Кажется, мы с тобой изначально договаривались о встречах без обязательств. Так сказать, обоюдное получение физического удовольствия с редким моральным удовлетворением от разговоров. — заметно хмурюсь, и от этого головные боли начинают усиливаться.

— А разве тебе никогда не хотелось чего-то большего? — с надеждой спрашивает Лена и касается ладонью моей щеки.

— Хотелось, и это «большее» — двойная порция итальянской пиццы. Разговор окончен. — убираю руку девушки и быстро начинаю одеваться. А ещё, нужно выпить таблетку. Терпеть не могу лекарства, но сейчас просто нет выбора.

— А ведь ты мне нравишься, Дим. — слышу позади себя тихий голос.

— Уверен, это всего лишь физическое влечение. — надеваю штаны и поворачиваюсь к Лене.

— А если я скажу, что люблю тебя?

— То я отвечу, что ты перегрелась возле батареи и несёшь бред. — говорю резче, чем предполагалось. Протягиваю руку и выжидающим взглядом сканирую лицо собеседницы. — Рубашку, дорогуша.

— Ты мог бы сам её снять.

— Мог бы, но не хочу. Прошу тебя, не делай лишний гемор на мою душу.

— Хотела бы я сказать, что ты через чур грубый, но не буду. — укоризненно отвечает Лена и, устало вздохнув, отдаёт рубашку.

— Правильно. Обожаю, когда ты своим милым ротиком выполняешь такую чудесную функцию, как молчание. Хотя, даже без слов умудряешься мастерски вытрахать мозги. Ладно, всё, я ушёл. — мимолётно целую девушку в уголки губ. — До встречи… Ленусик.

Настроение паршивое. Даже в магазин не заезжаю, хотя должен был. Ну ничего, как-то прожил неделю без коврика в ванной, проживу ещё. Хочется приехать домой, повалиться на кровать и уснуть крепким сном. Собственно, это шикарный план.

Однако в последний момент я резко меняю решение и наравляюсь в клуб с надеждой на то, что двойная порция коньяка поможет избавиться от головной боли.

— Как это «продаёте сад»? — еле шепчу онемевшими губами. Кажется, из моей руки выпадает зеркальце, но я не обращаю на это внимание. Сильнее прижимаю телефон к уху в малой надежде на то, что мне послышалось.

— Вот так. — выдыхает мама. — Это решение далось мне нелегко, но Влад поддержал меня. Теперь мы сможем купить нормальную квартиру.

— Ладно, продаёте вы дом, с этим ещё можно смириться. Но цветочный сад! Ты же знаешь, как он важен для меня. Это светлая память об отце. Неужели все его труды ты готова просто отдать кому-то?

Нет, не могу поверить. В голове не укладывается. Вспоминаю счастливого папу; как тщательно, с какой-то особенной любовью, он оборудовал это чудесное место; как весело мы сидели с ним по вечерам и беседовали обо всём подряд.

— Я понимаю, это сложно принять, но ты должна понимать, что так будет лучше для меня и Влада. На оставшиеся деньги он ещё больше продвинет свой бизнес, и ты ни в чём не будешь нуждаться. Разве это не замечательно? — спокойно произносит мама, словно до этого мы обсуждали покупку новых штор, а я всё никак не могу узнать её. Неужели за короткий срок проживания с этим мерзавцем она так сильно изменилась?

Сдвигаю брови «домиком» и упрямо поджимаю губы.

— Я и сейчас ни в чём не нуждаюсь. А от этого… Влада я всё равно ничего не возьму.

— Ты слишком груба по отношению к нему.

— А как я должна относиться к человеку, который домогался до меня и пытался затащить в постель? — зло цежу сквозь зубы, пытаясь не вспоминать лицо Корнеева, его пошлые фразы, похабные взгляды и откровенные касания. Внутри распространяется неприятная волна тошноты, лицо бледнеет, зрачки суживаются.

— Уверена, тебе всё показалось. — таким же нейтральным тоном продолжает мама. — Отсутствие мужчины в твоей жизни привело тебя к такой бурной фантазии.

— Ты себя, вообще, слышишь? — возмущённо восклицаю и мотаю головой. В прошлый раз она не поверила в это. Как знала, что не поверит и сейчас.

— В любом случае что было, то прошло. Нельзя жить прошлым, дочка. Я всё равно выйду замуж за Влада, и мы продадим дом для благоустройства нашей совместной жизни. Я не хочу до конца своих дней жить в нищете и одной карабкаться за каждую копейку. — в строгом голосе явственно ощущаются металлические нотки.

— Так вот в чём дело, — грустно усмехаюсь. — В деньгах. А когда отец был жив, ты мыслила иначе.

— Я любила его, если ты об этом, и свою позицию уже высказала. Давай не будем ссориться, это пустая трата времени. Я позвонила тебе не для слушания нотаций. Тебе нужно приехать на следующих выходных и забрать свои оставшиеся вещи, иначе Влад их попросту выкинет.

Ошеломленно слушаю, а в глазах стоят слёзы. Так, главное не разреветься. Шумно вздыхаю и до боли сжимаю кулак так, что ногти начинают впиваться в кожу.

— Поняла, приеду.

— Тогда до скорого.

— Пока. — бесцветно прощаюсь и, отключив вызов, отбрасываю телефон в сторону. Как же гадко.

— Сань, — сочувствующе произносит Машка, которая всё это время сидела на кровати рядом со мной и безмолвно наблюдала за разговором.

Быстро поднимаю ладонь в останавливающем жесте. Не нужно мне жалости, итак тошно.

— Всё нормально.

— Так, хватит. — подруга демонстративно встаёт и с серьёзным видом пробегается по мне глазами. — А теперь слушай и запоминай. Это жизнь твоей матери, если она счастлива, пусть будет так, как хочет она. Хотят эти двое пожениться — пожалуйста. Хотят продать ваш дом — ну и пусть. Саш, даже если каким-то чудесным образом тебе удастся расторгнуть свадьбу, что будет дальше? Порадуешься ты несколько дней, может, неделю, от того, что избавилась от этого гада. И всё. Тогда вы ещё больше поссоритесь с мамой, а, зная вас обеих и ваши донельзя шаткие отношения, вы не помиритесь. Хотя, возможно, это произойдёт, но лет, эдак, через пять. И кому от этого будет легче и спокойнее? Да, Влад — мерзкий врун, которому нет никаких оправданий. Приставать к тебе — сверхаморально, неправильно, ужасно. Я не отрицаю этого, верю и поддерживаю тебя беспрекословно, ты же знаешь это как никто другой. Будь моя воля, набила б ему всю морду, клянусь. Поэтому прошу тебя, остынь и подумай здравым смыслом. — на одном дыхании говорит одногруппница.