Баловень судьбы - Владимир Гурвич

– Насколько я понимаю, вы бы хотели, чтобы созданное моим дядей попало бы в ваши надежные руки?

– Я был уверен, что мы поймем друг друга, – улыбнулся Обозинцев. Он бросил докуренную сигарету в урну и достал другую. – Я знаю, что по завещанию вам достается контрольный пакет компании «Северное сияние». И мне известно, что вы собираетесь его продавать. Максимум, что можно выручить за него, два миллиона долларов. Не спорю, деньги, конечно, большие, однако в мире нет такой сумму, которую нельзя бы было бы побить другой, еще большей суммой. Я хочу вам предложить за вашу долю три миллиона долларов.

Я задумался. Ляндрес мне говорил, что мой пакет акций действительно стоит два миллиона, что совпадает с той цифрой, которую назвал Обозинцев. Если оба они правы, то это неслыханная удача, на меня словно с неба сваливается еще один миллион. А это означает, что я могу все свои планы пересмотреть в сторону их еще большего увеличения.

– Но с какой стати вы проявляете такую щедрость? – спросил я.

Обозинцев немного удивленно поглядел на меня.

– Мне казалось, что я вполне доходчиво объяснил свои намерения. Лишний миллион плата за то, чтобы пакет не попал бы в чужие руки. Никто вам больше за него не даст. Подумайте, стоит ли отказываться от такого подарка судьбы.

– Хорошо, я подумаю. В любом случае до той счастливой минуты, когда я войду в права наследования, еще несколько месяцев.

– Разумеется, все должно быть строго по закону. Но вы офицер, и если вы скажете «да», то я не сомневаюсь, что вы выполните свое обещание. Я готов вам авансировать в любой момент третью часть этой суммы под честное ваше слово.

Или он действительно очень искренний и очень честный человек, либо он великий хитрец. Я внимательно посмотрел на Обозинцева. Он выглядел совершенно спокойным, и казалось весь был сосредоточен на том удовольствие, что получал от выкуриваемой сигареты.

– Я подумаю над вашим предложением. Как с вами связаться?

Обозинцев протянул мне визитную карточку.

– Тут мой мобильный телефон, он всегда со мной. Звоните в любое время дня и суток, всегда буду рад вас услышать, даже если ваше решение будет неблагоприятным для меня.

Я положил визитку в карман брюк.

– До свидания, рад был познакомиться.

– Я тоже, Евгений Викторович, был очень рад нашему знакомству.

Когда я возвратился в квартиру дяди, а вернее теперь в свою квартиру, то уже практически решил, что соглашусь с предложением Обозинцева. Беспокоило меня лишь то, что я совершенно не знал этого человека. А кого не знаешь, то всегда боишься, что он тебя может кинуть. Тем более почему-то Обозинцев, несмотря на всю его внешнюю обходительность, вызывал у меня чувство безотчетного недоверия. Я не мог отделаться от ощущения, что за каждым его словом, за каждым жестом скрывается какой-то иной, не исключено, что даже совсем противоположный смысл. И там, где звучит вежливая просьба, на самом деле она является не чем иным, как завуалированной угрозой.

Войдя в квартиру и сопровождаемый все тем же настороженным взглядом Таисии Прокофьевны, в котором, как мне показалось, затаилась укоризна, я прошел в спальню и лег на кровать. Как все-таки плохо, когда не знаешь абсолютно никого в городе, и каждый шаг вынужден делать практически наобум. А это всегда чревато опасными последствиями. Недаром же в армии ничего не делается без разведки, лишь получив от нее нужные сведения, командир отдает приказ идти в наступление. А вот я начисто лишен такой возможности. И на этой горестной мысли, я заснул.

Проснулся я от того, что мне послышался за дверью какой-то шум. Я взглянул в окно и по положению ярко сияющего солнца определил, что уже никак не меньше десяти часов. Здорово же я храпнул, проспал почти полу-суток. Давно со мной такого не случалось. Вот что значит мягкая постель.

Полагая, что виновник шума Таисия Прокофьевна, я в пижаме вышел из комнаты. И едва не сшиб молодую женщину. Она резко и испуганно отстранилась от меня. На секунду прямо передо мной оказалось ее лицо, которое мне показалось знакомым.

Меня ничуть не меньше чем ее напугало это неожиданное столкновение. Особенно неприятным было то, что я предстал перед ней, в мягко говоря, неприглядном виде. В пижаме, небритый, неумытый, с красными, еще не до конца проснувшимися глазами. Легко представить, что она обо мне подумала, и какое впечатление осталось у нее от этой встречи.

Пока я брился, одевался, прыскал себя большим чем обычно, количеством одеколона, то все время пытался вспомнить, где же я видел этот чудный лик? Я чувствовал, что отгадка находится совсем рядом. Но едва я к ней приближался, как она тут же отодвигалась от меня.

Не без некоторого опасения я снова вышел из своей комнаты. Но молодой женщины уже здесь не было. Я попытался определить, где она может находиться? Сам не зная почему, я направился к кабинету.

Я отворил дверь и сразу же увидел ее. Она стояла у письменного стола и держала в руке фотографию. Меня сразу же озарило; так это же она запечатлена на так поразившем меня фотоснимке!

Услышав шаги, она быстро обернулась и взглянула на меня. Сердце мое замерло, а затем забилось учащенной аритмией.

Передо мной стоял образец классической русской красавицы. Как и было положено ей по статусу, у нее была дородная фигура, но совсем не полная, а наоборот, очень соразмерная, с великолепно обтекаемыми, как у изысканной машины – да простится мне это сравнение – формами. Ее лицо, словно мастерски выполненный художником портрет, поражало своими правильными и ясными чертами. Только на этот раз в роли живописца выступила сама матушка природа, которая явно не пожалела усилий и проявила максимум художественного вкуса для создания столь совершенного образа.

Я смотрел на нее и не мог не оторвать взгляда, не вымолвить ни единого слова. Я не сомневался, что все мои чувства, как в зеркале, отражаются на моей изумленной физиономии. Но судя по ее виду, это откровенное восхищение совсем не смущало молодую женщину, скорей всего она давно привыкла к производимому ею впечатлению и потому терпеливо ждала, когда я выйду из транса.

Она поставила фотографию на прежнее место и сделала навстречу мне несколько шагов. Я тоже двинулся вперед, и мы снова едва не столкнулись лбами. Быстрая улыбка пробежала по ее прекрасным губам, но тут же исчезла. Кажется, при виде этой прекрасной женщины, я полностью теряю ориентацию в пространстве и способность рассчитывать свои движения, мелькнула у меня мысль.

Она слегка отодвинулась от меня, сохраняя безопасную от возможных столкновений дистанцию.

– Давайте знакомиться, – райской мелодией прозвучал ее голос. – Кто вы, я знаю, а меня зовут Анастасия Мефодьевна Успенская.

Она протянула мне руку, я с благовением, как у святой, ее пожал.

– Может быть, присядем, – предложила она, указывая на диван. – Я думаю, что нам надо о многом поговорить.