Невеста для тирана - Майя Бессмертная

Ох уж эти бабы.

А ещё кольцо на пальце.

А сама, как течная сучка уже готова наставить муженьку рога.

Мда.

Хорошо, что Мила не такая. Я не прогадал, сделал отличную ставку и непременно выиграю. Мне уже порядком осточертели все эти продажные бабы. Авось, моей невесте удастся завоевать моё сердце, и я смогу оставаться ей верен.

Конечно, последнее – из области фантастики, ну, мало ли.

Над лифтом загораются кнопки, и я встаю с насиженного места, ощущая лёгкое волнение. Вот-вот увижу её, свою белоснежную розу.

Кулагин выходит из лифта первым, и я устремляю на него свой взгляд. Будущий тесть выглядит уставшим и потухшим. Ну, как же – небось не хочет отдавать свою малышку в мои лапы.

Но у него нет другого выхода.

Следом выходит Эмилия.

Нежная, будто распустившийся цветок.

Шикарное белоснежное платье подчёркивает точёную изумительную фигурку моей невесты. Лиф на бретелях открывает высокую аккуратную грудь, которую не касался ещё ни один представитель мужского пола. Она не поднимает взгляд на меня, смотря в пол, и мне никак не удается, что-либо прочитать в её глазах.

Приоткрытые пухлые губы накрашены ярко-красной блестящей помадой, и из них вырывается свистящее дыхание.

Волнуется?

Моё воображение тут же рисует, как сегодня ночью я буду упиваться этими пухлыми губками, а возможно, мне повезет, и я смогу ощутить их мягкость и теплоту на своём пенисе.

Лежать. Надо успокоиться.

Пожимаю Кулагину руку и ободряюще похлопываю его по плечу.

– Едем?

Милочка, наконец-то поднимает на меня свои бездонные карие глаза, и я читаю в них совсем не то, что бы мне хотелось. Там нет ни любви, ни нежности, ни страсти.

Там страх и ужас.

Мила

*****

Лифт привозит нас с папой вниз, и я вся леденею, хватаясь за поручень. Там, в холле подъезда ждёт нас Митрофанов. Жених, в будущем – муж.

Богатый, влиятельный и очень опасный.

Все последние перед свадьбой ночи, я напролёт пыталась представить Юрия рядом с собой. Взять его за руку, положить голову ему на плечо, поцеловать. И всякий раз мне никак не удавалось это даже мысленно увидеть.

Я просматривала старые журналы, где на глянцевых фотографиях он был изображён непременно с очередной пассией, и пыталась представить себя на месте этих красоток.

И каждый раз боролась с очередным приступом тошноты, который подкатывал к горлу при малейшей мысли о поцелуях с этим мужчиной.

Невозможно…

Я даже повесила его портрет над кроватью, чтобы просыпаться и видеть именно это лицо рядом с собой, но в первый же день не выдержала этой пытки и сорвала со стены фото, яростно скомкав его в руке.

Идиотка.

И как я собралась за него замуж, чувствуя к этому холодному мужчине лишь животный страх?

Не могу сказать, что Юрий Александрович за всё это время от помолвки до свадьбы не попытался хотя бы подружиться со мной. Вовсе нет, он старался. Мы посетили вместе несколько театральных премьер, сходили пару раз в кино и даже сидели в ресторане за столиком, взявшись за руки.

Мужчина каждый раз одаривал меня подарками, будь это шикарное кольцо, дорогой суперсовременный телефон или новенькая сумочка. Но, всякий раз я, смущаясь, принимала этот подарок и краснела, уставившись в пол, позволяя клюнуть себя в щёчку.

Юрий не нажимал, не лез с жаркими поцелуями, видно давая мне возможность всё-таки привыкнуть к нему и полюбить. И вот, перед свадьбой я могу с уверенностью сказать, что я привыкла к присутствию этого мужчины в своей жизни, но, ни о какой любви и речи быть не может.

Ужасно…

Отец выходит первым, и я замешкалась, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоя в кабине лифта. В душе теплится надежда – вот-вот лифт закроется и уедет, дав мне возможность передохнуть хотя бы минуту перед встречей с женихом, но нет – отец ждёт меня, выжидательно протягивая руку.

Ох, Мила, смелей.

Выхожу, не поднимая взгляда на Юрия Александровича, аккуратно переступая ногами, обутыми в белоснежные лодочки, по кафельному полу холла.

Но он тут – я отчётливо слышу шлейф его парфюмерной воды. Буравлю затравленным взглядом обувь жениха – чёрные лаковые остроносые ботинки, и сглатываю вязкую слюну.

Я вся дрожу от страха перед предстоящим бракосочетанием и слышу, как мелодично позвякивают в мочках моих ушей дорогие серьги.

Юрий…

Здоровается с отцом, прожигая меня до костей выразительным опасным взглядом, в котором читается немой вопрос. Закусываю нижнюю губу и, наконец, смотрю на жениха.

Спокойно.

Он выглядит как вселенское зло – нос заострился, а тонкие губы растянулись в фальшиво-заботливой улыбке. Точно так же смотрит хищный зверь на маленькое животное, готовясь к решительному прыжку перед победой.

Бррр…

Тёмные волосы, очевидно уложенные гелем, лежат волосок к волоску, как на картинке, а серо-зелёные глаза смотрят на меня внимательно, изучая каждый миллиметр моего тела.

Видно, уже готовится к брачной ночи.

Ох…

– Едем?

Киваю, не в силах сказать ни слова, и сглатываю комок, стоящий в горле. Просто не представляю, во что я вляпалась.

Отец, ни слова не говоря, берёт меня под руку, и тащит к выходу, нагибаясь к моему уху дрожащими от волнения губами:

– Дорогая, ещё не поздно отказаться, подумай.

– Нет-нет, папа.

Как он себе это представляет?

Нет, уж раз я на это пошла, то должна идти до конца. Глупо останавливаться на полпути. Вдруг, Митрофанов и вправду – мой прекрасный принц, просто я этого ещё не поняла?

Ох, хоть бы так…

Перебираю ногами, выходя вместе с отцом на улицу. Белоснежный лимузин, приветливо моргнув фарами, подъезжает ближе, тихо шурша шинами. Отец распахивает передо мной дверцу, не дав Митрофанову даже возможности поухаживать за мной, и устраивается рядом на сидении.

Впрочем, Юрий Александрович не стал спорить.

Хорошо.

– В ЗАГС.

Короткая фраза моего жениха заставляет моё сердце стучать чаще, и у меня перехватывает дыхание. Папа держит меня за руку, но я почти не ощущаю его прикосновений – настолько я сосредоточена на своём внутреннем разрозненном состоянии. Будто меня разобрали по кусочкам, как пазл.

На подъезде к дворцу бракосочетаний я замечаю людскую толпу. Боже, неужели на свадьбе будет столько приглашённых? И все они будут смотреть на меня, оценивать и смаковать каждую деталь?