Разведка боем - Денис Юрин

Пока замерзший моррон прикидывал в голове возможные варианты предстоящих действий, паром достиг примерно середины озера. К этому времени небо уже посветлело, а туман почти полностью рассеялся, открыв глазам пассажиров утлого плавучего средства восхитительную, чарующую взор и одновременно возбуждающую воображение панораму шеварийского берега. Высокая, величественная и с виду неприступная крепость Верлежа гордо возвышалась над идеально гладкой поверхностью озера. У причалов порта стояло множество судов, как небольших торговых шхун, так и грозных военных кораблей, обеспечивающих дополнительную защиту пограничному городу. Дарку даже стало немного не по себе при виде внушительной военной мощи противника, а число катапульт да баллист, размещенных на орудийных площадках прибрежной цитадели и на палубах огромных фрегатов, просто вызывало трепетный страх.

Для герканцев Немвильское озеро было всего лишь не имеющим выхода к морю водоемом, по которому больших судов, ни торговых, ни военных, никогда не плавало. Для шеварийцев же озеро было единственной и поэтому стратегически важной водной артерией, соединяющей три крупных города королевства: Кенервард, Верлеж и Кьеретто. Немудрено, что враг держал на озере целый флот, готовый как и торговые корабли защитить от нападения разбойников из числа соотечественников, так и отразить атаку воинственных соседей. Если герканский король действительно хотел покорить Шеварию, то почему он до сих пор не отдал приказ строить корабли? Ведь без сражений на водах озера было никак не обойтись, на плотах да лодчонках крупных сил не перебросить, да и штурм прибрежных крепостей отнял бы немало времени и сил.

Этот парадокс никак не укладывался в голове Аламеза. Пытливый ум недавно посвященного в рыцари моррона не находил ответа на этот не очень-то важный лично для него и для дел Легиона вопрос. Просто на миг Дарк ощутил себя Дитрихом фон Херцштайном и почувствовал обиду за отечество, которому менее месяца назад присягнул служить верой и правдой, быть его мечом и щитом.

* * *

Любое тайное всегда становится явным, а на самый заковыристый вопрос всегда найдется правдивый ответ, было бы на размышление достаточно времени да имелась бы на плечах светлая голова, не замутненная ни въедливыми бытовыми мелочами, ни отупляющим хмелем. За те полчаса, что скрипящий канатами и жалобно постанывающий ржавыми лебедками паром добирался до шеварийского берега и уже почти достиг видневшегося всего в каких-то жалких ста метрах пограничного причала, Дарк умудрился не только в корне поменять свое мнение об умственных способностях герканских полко– и флотоводцев, но и согласиться с мнением фон Кервица, что воевать шеварийцы совершенно не умели.

В строительстве кораблей на Немвильском озере не было большой необходимости хотя бы потому, что геркано-шеварийская граница протянулась на несколько сотен миль восточнее озера и примерно на двадцать миль западнее. Как вода всегда течет по самому легкому пути и не стремится доблестно преодолевать препятствия, если имеются лазейки, так и военные стратеги предпочитают избегать сложных решений и лишних затрат. Вряд ли труднопреодолимый водный рубеж и прилегающие к нему лесистые окрестности находились на направлении главного удара предстоящего наступления. Скорее всего, план герканского вторжения состоял в том, чтобы перейти границу намного восточнее и быстро, практически с марша, захватить южные шеварийские города: Гилац, Лукаро и Силикор, а уж затем углубиться на север и взять в кольцо шеварийскую столицу Удбиш. Ни Немвильское озеро, ни расположенные на его побережье города не интересовали герканский штаб; а войскам, тайно введенным в герцогство Муабит, была поставлена не наступательная, а совсем иная задача – сначала отвлечь врага якобы неумело подготовленным наступлением, потом же завлечь его флот в коварную западню. Не стоило и гадать, что, как только несколько дюжин построенных на скорую руку плотиков вместе с сотней-другой не подозревающих об уготовленной им участи жертвенного мяса герканских солдат будут расстреляны прицельным огнем корабельных и крепостных орудий, шеварийское командование будет настолько опьянено легкой победой, что тут же решится на контрнаступление. Военные корабли, пока лишь защищающие пограничные крепости, снимутся с якорей и высадят десант на герканском побережье. Небольшая по меркам полноценной войны и совершенно не имеющая опыта боевых действий флотилия шеварийцев приблизится к чужому берегу и тут же попадет под огонь тяжелых осадных орудий, следы от массивных, широких колес которых Аламез довольно часто встречал на протяжении всего пути от Немвила до Мефлежа.

Таким образом, герканцам не нужны были на озере ни вместительные корабли, ни основательные средства для переправы. Они собирались не перевозить орудия через водный рубеж, а всего лишь с умом разместить их вдоль побережья и хорошенько замаскировать. К чему гоняться за мышкой с топором, когда она сама прибежит, как только учует пахучую приманку?

Риск задуманного был минимален. Даже если бы нескольким сотням шеварийских солдат и удалось каким-то чудом высадиться на берег и потоптать сапогами герканские земли, то долее одного-двух дней их поход не продлился бы. По лесам герцогства Муабит скрывалось достаточно войск, чтобы быстро и практически без потерь расправиться с горсткой отрезанных от основных сил и крепостей иноземцев. После этого Верлеж и другие прибрежные города противника остались бы без поддержки флота, и, как следствие, незамедлительно сдались бы на милость перехитривших их соседей. Шеварийцы не из тех, кто ведет войну до последнего солдата и уничтожает собственные города, лишь бы они не достались победителю.

Дарк не думал, что генералы противника окажутся столь прозорливыми, что разгадают замысел герканцев и не направят свои корабли в западню. Уверенность в том у моррона была крепка отчасти потому, что он собственными глазами узрел, насколько безграмотными и неопытными оказались шеварийские командиры более низкого ранга, а именно капитаны военных фрегатов и комендант Верлежа.

То, что казалось грозным издалека, вблизи вызывало лишь жалость и смех сквозь слезы. Не искушенного в воинском деле странника могла напугать выставленная напоказ и ничуть не скрываемая мощь укрепленного пограничного рубежа шеварийцев, но принимавшего участие в нескольких осадах и войнах боевого офицера, каким Аламез в прошлом являлся, таким показным величием можно было обмануть лишь с очень далекого расстояния. Небольшие катапульты, баллисты и прочие корабельные орудия были размещены на палубах фрегатов лишь по одному борту, а значит, их капитаны не рассчитывали утруждать себя поднятием даже малых парусов и маневрированием в момент приближения вражеского флота. Фактически боевые суда были неразумно превращены в плавучие орудийные площадки и тем самым обречены после первого же ответного залпа. Что же касается обустройства крепостных батарей, то в этом вопросе беспечность защитников Верлежа вообще не укладывалась в рамки хоть как-то объяснимого и разумного. Орудий было много, большинство из них были тяжелыми, дальнобойными, и крепостная стена, похоже, с трудом удерживала их немалый вес. Если хотя бы половина катапульт открыла огонь, то давненько не обновляемая кладка тут же покрылась бы зигзагами глубоких трещин, идущих от вершины до самого основания. Третий или четвертый по счету залп собственных орудий обязательно привел бы к обвалу. К тому же высота стен была чересчур большой, а установленные на ней механизмы были устаревших образцов и не имели подвижных платформ для регулировки наклона при выстреле. Что катапульты, что баллисты форта могли метать снаряды лишь на дальнюю и среднюю дистанцию, в то время как обстрел на такие расстояния просто не может быть точным; он накрывает площадь, а не поражает одну, к тому же подвижную цель. Пожалуй, медлительные галеоны и фрегаты все же не смогли бы подойти вплотную к форту под шквальным огнем крупных снарядов. Зато быстроходным да маневренным бригам, корветам, шнявам и люггерам не составило бы труда с минимальными потерями миновать хорошо простреливаемое пространство и, приблизившись вплотную, приступить к обстрелу обветшавших крепостных стен Верлежа да взять на абордаж поставленные на якорь суда.