Повеса из Пуэрто-Бануса - Кэрол Маринелли

Гостям, одетым в шотландские национальные костюмы, было сложно переносить летнюю жару. Рауль привык к солнцу, и на его лице не проступило ни капельки пота. Но когда он вспомнил о делах давно минувших дней, ему показалось, что ледяной ветер пробрал его до костей. Тело Рауля покрылось испариной, лицо побледнело.

Ему следовало взять себя в руки. Рауль потянулся за стаканом воды. Конечно, совсем подчинить свое сознание воле, особенно во сне, ему редко удавалось, но он научился просыпаться до того, как закричит.

– Это случилось недавно? – Эстель заметила, как ему непросто. Она лучше чем кто бы то ни было знала, каково ему, ведь она точно так же потеряла своих родителей.

Мужчина отпил воды, провел руками по волосам и снова стал прежним галантным, уверенным в себе кавалером.

– Давно. Я тогда был маленьким, – ответил он и вернулся к прежней теме разговора, не желая дальше ворошить прошлое: – Мое полное имя Рауль Санчес де ла Фуэнте, но на то, чтобы представиться полностью, мне приходится тратить уйму времени.

Он улыбнулся, и Эстель ответила ему улыбкой:

– Могу себе представить.

– Тем не менее мне хочется сохранить обе.

– Как приятно, что и фамилия матери передается детям!

– Это не совсем так, – ответил Рауль. – Только одному поколению. Фамилия мужа имеет больше веса.

Эстель нахмурилась:

– Значит, если бы у тебя были дети…

– У меня не будет детей.

– А если бы были?

– Не дай бог. – Рауль терпеливо вздохнул. – Попробую объяснить.

Он взял солонку и перечницу, которую Эстель передала ему ранее. Они сели к столу, и Рауль начал составлять с помощью столовых приборов что-то вроде генеалогического древа.

– Как твоя фамилия?

– Коннолли.

– Смотри. У нас рождается дочка, Джейн…

Эстель залилась краской. Нет, не рождение ребенка ее смутило, а то, что, очевидно, сперва они его зачали. При мысли об этом она ощущала слабость во всем теле.

– Ее будут звать Джейн Санчес Коннолли.

– Ясно.

– Джейн выходит замуж… – Рауль схватил вилку, выдумывая какое-нибудь имя, – скажем, за Гарри Поттера. Ее дочь, – он положил на стол ложку, – назовем ее тоже Джейн, полностью будут звать Джейн Санчес Поттер. Коннолли исчезает! – Рауль наблюдал за тем, как Эстель пытается переварить информацию. – Это просто. Хотя бы с именами, а вот быть в браке лет пятьдесят может оказаться весьма трудно. – Он взглянул на молодых. – Не могу представить себя связанным с другим человеком, да и в любовь я вовсе не верю. – Он никогда этого не скрывал.

– Как у тебя язык поворачивается говорить такие вещи на свадьбе? – возмутилась Эстель. – Ты видел, как Дональд улыбался, когда смотрел на невесту?

– Конечно видел, – ответил Рауль, – я хорошо помню эту улыбку. Точно так же он улыбался на своей предыдущей свадьбе.

Эстель ничего не оставалось кроме как рассмеяться.

– Ты серьезно?

– Совершенно, – ответил Рауль улыбаясь.

Эстель захотелось достать солнечные очки, потому что его улыбка ослепляла, не давала видеть его недостатки, а у Рауля их наверняка не счесть.

– Ты заблуждаешься! – Она не хотела быть циничной. – Мой брат женился в прошлом году, и они с женой по-настоящему любят друг друга.

– Прошел всего год. – Рауль пожал плечами. – У них еще конфетно-букетный период не закончился.

– За один год они прошли через такое, что с некоторыми парами и за всю жизнь не случается. – Эстель вдруг начала открываться ему, хотя и не хотела делать этого. – Во время медового месяца с Эндрю, моим братом, произошел несчастный случай, он неудачно прокатился на гидроцикле…

– Да?

Эстель кивнула:

– Теперь он инвалид, передвигается в кресле.

– Наверное, непросто привыкнуть к этому, – задумчиво сказал Рауль. – Из-за этого несчастного случая ты была вынуждена вернуться домой?

Эстель кивнула. Она не рассказала ему о том, что поехала в Испанию изучать церкви. Он-то наверняка подумал, что новость застала ее в ночном клубе во время вечеринки.

– Я тут же вернулась домой. С тех пор им приходится несладко, понимаешь? Аманда была беременна, когда они поженились…

Эстель подумала, что она, возможно, делает ошибку. Вместо того чтобы разговаривать, им следовало пойти танцевать. Но рассказывать правду ей оказалось легче, чем врать про бар «У Дарио» и злачные места в Сохо. А может, черные влажные глаза Рауля располагали к беседе? Он придвинулся ближе, чтобы лучше слышать ее.

– Четыре месяца назад у них родилась дочь. Только это и поддерживало моего брата во время реабилитации, и мы уже думали, что все образуется…

Рауль увидел слезы в ее зеленых глазах, и Эстель моргнула, чтобы не заплакать.

– У малышки оказалось слабое сердце. Брат с женой ждут, пока она немного подрастет и ей можно будет сделать операцию.

Эстель запустила руку в сумочку и достала фотографию. Рауль посмотрел на ее брата Эндрю, его жену и слабенькую бледную малышку и понял, что Эстель плакала на свадьбе вовсе не для виду. Он снова взглянул на нее:

– Как ее зовут?

– Сесилия.

Эстель смотрела на фотографию, и вдруг Рауль понял, почему сегодня она приехала с Гордоном.

– Твой брат работает? – спросил он, чтобы удостовериться в правильности своих догадок.

– Нет, – покачала головой Эстель, – он… – Девушка спрятала фотографию и вздохнула. Она не могла не думать о том, как тяжело сейчас приходится ее брату.

– Такая красавица не должна плакать, – сказал Рауль, пытаясь разрядить обстановку.

Эстель улыбнулась, и вдруг вспышка фотоаппарата заставила ее моргнуть.

– Прелестный естественный снимок прекрасной пары, – сказал фотограф.

– Мы не…

А впрочем, какая разница!

Рауль встал:

– Гордон велел мне о тебе заботиться. – И он протянул ей руку.

Выбора у Эстель не было. По пути на танцпол она лелеяла надежду на то, что оркестр заиграет что-нибудь динамичное, а не медленную композицию, но ее надежда рассеялась, как только Рауль положил руки ей на талию.

– Волнуешься?

– Нет.

– Я подумал, что ты любишь танцевать, раз уж вы с Гордоном встретились «У Дарио».

– Да, я люблю танцевать. – Эстель выдавила из себя улыбку, вспомнив, кем ей сегодня нужно притворяться.

– Я тоже, – сказал Рауль, обнимая ее. – Сегодня особенно.

Она не могла понять этого мужчину. Он держал ее в своих объятиях, двигался ловко и грациозно, но его взгляд был серьезным.