Преступление в двух сериях - Марина Серова

Итак, Ручин как подозреваемый отпал.

Рассыпаться в благодарностях я не стала, тоже ограничилась двумя словами:

— Спасибо, Дык.

Улыбнулась и выставила на стол перед хакером две бутылки пива «Балтика», шестой номер, какое он любит. После чего решила удалиться с сознанием прекрасно выполненного долга. Дык, занятый своими делами, уже скучающе посматривал на меня — ему общество себе подобных вообще не нужно. И я подумала — не стоит отвлекать хакера от занятия более приятного, нежели общение с моей персоной.

Впрочем, уже по пути, выходя из квартиры, мы все же пообщались пару минут — у Дыка все идет по-прежнему, у меня тоже. Даже при всем моем цинизме я не могла просто встать и уйти, получив нужную информацию. Покинуть дом полезного человека, не выразив благодарности и элементарной вежливости, на мой взгляд, — верх неприличия. Но Дык начал посматривать на часы, исходя в тонком намеке.

Дык открыл передо мной дверь, буркнув задумчиво:

— Заходи.

Я простилась с ним не менее расплывчатой фразой:

— Звони.

После чего отправилась продолжать расследование. Вернее, пока к машине, на ходу подводя итоги.

Итак, Ручин не виноват. И все-таки что-то не давало мне покоя. Только что? Черт его знает. И потому, усевшись в машину, решила кинуть «кости». «Что делать дальше?» — спросила я. Но где-то в подсознании завис другой вопрос: «Почему мне не дает покоя Ручин? Что с ним не так?»

Додекаэдры и ответили соответственно — расплывчато: «36+20+11»: «Вы излишне заботитесь о мелочах, забывая о главном». Ну конечно. Еще бы знать, что в данном деле есть мелочи, а что главное.

Допустим, мелочи — скорее всего то, что не дает мне покоя в связи с Ручиным, а главное — Гурьянов или Маслова. Одна из этих двух кандидатур. Только вот дамочка отчего-то вызывала у меня больше недоверия, нежели бухгалтер. Вот и начнем с нее.

Я вставила ключ в замок зажигания и повернула. Мотор зачихал — я даже успела подумать, что, наверное, надо будет заехать на станцию, — потом задумчиво взревел. И я поехала к Людмиле Масловой, проживавшей на другом конце города в трехкомнатной квартире.

Другой конец города — определение расплывчатое. Маслова обитала в районе новостроек, становящемся в последнее время вторым центром города. Достаточно элитное это местечко, должна сказать. Атмосфера здесь за счет близости к лесу лучше, заводов поблизости почти нет. Высотные дома, росшие быстро, как грибы после дождя. Даже облака над ними на серебристой голубизне неба казались белее, чем в других районах.

«А Маслова неплохо устроилась», — произнесла я зачем-то вслух, паркуясь у дома номер пятнадцать по улице Луговой. Высотка сверкала свежеумытыми стеклами, в которых бликовало невесть откуда показавшееся холодное солнце. Единственный подъезд был украшен арочной дверью, стекло которой расцвечивало неприступную металлическую громаду витражными пестрыми бликами. На двери, естественно, красовался кодовый замок.

Я захлопнула дверцу в машине, щелкнула сигнализацией и подошла к входу в дом. Накрыла ладонью маленькие металлические клавиши кодовой преграды, придавила и посмотрела. Ага, вот и три самые запавшие. Простейший способ проникнуть в строение, отгороженное обычной кодовой дверью, между прочим. Когда-то давно, когда кодовые двери еще были редкостью, меня научили именно так открывать их. Такой номер иногда проходит только с определенным типом кодовых замков, клавиши на котором следует нажимать одновременно, а не последовательно. Но, к счастью, именно такие замки чаще всего ставят на подъездные двери.

Я втопила в замок вычисленные клавиши и усмехнулась — дверь распахнулась.

Мрачноватая, в белесых тонах камера, называемая лифтом, поднялась на нужный этаж — работает! — со скрежетом распахнула пасть и выплюнула частного детектива Татьяну Иванову в светлый, с огромными окнами и широкими, удобными для молодежных сборищ подоконниками холл. Я подошла к двери квартиры и решительно позвонила.

— Вам кого? — раздался в ответ высокий, чуточку пронзительный голос, тронутый холодком.

— Могу я поговорить с Людмилой Владимировной Масловой? — спокойно спросила я, опершись ладонью о косяк и задумчиво побарабанив по нему пальцами.

— А по какому вопросу? — изумился голос.

Я привычно попыталась представить себе его обладательницу. Мне казалось, что Маслова — высокая нескладная девица с выразительными выпуклостями коленей и непухлой гладью там, где должен быть бюст. Еще у нее должны быть экстремально короткие волосы, выкрашенные в черный цвет, тонкие губы куриной гузкой и аристократический нос с горбинкой.

— Мне нужно поговорить с вами о хищении чертежей из дома Шолонского, директора фирмы «Луч», — пространно ответила я, отвлекаясь от составления внешнего вида по голосу. — Я частный детектив.

— А документы у вас есть? — подозрительно осведомились из-за двери.

Выудив из сумки запаянную в пластик лицензию частного детектива, я невозмутимо поднесла ее к «глазку».

Наконец мне открыли, и я получила возможность лицезреть Людмилу Владимировну Маслову собственными глазами. Сказать, что я малость ошиблась, давая ей заочную характеристику, значит не сказать ничего. Людмила оказалась дамочкой моего возраста или чуть старше, невысокого роста, с татарским скуластеньким личиком. Белокожая, с длиннющими, выбеленными до цвета соломы, вызывающе-безжизненными волосами и челкой, скрывавшей нещадно выщипанные дуги черных бровей. Ее глаза, большие и темные, оттенка запорошенной пылью сливы, сверкали чувственным огнем. Пышный бюст жаждал вырваться из плотной хватки синтетически поблескивающей облегающей водолазки, а ноги отличались младенчески пухлыми коленками, от которых было довольно далеко до подола ярко-алой юбочки.

— Я Маслова, — мрачно произнесла женщина. — Я что, обязана общаться с частным детективом?

— Да, иначе у вас могут возникнуть проблемы с милицией, — чуть исказила я действительность. — Не волнуйтесь, я не задержу вас надолго — мне нужно задать вам лишь несколько вопросов.

— Ну заходите, — с деланой вежливостью буркнула Людмила, окинув мрачным взглядом мою стройную фигурку. В глазах ее полыхнула откровенная зависть, и я поняла — контакта не получится. Слишком эта дамочка любит мужчин, чтобы испытывать приязнь к собственному полу.

Я прошла в чересчур яркую, на мой взгляд, даже, я бы сказала, какую-то вызывающую прихожую и стянула ботинки, сопровождаемая пронзительным взором местной ведьмы Людмилы.

Глаза дамочки пробежались от моих хрупких лодыжек до края короткой юбки. Обычно я предпочитаю разъезжать по городу в джинсах и сапожках без каблуков — так всевозможные виражи судьбы, неожиданно заставляющие меня лезть невесть куда, становятся не слишком обременительными. Но сегодня обычная практичность забыла о моем скромном существовании, и я вышла из дома в элегантном классическом костюме и ботинках на изящных каблучках, с которыми едва не рассталась в подъезде Ручина. А мини-юбка смотрелась на мне гораздо более выигрышно, нежели на Масловой. Ноги хозяйки квартиры, слишком мясистые, искрились блестящими колготками странного цвета, отчего кожа казалась красноватой и даже воспаленной.