Дожить до вчера. Рейд "попаданцев" - Артем Рыбаков

б) войска, ведущие бои по уничтожению противника в районе Великих Лук, не должны по выходе в район Торопца ввязываться в бои группы армий «Север» в северо-восточном направлении. Если это произойдет, то из операции выпадут войска северной фланговой ударной группировки.

Тем самым операция станет невыполнимой, ибо без северной фланговой ударной группировки нельзя будет добиться победы над вражескими силами, находящимися перед фронтом группы армий «Центр», лишь путем охвата их с юга. Таким образом, неучастие левофланговой группировки неизбежно приведет к отказу от предлагаемой операции, которая предположительно будет решающей.

7. Директива Главного командования сухопутных войск по планируемой операции должна быть издана как можно скорее с тем, чтобы направить мероприятия группы армий в нужном направлении. Необходимая основа для предлагаемой операции в существенных чертах уже содержится в дополнении к директиве OKB № 34.

Угодья совхоза Чечевичи, Быховского района Могилевской области, БССР.

19 августа 1941 года. 9-03.

Час прошел, как ребята вернулись с железки. Злые вернулись и недовольные — оказалось, что никакого движения по этой ветке еще нет, и получилось, что зря ноги топтали. Командир, конечно, оставил немцам очередной «подарок», но от этого изменилось немного: одно дело, видеть, как от твоих действий вражеский эшелон валится под откос, и совсем другое — вот так. Как знать, может мина не сработает, или немцы случайно ее найдут и обезвредят, а то она вообще под какой-нибудь дрезиной на ручной тяге рванет. Я так и спросил, на что Саня заверил, что дрезину мина и не заметит — только паровоз или что-нибудь не менее весомое, вроде платформы с танком. А потом, когда группа отдохнула чуток, нас всех построили.

— Значица так, дорогие мои… — Фермер прошелся вдоль строя, останавливаясь перед каждым и внимательно разглядывая. — Объявляю день борьбы за гигиену! Или с ней — тут уж у кого на что фантазии хватит. А то еще немного — и будете вы похожи не на солдат и не на бойцов, а на группу среднеазиатских чушков перед дембелем! — Я покосился на «местных» — как они отреагируют на очередной пассаж командира, но что «старички», что «трофейные» оставались невозмутимы — привыкли уже. Хотя как помню, Приходько как-то с выпученными глазами прибежал и попросил объяснить, что значит фраза: «Я твой дом труба шатал!» Это он Доку там что-то не так сделал, а Серега, как водится, за словом в карман не полез.

— Значит, приказ мой такой, — продолжил Саня, закончив осмотр, — полчаса на сборы. Потом Люк с Дедом топят черный драндулет в болоте, а остальные выдвигаются на север вдоль Друти. Тихую гавань на пару дней искать будем. Всем все понятно? — И, не услышав возражений, он скомандовал: — Выполнять! Старший лейтенант Окунев, ко мне! — добавил командир, когда я похромал вслед за всеми.

— Ну как самочувствие? Оклемался?

— Больше на песню про Щорса похоже — «голова обвязана, кровь на рукаве», — я попробовал отшутиться.

— Ты мне лапшу тут по выступающим частям тела не развешивай, — не поддержал шутки Саня. — Мне сейчас важно понять, насколько мы мобильны. Может, вообще придется пару сотен километров пехом топать…

— Если так, то лучше меня где-нибудь под кустиком пристроить, командир. Сотню километров точно пока не готов. А почему пешком-то?

— А потому что мы сейчас между молотом и наковальней торчим, как тот гнутый гвоздь, мать его так, — тихо ответил Куропаткин. — И сейчас нам надо норку себе найти — отсидеться, в порядок себя привести. Вон по стрижке ты сейчас на хиппи стал похож, а не на доблестного офицера Вермахта. Да и я… — он с раздражением провел по отросшим на затылке волосам.

— Это понятно, Саш, но хоть идеи, куда драпать будем, есть?

— Идеи без проверки — сам знаешь, не больше чем девичьи наивные фантазии…

Ехали мы долго, и, трясясь в кабине «Опеля», я от нечего делать принялся соотносить окружающую местность с имевшейся картой. Постепенно пришло понимание, что мы не столько едем на север, сколько забираем на запад, фактически делая круг. Причем по левую руку у нас был тот массив, куда, как рассказал мне Тотен, они отправили пару дней назад хватких парней из «Гроссдойчланда». «Неужели Саня решил сработать „по-лисьи“, посчитав, что если немцы в каком-то месте нас уже искали, то снова не вернутся? Хотя проблемы особой в этом нет — не то время, чтобы гонять элиту Вермахта по буеракам. Они же считают, что еще чуть-чуть — и Москву возьмут. А для последнего рывка „великогерманцы“ гораздо нужнее… Ой, мля!» — Грузовик подпрыгнул на особо глубокой рытвине, я машинально попытался упереться и дернул левой, зафиксированной рукой, отчего травмированное плечо пронзила резкая боль, сбившая меня с мысли.

— Осторожнее, товарищ старший лейтенант! — Миша-танкист, сидевший за рулем, придержал меня за ремень портупеи.

— Спасибо, Миша! А то никак не приноровлюсь, — поблагодарил я.

— Да я вообще удивляюсь, что вы скачете. В лагере контуженый были, теперь вот два ранения. Лежали бы себе в кузове…

— И гнили, да? — Улыбка вышла кривоватая, но и ситуация к безудержному веселью не располагала.

— Ну зачем вы так?

— А чего ты «выкаешь», а? И заботу как о родственнике предпенсионного возраста выказываешь? И учти, что в кузове значительно жестче и держаться не за что.

— Да не, я ничего, — буркнул танкист.

— Слушай, а ты не в курсе, у нас никто цирюльному ремеслу не обучен?

— А старшина?

— Он только наголо может, а тут немецкую стрижку воспроизвести надо.

— Семен могет.

— Точно?

— Он рассказывал, что в детстве в цирюльне работал, — неуверенно ответил Миша.

— Ладно, попытаем.

Машины нашей небольшой колонны между тем продолжали прыгать на кочках грунтовки. За окном сосновые леса сменялись болотинами, утыканными мертвыми березами и заросшими густым кустарником. О войне не напоминало практически ничего. Это, конечно, если забыть, что одеты мы в мышино-серые кителя, а на сиденье между нами лежит немецкий автомат. А ведь до этого, в более обжитых, если так можно выразиться, местах на глаза регулярно попадались приметы свалившейся на страну беды: остовы брошенной техники, дорожные указатели на немецком, сгоревшие избы в деревнях и поселках, то здесь царила какая-то застывшая безмятежность. «А ведь до Могилева километров пятьдесят… И бои за него шли дай боже… Эх, жаль, что я про его оборону практически ничего не помню… Вроде его войска Гудериана брали, а как — ни малейшего понятия. Константин Симонов еще про эти бои писал, корреспондентом его туда послали, а в голове пустота… Но чует мое сердце, дальше еще хлеще будет — что да как на фронте случится, по обрывкам из учебников уже не угадаешь. Интересно, смерть Гиммлера не повлияла на решение Гитлера повернуть „быстроногого Гейнца“ на юг и послать один из корпусов Гота под Лугу?»

Из доклада генерала-майора Буле, начальника организационного отдела ОКХ: