Мах-недоучка - Дмитрий Гришанин

На сей раз призрак не стал тянуть с ответом:

— Если учесть, что на серебряных денежках, позвякивающих в твоем кошельке, красуется его профилек, то очень может быть. Я лично думаю, что перед нами самый настоящий наследный принц.

— Что ж, это объясняет многие его странности. Теперь понятно, почему он отсиживался за спинами гномов, — наследник престола должен беречь свою жизнь. Выходит, я своего будущего короля прямо в глаза трусом обозвал? Что же ты, подлый старикан, меня не предупредил?!

Поерзав на толстом лесном мху, дед Пузырь спокойно ответил:

— Ну, во-первых, до сего момента я и сам не был до конца уверен. Во-вторых, ты меня не спрашивал. А в-третьих, я понять не могу, с чего это вдруг ты так забеспокоился. Ведь здорово же придумал. Врежь ему по затылку — и иди своей дорогой. Да мало ли принцев на белом свете! Одним больше, одним меньше, невелика разница, а вот призрачный воин — явление в природе очень редкое, так что ты и думать забудь портить себе блестящую карьеру из-за какого-то зареванного засранца.

— Ты, Пузырь, не зарывайся, — перебил Мах разговорившегося призрака. — И в другой раз будь любезен предупреждать о знатных особах. А что делать с этим несчастным, я решу, будь спокоен, и без твоей помощи.

— Ну-ну, — оскорбился дед Пузырь. — Но когда этот плакса начнет тобой помыкать, не скули, как тебе тяжко и обидно.

Мах не ответил. Нацепив на лицо самую лучезарную улыбку, он перво-наперво попросил королевича подняться.

— Ваше высочество, что же вы раньше-то молчали? Я уж, грешным делом, в бродяги вас записал. Сами посудите: встретил я вас в дремучем лесу, привязанным к дереву, в окружении кровожадных чудовищ… Не сочтите за дерзость, но какими ветрами вас сюда занесло?

От такого обращения Савокл буквально обалдел. Ничего подобного он не слыхал уже лет семь, а то и все восемь. Когда девять лет назад неведомо куда исчез его старший брат, наследный принц Парс, любимец и лидер молодых дворян королевства, многие старинные роды отказались присягнуть на верность новому наследнику, слабому телом и духом Савоклу. Король Бормель, угнетаемый многочисленными старческими немощами, не смог подавить мятеж в зародыше, и вскоре Великостальское королевство с головой окунулось в кровавые междоусобные свары. С каждым годом сторонников умирающего короля становилось все меньше, слабела и сама королёвская власть. Чтобы хоть как-то удержать возле себя отважных рыцарей и владетельных баронов, принцу Савоклу пришлось забыть о гордости и сносить не только многочисленные упреки, но и прямые оскорбления. Последние года два даже придворные — прирожденные, казалось бы, льстецы — открыто насмехались над малодушием принца. Слава Создателю, хоть король всего этого не видел: последние годы он почти все время пребывал в беспамятстве, а когда болезнь ненадолго отступала, от него всемерно скрывали истинное положение вещей. Покой Лучезарного охранял специальный отряд, набранный из лихих — и весьма дорогих — чужеземцев-наемников. Савокл же сперва смирился, а потом и привык: уж лучше без почета, чем без головы. А тут… Шутка ли: могучий рыцарь, более того — настоящий призрачный воин, словно явившийся из сказки, преклоняет перед тобой колено и клянется в вечной преданности.

— Так вот я и говорю, — заторопился было Савокл, но, прочтя недоумение в преданных глазах рыцаря, глубоко вздохнул и уже спокойным, ровным голосом поведал Маху историю своих злоключений.

Два дня назад Савокл допоздна засиделся в игорном доме и во дворец вернулся уже за полночь.

В коридорах никто не попался ему на глаза, все было тихо и спокойно, ничто не предвещало беды. Благополучно добравшись до дверей своей спальни, он, как обычно, до утра распрощался с телохранителями, вошел в комнату, разделся, лег в кровать и тут же уснул…

Принцу снился страшный сон: в гробовой тишине и кромешной тьме какие-то невидимые злодеи, аккуратно подхватив под мышками и под коленками, его куда-то тащили. Кошмар затягивался и становился опасно реалистичным. Он захотел проснуться — не вышло. Лишь больно приложившись левым плечом о стену, Савокл понял, что похищение творится наяву.

Он стал вырываться, попытался позвать на помощь стражников, но похитители были начеку. Тут же что-то твердое и тяжелое обрушилось на его беззащитный затылок, и принц лишился сознания.

Потом его очень долго куда-то везли на скрипучей повозке. Это невольное путешествие длилось больше суток: ночь, день и еще одну ночь. Как только Савокл приходил в себя и пытался пошевелиться, чтобы сдвинуть закрывающую глаза повязку и оглядеться, его тут же снова умело «отключали»…

Этим утром он очнулся в предрассветной дымке, на поляне, уже привязанным к дереву. Опостылевшую повязку сняли, и впервые с момента похищения принц получил возможность осмотреться. Чем тотчас не преминул воспользоваться.

Рядом горел небольшой костерок, вокруг которого сидели самые обыкновенные на первый взгляд разбойники и по очереди черпали ложками из котелка какую-то наваристую похлебку.

Эта мирная картина придала Савоклу смелости. Он окликнул разбойников. И, когда те повернулись, потребовал, чтобы его немедленно развязали и накормили.

«…Я вам не какой-нибудь хлыщ бездомный, а наследный принц! Со мной надо почтительно и с уважением! Иначе не видать вам выкупа, как своих немытых ушей!» — подытожил свое пламенное выступление Савокл.

Но разбойники, против ожидания, лишь расхохотались в ответ.

Один не спеша подошел к пленнику и, обращаясь к надрывающимся от смеха товарищам, прорычал: «Вот ведь повезло! Ни разу еще королятины не едал. Правда, костист, мясца явно маловато, но зато печенка у него должна быть — сущее объедение».

И вдруг прямо на глазах обомлевшего принца за считанные секунды он превратился в жуткого мохнатого монстра. Из его широкой зубастой пасти потекла слюна, а когти стали не спеша приближаться к горлу жертвы.

Савокл заорал дурным голосом, взмолился о пощаде. Но на его крик никто на поляне и ухом не повел.

Упиваясь ужасом пленника, монстр медленно провел когтищами по его шее и щекам, потом поднес когти к глазам, будто намереваясь их выколоть, но в последний момент резко отдернул лапы от его лица и, глядя прямо в глаза, злобно прогавкал: «Лес наш! Мы тут хозяева! Кричи, сколько хочешь! Никто тебя не спасет!»

От ужаса принц в очередной раз потерял сознание…

Вдругорядь он очнулся уже ближе к полудню. И первое, что увидел, — занесенный над головой топор. Бедолага принц, понятное дело, тут же заорал на весь лес: «Помогите! Спасите! Убивают!» И вскорости очень пожалел об этой своей секундной слабости. Огромный топор с треском вонзился в ствол, не причинив ему вреда, а, напротив, перерубив стягивающую плечи веревку.

Савокл наконец обрел свободу, но тут освободивших его гномов со всех сторон обступили оборотни, которых разбудил крик принца.

Гномы, не мешкая ни секунды, вскинули свои топоры и вступили в схватку.

Поскольку боец из принца был некудышный, единственное, чем он мог помочь своим спасителям, — это снова возопить о помощи. Что он и сделал.