Отвязный - Ellen Fallen

Тру лицо ладонями. Черт, это невероятное условие. Я как песик хожу за ней по пятам, буквально рассыпаюсь в комплиментах и ничего. Никакой реакции. Никогда не подумал бы, что так сложно очаровать девушку. Мне стыдно признаться, но я превратился в фанатичного идиота. Я нахожусь с ней на каждой паре, всех этих нудных предметах, на которых вообще никогда не появлялся. И еще знаете, что? Я смотрю на нее. Впитываю каждую ее улыбку или удивленно поднятую бровь. Да, да! Романтичный придурок. Несколько дней назад в момент моего очередного созерцания она повернулась ко мне, и я сказал, прежде чем смог себя остановить: «Люблю тебя». И знаете, что? Она на меня посмотрела так, что ее брови, я клянусь, почти коснулись линии волос. И все, мать вашу!

Следующее, что она сделала, это спросила, смогу ли я помочь с эссе по теме: «Анна Каренина».

Поэтому мне просто необходимо сегодня оторваться, найти для себя немножко вдохновения, чтобы продолжить свою охоту на Кейт. Как раз через несколько часов нас ждет выступление в одном из ночных клубов. И боюсь, удержать меня от выпивки сможет только чудо.

Надеваю свои черные джинсы и майку. На сцене чертовски жарко, я просто обязан не упасть в обморок и не заблевать сцену. Поэтому я ничего не ем уже два часа, и одеваюсь так, чтобы было удобно в первую очередь для меня.

Несмотря на то, что у нас панковская группа, я не крашу глаза, как это делают многие. Не потому, что я боюсь выглядеть смешно, нет, просто к концу выступления я обливаюсь потом, и свет софитов ужасно режет глаза. Мне очень тяжело даются последние песни, и если бы не Уэсли, можно было бы забыть про выступления. Мои чертовы глаза! Они с каждым днем видят все хуже, от этого голова болит в разы чаще чем прежде. Пока никто об этом не знает, и очень хочу верить так продлиться еще долго.

Уэс сигналит, и я сажусь в машину.

— Привет, бро. — Мы ударяемся кулаками. — Какая программа?

— Два часа, потом автерпати, все как всегда. Но я сегодня в завязке. — Чешет кончик носа. — Не смотри на меня так.

— Как, черт возьми, не смотри? Ты хочешь сказать, что у тебя появилась подружка? — Уэс медленно кивает и мечтательно улыбается. — Хера себе, да ты прям Джек Доусон. С этим мими-взглядом.

Протягиваю руку, будто хочу потрогать его яйца.

— Пошел на ты, придурок! Я думаю, это серьезно. И пока ты решаешь свои дела, я занят своими. Кстати об этом, как ваш «договор» с Кейт?

— Кейт. — откидываю голову на кресло. — Я все еще очаровательный, бегаю с букетиками, конфетками и тетрадями.

Уэсли смеется так громко, что я вынужден прибавить звук проигрывателя.

— Ты жалок. Может, споешь ей серенаду под окном, как долбаный Ромео? Или станешь ее личным конем? — делает движения бедрами. — Лучшее, что можешь сделать, это оставить эту затею.

Не отвечаю на его выпад, и оставшийся остаток пути мы едем молча. На бэкстейдж собрались многие молодые группы, все взволнованы, как на школьном балу. Сцена выглядит достаточно большой, чтобы я смог сделать пару сальто или что-то в этом духе. Уэсли заносит наши гитары, следом идет наш новый барабанщик Джейми.

Я слышу, как выступают другие, и это действительно неплохо, и, судя по крикам, там очень много людей. Мы вроде как на разогреве для по-настоящему популярных групп.

Пью воду и распеваюсь. Я обладаю голосом с диапазоном в четыре октавы. Я не помню, кто именно мне сказал, но это звучало как-то так: «Чувак, да у тебя лирический баритон».

Это означает, что я нефигово пою. Окей.

Чувствую подступающий адреналин и выпиваю банку энергетика.

Так, ладно, мне уже жарко. Быстро снимаю майку и остаюсь в одних джинсах. Уэсли кидает мне пиджак, и только сейчас я заметил, на всех участниках нашей группы костюмы. Да и плевать. Подпрыгиваю пару раз, затем падаю на пол и отжимаюсь, при этом громко хлопая в ладоши, а после — мы все выдвигаемся на эту тусовку. Все бьют в ладони на первых аккордах. Естественно, это песня группы Паникеров — «Не пугай меня славным весельем».

Кричу во всю свою силу, пою и кривляюсь. У меня даже получается какое-то подобие «лунной походки»! На припеве я уже не могу сообразить, что делаю. Тело делает выпады, возможно, я даже пару раз крутил бедрами. Сцена чертовски заводит. Девчонки в первом ряду пищат и кидают всякие личные штуки. Ну, я, в общем, не трогаю чужое белье. Не знаю, почему всем кажется, что панки любят трахать все, что движется.

Песня заканчивается, и я бегу за водой. Глаза щиплет от стекающего пота, а софиты нещадно жарят кожу. Еще пару песен, и мы будем свободны, получим свои бабки, и это будет еще один маленький шаг к победе.

Я пою песню «Танцуй» и чувствую, как в глазах темнеет. Открываю рот, и слова пропадают. Где-то вдали слышу два других голоса, сажусь на колонку, опустив голову.

Приди в себя! Давай, Тайлер! Еще немного!

Сильно зажмуриваю глаза, но от этого боль в голове усиливается. Барабаны и басы бьют как по пустой кастрюле. С трудом поднимаюсь и пою, пока в моей голове простреливает адская боль. Размыто вижу Уэсли, он подходит ближе и прижимается лбом к моему лбу, смотрит в глаза, как бы интересуясь нужна ли мне помощь, прижимается к моему микрофону, и мы вместе заканчиваем песню. Наверняка это смотрелось странно. Но он как будто чувствовал, что я вот-вот рухну. И это все, что мне нужно — поддержка во время приступов.

Шатаясь, спускаюсь по лестнице, и меня с двух сторон подхватывают под руки ребята из группы. Дотаскивают до дивана и начинается беготня: кто за обезболивающим, кто за тряпкой и пивом. Это плохо, но приступы купирует только такая опасная смесь. Уэст уже стоит передо мной с ведром. Они все знают, чем для меня заканчивается каждое выступление. Перетаскиваю половину своего туловища через диван и блюю. Затем вытираю рот салфеткой, которую мне кто-то подал из моих парней, выпиваю таблетки, запиваю спиртным, ложусь на диван и лежу.

— Ребята, вы, офигительные! Талантливые, молодые! Мы решили дать вам шанс, предложить контракт. — Представитель саунда смотрит на меня, я приподнимаю руку и прищуриваю один глаз, мужик в отвращении кривится. — Ваш солист наркоман?

Поднимаю обе руки, и сжимаю клок волос в кулаке. Каждый раз одно и тоже.

— Нет, у него проблемы со здоровьем. Ничего общего с наркотиками. — Уэсли отвечает так, будто он уже устал всем и каждому это говорить. Раньше это выглядело более убедительно, сейчас всем насрать, что подумает долбанный очередной представитель. Я не могу разлепить губы, чтобы послать его нахер, нам и так хорошо.

— Окей. — он все еще не сводит с меня глаз. — Такой голос сложно найти, играете отлично. Давайте, ждем вас завтра, визитку я оставил на столе. — Он пожимает руку всем, показывает на меня указательным пальцем.

Все парни стоят, будто замороженные.

Медленно поднимаю тело с дивана и начинаю свистеть так громко, что всех передергивает. Они орут от прилива адреналина и хлопают так сильно, что их ладони становятся красные.