Эдем 6 - AllianceSpecter

В старом действительно надоело ходить. Для экономии времени и пришлось забежать за заказом лично: график крайне плотный, всё порой расписано поминутно и даже посекундно.

Приличных размеров здание, метров сто в длину, пятьдесят в ширину, главный вход находится в цилиндрической пристройке на углу, где стоит охрана. На плоской крыше стоит гигантская статуя, где десятки каменных смертных замерли в попытках сдвинуть круглый рычаг, чтобы сменить зависшее над головой солнце, на луну. Разукрашено же всё в довольно яркие и тёплые цвета, окон нет.

Войдя внутрь Ланс, обнаружил открытый зал с множеством столиков, во главе же всего находилась сцена, где пока что ещё шла подготовка к выступлению. Скоро посетителей начнут развлекать, но нужно ещё немного подождать.

— Добрый вечер, — Ланс поприветствовал своего коллегу, присаживаясь за один из круглых столиков.

— Добрый, — столь же почтительно ответил Иадал Афар, специально не сделавший ещё заказа.

Только аристократ опустился на стул, как рядом уже успела появиться официантка, чем даже напрягла оставшегося стоять рядом с другим этиамарием Синрива: работница двигалась крайне плавно и даже незаметно, слишком.

Каштановые волосы спадали на плечи девушки, которая в вульгарно-непристойной манере облокотилась на стол и выудила из-под юбки перьевую ручку, попутно также достав зажатый меж грудями блокнот. С длинными чёрными ногтями писать ей явно было неудобно, однако с этим ничего не поделаешь.

Взгляд карих глаз тоже выделялся на фоне привычных образов Эдема, в нём каким-то чудом смешивались покорность и необходимая для работы дерзость. Некоторую наглость придавал и макияж, ложащийся на кожу толстым слоем, с явным румянцем и яркими губами.

Шею окаймлял плотный воротник, облегавший и подбородок снизу, и слегка касающийся ключиц. Хрупкие плечи закрывались рукавами, что являлись отдельной частью костюма и пестрили какими-то небрежеными дырами, под которым скрывалась сетка.

Конечно же уделялось внимание и груди, однако, чего-то впечатлительного аристократ выделить не мог. Разве что костюмера можно похвалить, ведь он мастерски смог создать иллюзию большого размера с помощью наложенных пудрой теней в вырезе и узкого корсета. Грудь приподнималась, что создавало обманный образ, на деле же дай Этий здесь будет второй размер.

Из-под корсета торчало платье, но лишь слегка прикрывало тело. Зато имелся вычурный бюстгалтер. Да, обычно работницы и рабыни его не носят, тем не менее в некоторых случаях он являлся неотъемлемой частью образа. Ведь как уже было сказано, ключицы покрыты лишь слегка воротником, рукава также являются отдельной частью, поэтому лямки крайне хорошо видны, как, собственно, и сам бюстгалтер мелькает вовремя движений. Именно на это и делал расчёт костюмер, создавая интригу и распутность образа, но ещё не приторную пошлость, ведь простая демонстрация прелестей не так интересна и больше подходит для других заведений.

Поэтому корсет являлся действительно плотным, закрывал весь торс снизу, далее шёл пояс, расположившийся прямо на платье. Само же платье обладало кривым подолом: правое бедро фактически оставалось полностью открытым, но постепенно подол увеличивается и уже у левой ноги был ниже колена.

Заканчивали образ, разумеется, чёрные чулки в сеточку, тяжёлые туфли с высоким каблуком, перчатки без пальцев и много кружева по краям.

— Чего желаете? — игриво подняв брови спросила официантка, которая вдруг и вовсе легла на стол спиной.

Одна её нога ещё находилась на полу, а вот вторую девушка задрала к потолку, демонстрируя не только превосходную растяжку, но и своё нижнее бельё, которое можно было разглядеть лишь в момент движения, когда подкидывался подол платья.

Лениво и кажется без особого интереса, работница записывала пожелания клиентов через раз, будто бы слушает граждан в пол уха. Однако это лишь часть игры и роли. Поведение исключительно показушное, о чём и пишут на вывесках перед входом. В этом и была фишка заведения, которое забирало свою нишу путём контраста на фоне всепоглощающего раболепия.

На деле же Ланс чётко чувствовал страх в тенях Кихариса вокруг девушки. Ведь сюда по случайности иногда заходят всякого рода личности, которые из-за подобного обслуживания сильно ущемляются. Они не совсем понимают, что работницы выполняют указанную роль, ведь многие граждане, в том числе лариосы, хотят порой вспомнить что-то давно позабытое. Чтобы хоть в коим-то веке перед ними никто не падал ниц и не разбивался в этих лицемерных поклонах.

Когда за столик принесли блюда и алкоголь, то началась активность и на сцене. От обычного ресторана место отличалось как раз наличием актёров со своей художественной программой пародийно-сатирического содержания. Одноактные пьесы уступали в масштабе полноценной опере, как и музыка здесь напоминала уличную, ушедшую от строгих правил консерваторий. Но наличие особого шарма отрицать не стоит.

— Признаться… кабаре мне не очень нравятся, — с натянутой улыбкой произнёс Иадал Афар, когда весь зал засмеялся после постановочной шутки в пьесе: там как раз высмеивали прошлого хозяина песков, обсасывая его личную жизнь и отсутствии жён, и даже наложниц. — Но раз в год я сюда захожу, так… для разнообразия. Хотя на юге эти заведения не прижились, лишь пару штук ещё не закрылись. И это на весь город с миллионным населением.

Выступление вскоре закончилось и сразу же на сцену вышел конферансье. Остроумный актёр разговаривал с пришедшими гостями в промежутках между выступлениями, а конкретно сейчас он скрашивал недоразумение, вызванное шутками в сторону Халсу’Алуби. Половина зала даже не улыбнулась. Да, все они опять же пришли сюда как раз ради того, чтобы услышать шутки о том, о чём шутить нельзя, как и посмотреть на мюзиклы, но без балетной утончённости.

Больше музыки, больше простых и откровенных танцев, больше активного действия и коротеньких сюжетов, которые не растягиваются на долгие часы, что навевает скуку. Этакий фастфуд для тех, кому сложно воспринимать тонкости высокого искусства. Только вот все посетители также являлись ещё и южанами, шутки про Халсу’Алуби оказались лишними и оставили осадок.

Впрочем, всё оказалось забыто уже следующим выступлением танцовщиц. С горящими глазами, улыбающиеся, в пёстрых костюмах и звонкими голосами. Красотки кабаре отжигали на полную, как и музыканты, с юмором и шутками умещая серьёзные оперные пьесы в один акт и ведя повествования через простые, всем понятные образы.

Что примечательно, почти все из них носили вполне скромные костюмы. Разумеется, всё относительно, однако Ланс знал о культурах и в других мирах. Много где имелись подобные заведения, пусть их и называли как-то по-другому. Суть оставалась той же, менялись лишь декорации.

В частности, здесь хотелось выделить отсутствие той самой звенящей пошлости, особенно в контексте Эдема. Работницы даже бельё носили, так что вряд ли сюда кто-то приходил, чтобы успеть взглянуть под юбку. Более того глаза зрителя смотрели куда угодно, но не на задницы или грудь. С такими целями можно сходить в бордель напротив.

Это же место до сих пор существовало по совсем другим причинам: просто гражданам хотелось порой посетить заведения, где не будет всего этого лицемерия. Никто не станет говорить зашедшему в ателье жирдяю о том, что он, вполне красив, нет нужды убеждать горделивого ублюдка в его скромности, никакой лести и раболепия. Да, это лишь иллюзия, но приятная и кому-то необходимая иллюзия. К тому же в этом месте можно не бояться призыва к ответу за слова или мнение, ведь на звучащие в стенах кабаре шутки про Этия в контексте очередной пьесы про нулевую эру здесь смотрят сквозь пальцы, как и на всё остальное.

Так что Лансемалион Бальмуар ни в коем случае не считал, что место для встречи можно назвать неудачным. Нет, скорее даже наоборот. Ведь где ещё можно услышать такую музыку, рождённую на улице? Она может и не очень элегантная, но уникальная и неповторимая, вполне достойная права на существование.

Внезапно одна из танцовщиц зацепилась подолом за декоративную стену и грузно повалилась на пятую точку, после чего пробила своей задницей доски и порвала платье. Танец прервался, и сцена на мгновение замерла, после чего одна из работниц громко засмеялась и отпустила шутку. Через секунду мелодия сменилась, а бедную девушку уже пытались вытащить подруги, пока другие развеивали