Морской дозор - Николай Тёмкин

В море альбатросы,

В кубрике матросы,

В море сарданелла и минтай,

В камбузе — похлёбка,

А в каюте — попка…

— Что-что? — заинтересовался Мюнхгаузен.

— Это мой любимый попугай! — допел куплет капитан.

Дальше некоторое время плыли в молчании, наслаждаясь прекрасной погодой и великолепной водной гладью.

— Далеко ещё? — спросил через некоторое время Сильвер.

— Да уж почти приплыли, — ответил барон.

Гребец оглянулся через плечо.

— Шесть пробоин вам в борт! Это ж тот скалистый островок, около которого исчезла моя пушка!

— Ошибаетесь, — возразил Мюнхгаузен, — это тот скалистый островок, с которого я собирался стартовать на Луну!

Пират с неприязнью бросил на барона косой взгляд.

— К тому же, — с некоторым удивлением добавил Алёша, — именно здесь агент Яга обнаружил пушку капитана!

— Откуда такая уверенность? Ты ж ещё на месте обнаружения не был! — поразился прозорливости следователя по особым делам Сильвер.

— Уверенность вот откуда, — объяснил Алексей Попов. — На берег вышла нас встречать Маруся, моя главная помощница. Вот она, видите? А они с агентом Ягой как раз на островке, где нашлась пушка, и должны быть. Эй, Маруся, коллега, принимай гостей!

Маруся распушила хвост, гостеприимно заурчала и обратилась к прибывшим:

— Здравствуй, Алёша! Добро пожаловать, капитан Сильвер!

Пират снова поразился: следствие, на этот раз в лице помощницы, вновь продемонстрировало необъяснимую осведомлённость.

— Сто морских чертей! — воскликнул Сильвер. — Откуда ты меня знаешь?

— Маленький секрет профессии, — таинственным голосом ответила Маруся и, пожалев недоумевающего капитана, добавила: — Баба Яга вас на слух вычислила, вы ведь песню пели!

— А говорила — секрет! — буркнул пират. — Важность на себя напускала. Дело-то, оказывается, проще пареной репы!

— Так часто случается во время следствия, — потушил разгорающийся конфликт Алёша. — Сначала какие-то тайны кажутся совершенно неразрешимыми, а потом — раз! — и всё становится ясно. Знакомься, Маруся: вот этот господин в парике — барон Мюнхгаузен.

— Приветствую вас, барон, — и Маруся слегка присела на задние лапки, словно делая реверанс.

Барон в ответ учтиво поклонился, прижав руку к сердцу.

Следом за спутниками ступил на прибрежный песок и Алёша.

— А где агент Яга? — осведомился он.

— Ждёт нас у пушки. Между прочим, с важной уликой.

Заинтересованные, все быстрыми шагами двинулись в глубь островка. Впереди мелко семенила Маруся.

Широкая ложбина. Зеленеющие холмы. За последним из них открылся вид на пушку. У взволнованного барона перехватило дыхание. Сильвер, наоборот, сохранял полнейшее равнодушие. «Наверно, деланное», — подумал Алёша.

— Глядите! — Маруся указала на лежащий возле пушки книжный лист. — Баба Яга оказалось права: преступник вернулся! И оставил отпечаток! Вот хитрец — на руках шёл!

Алёша внимательно осмотрел отпечатавшийся след и рассмеялся.

— Ну вы с бабушкой и следователи! Кстати, где она?

— Сама удивляюсь, — сделала большие глаза Маруся. — Обещала здесь ждать. И вот — ни слуху ни духу. Ничего, появится. Вот и ступа её здесь стоит — значит, Яга где-то поблизости… А чем тебе не нравится наша улика? Вот пальцы: ровно пять; коротковаты немного, да ведь не в длине суть. Вот ладонь — вытянутая какая-то, необычная, но так даже лучше: легче будет найти её обладателя.

— Эх вы! — Алёша неодобрительно покачал головой. — Надо быть внимательнее и не доверять первому впечатлению. Пальцев-то точно пять, но за ними — не продолговатая ладонь, а самая обычная ступня. И выходит, что тот, кто оставил отпечаток, не на руках шёл, а босиком.

Он пристально посмотрел на босые ноги барона. Маруся тоже пристально посмотрела на босые ноги барона.

— Ах ты, грот-брам-стеньга! — выдохнул капитан, глядя на босые ноги барона.

— Господа, господа! — скороговоркой затараторил Мюнхгаузен, переминаясь на месте, словно в попытке скрыть свою босоногость. — Да, я бос, потому что у меня пропали ботфорты. Да, весьма вероятно, что отпечаталась именно моя ступня. Но я не преступник, даю вам честное слово!

— От таких честных слов земля краснеет, — хмыкнул пират.

— Повторяю: не будем бросаться обвинениями, — одёрнул его Алёша. — Попрошу вас дать подробные объяснения, барон. Как можно более подробные!

— Пожалуйста. С полной искренностью и удовольствием, — заспешил Мюнхгаузен. — Итак, я раздобыл пушку. Как раз подходящую, двухзарядную. Нанял перевозчиков…

— Это, — спросила Маруся, — кого же?

— Каких-то поросят, — пожал плечами барон. Алёша понимающе улыбнулся:

— Личности нам известные. А дальше?

— Они на лодке переправили пушку на остров: здесь, как показали мои расчёты, наилучшее место для старта на Луну. Мы вместе установили орудие в ложбине у холма. Поросята вернулись к лодке и уплыли. Оставшись один, я полностью подготовился к полёту. Десять, девять, восемь, семь…

— Что-что? — не поняла бароновой арифметики Маруся.

— Начал обратный отсчёт, — пояснил тот. — Шесть, пять, четыре, два, один…

— Старт! — азартно подхватил Сильвер.

— Отнюдь, — печально сказал барон. — Отсчёт пришлось прекратить.

— Почему? — нахмурил брови Алёша.

— Потому что именно в этот момент я вспомнил, что хотел привезти лунным жителям образцы земных растений.

— Зачем? — заинтересовалась Маруся, сама неравнодушная к цветам и травам.

— Для знакомства и установления научных связей, — веско промолвил Мюнхгаузен. — И вот я отправился собирать наиболее интересные экземпляры. Вдруг чувствую — ногам зябко. Гляжу — да я ведь босой! Только что был в ботфортах — а теперь сапоги пропали!

— Чудеса! — недоверчиво присвистнул Сильвер.

— Чудес не бывает! — наставительно сказал Алёша.

— Конечно, не бывает, — согласился барон, — но как полетишь на Луну без сапог? Я ведь собирался там представительствовать за всё человечество! К тому же, говорят, лунная поверхность усыпана острыми камнями. Я бросился на поиски исчезнувшей обуви. Обшарил весь остров — никакого результата. Вернулся сюда — дай-ка, думаю, на всякий случай у пушки посмотрю. Но нет сапог, и всё тут. Я как следует искал, даже на листок какой-то, невесть откуда взявшийся, обратил внимание. Тогда, наверное, на него нечаянно и наступил. Между прочим, очень холодно было ногам — сыро кругом, грязно.