Засуха - Джейн Харпер

— Давно ты знаешь? — спросил он.

— Что Люк солгал, когда давал тебе алиби? Все это время. Сколько это будет, лет двадцать с небольшим? В тот день, когда это случилось, я видел Люка. Он ехал на велосипеде, один. Совсем не там, где вы, ребята, сказали, что вы были. — Он помолчал. — Никогда никому об этом не рассказывал.

— Я не убивал Элли Дикон.

Где-то рядом, скрытые тьмой, верещали цикады.

Джерри кивнул, глядя вниз, себе под ноги.

— Аарон, если бы я хоть на секунду подумал, что ты это сделал, я бы не стал молчать. Почему, как ты думаешь, я ничего не сказал? Это бы тебе жизнь сломало. Подозрения висели бы над тобой годы. И дали бы они тебе поступить в полицию? Люка бы это тоже подвело под статью, за то, что солгал. И все ради чего? Девочка все равно была мертва. Очевидно, покончила с собой, и знаю, так думал не я один. Вы, ребята, никакого отношения к этому не имели. — Джерри ковырнул ботинком землю. — По крайней мере, я так думал.

— А теперь?

— Теперь? Господи. Не знаю, что и думать. Я всегда считал, что Люк солгал, чтобы защитить тебя. Но теперь у меня убита невестка, убит внук, а ружье все в отпечатках моего собственного сына, который тоже мертв.

Джерри провел рукой по лицу.

— Я любил Люка. Защищал бы его до конца. Но Карен и Билли я тоже любил. И Шарлот. Я бы сошел в могилу, повторяя, что мой сын просто не мог совершить такое. Но вот голос у меня в голове все шепчет: Это правда? Ты уверен? Так что я спрашиваю тебя. Здесь. Сейчас. Люк дал тебе алиби, чтобы защитить тебя, Аарон? Или он солгал, чтобы защитить себя?

— Никто никогда не говорил, что Люк мог быть в ответе за то, что случилось с Элли, — сказал Фальк осторожно.

— Нет, — ответил Джерри. — И не в последнюю очередь потому, что вы друг друга прикрыли, а? Мы с тобой оба знали, что он солгал, но ни ты, ни я ничего не сказали. Так вот в чем вопрос: значит ли это, что кровь невестки и внука — у меня на руках?

Джерри склонил голову, и тени скрыли его выражение.

— Вот о чем тебе надо бы спросить себя, прежде чем ты сбежишь, поджав хвост, в Мельбурн. Я и ты — мы с тобой оба скрыли правду. Если я виновен, то и ты — тоже.

Дорога обратно, в паб, казалось, прибавила в длине. Фальк включил дальний свет, и фары вырезали во мраке два белых конуса. У него было ощущение, что на много миль вокруг никого, кроме него, нет. Впереди — пустота, позади — пустота.

Он почувствовал, как под колесами что-то тошнотворно хрустнуло, кажется, даже раньше, чем увидел расплывчатое пятнышко, метнувшееся через дорогу. Кролик. Вот он есть, а вот его нет. Он рефлекторно нажал на тормоз, но запоздал — на тысячу кило веса и восемьдесят километров в час. Тормозить или нет — разницы никакой. Ощущение было такое, будто его толкнули в грудь. И этот толчок будто высвободил что-то у Фалька в мозгу. Воспоминание, которое не всплывало в памяти уже много лет, вдруг скользнуло на поверхность.

«Просто подумай об этом», — сказала ему Барб, когда Фальк уходил от них. Вместо этого, ведя машину по бесконечным сельским дорогам, с не обсохшей на колесах кровью животного, Фальк не мог перестать думать об Элли Дикон и их неразлучной четверке. Был ли у Элли такой же отсутствующий взгляд, когда ее легкие целиком заполнила вода?

Желтая полицейская лента все еще висела обрывками на дверях дома Хэдлеров, вспыхивая в лучах утреннего солнца. Фальк припарковался рядом с полицейским автомобилем на полоске высохшей травы перед домом. Солнце еще не добралось до высшей точки, но, когда Фальк выбрался из машины, его кожу уже слегка покалывало от жары. Он надел шляпу и посмотрел на дом. Расспрашивать дорогу ему не пришлось. В детстве он проводил в этом доме столько же времени, сколько в своем собственном.

Люк мало что здесь изменил, с тех пор как поселился доме родителей, подумалось Фальку, пока он держал палец на кнопе звонка. Изнутри дома донесся знакомый перезвон, и внезапно его охватило чувство, будто он перенесся назад во времени. Уверенность, что нахальный шестнадцатилетний парень вот-вот распахнет дверь, была настолько сильной, что он чуть не отступил на шаг.

Ни единого движения. Закрытые занавесками окна глядели на него, как пара слепых глаз.

Большую часть ночи Фальк провел в размышлениях о том, что сказал ему Джерри. Утром он позвонит Джерри и скажет, что сможет задержаться в городке на день или два. Только до выходных. Сейчас был четверг. На работе его ждут в понедельник. Но пока он зайдет на ферму Люка. Поглядит, что там с финансами, как просила Барб. Это было самое меньшее, что он мог сделать. Джерри, судя по его тону, придерживался того же мнения. Это было буквально самое меньшее, что мог сделать Фальк.

Фальк подождал секунду, потом пошел в обход здания. Огромное синее небо нависало над желтыми полями. Вдали проволочная изгородь сдерживала напор спутанной, неопрятной массы буша. И Фальк в первый раз заметил, насколько изолированным местом была эта ферма. В дни его молодости здесь бурлила жизнь. До дома его детства рукой было подать — пара минут на велосипеде — и все же он был где-то за горизонтом.

Оглянувшись вокруг, он увидел всего еще один дом: приземистое серое строение, расползшееся по склону холма.