Крысятник - Евгений Сухов

— Теперь твоя очередь, — произнес за спиной неумолимый голос.

— Дай мне время до утра, — попросил Варяг, облизывая пересохшие губы.

— Но ты понимаешь, что после подлянки, устроенной тобой, ставка возросла?

— Четыре «лимона». Устраивает?

— Ничто не стоит так дорого, как человеческая глупость, — наставительно заметил незнакомец за его спиной. — Помни об этом, когда будешь решать, стоит ли разойтись со мной по-хорошему или попытаться наколоть меня еще раз.

— Это будет честная игра, — сказал Варяг, думая о том, сколько времени займут сборы и дорога в Шереметьево-2. Трудные времена он обычно пережидал за границей, а времен похуже знавать ему еще не приходилось. Он беспокоился в первую очередь не о собственной шкуре, хотя она ему, по правде сказать, была не безразлична. Варягу был доверен общак, за который он отвечал не только жизнью, но и всем своим авторитетом. В такой игре следовало проявить хитрость, выдержку и осмотрительность.

— Тогда не расставайся с телефоном и жди звонка, — сказал незнакомец. — Я назову место и время нашего нового свидания. Это твой последний шанс. Больше предупреждений не будет.

— Я понял.

— Тогда выбирайся из своей «Вольво», укладывайся на землю мордой вниз и не поднимай головы, пока не смолкнет шум двигателя.

Примерно так Варяг и поступил, хотя ложиться не стал, а лишь отвернулся, держа приподнятые руки на уровне плеч. А во время ночного авиарейса в Мадрид беспрестанно заказывал то джин, то водку, но так и не смог опьянеть, чтобы хоть немного приглушить ярость, которую вызвал у него проклятый беспредельщик.

* * *

Серый сделал не меньше ста попыток дозвониться до Варяга, прежде чем был вынужден признать, что опять остался несолоно хлебавши. Теперь, когда пахан исчез в неизвестном направлении, неясно было, с какой стороны подступиться к намеченной цели. Мрачно размышляя об этом, он вяло жевал яичницу, приготовленную хозяином квартиры, и вполуха слушал рассказ о его мытарствах.

Хозяина звали Гончаром, он был старинным приятелем Серого, но со времен бурной молодости, после которой жизнь раскидала обоих по разным зонам, они встретились впервые. За минувшие восемь лет Гончар подрастерял волосы и апломб, обзавелся сетью мелких морщин на лице и стал охоч до спиртного, чего за ним прежде не водилось. Серый заглянул к нему в тайной надежде, что дружок может сболтнуть что-нибудь интересное про Варяга и его группировку, но напрямик вопросов не задавал, предоставив собутыльнику болтать языком. Умению молчать и слушать он научился на зоне, где чересчур разговорчивые наживают себе разного рода неприятности.

— Короче, — разглагольствовал Гончар, — лепить краснуху стало слишком опасно, потому что нынче грузы не государству принадлежат, а вполне конкретным людям, которые за недостачу всегда спросить могут…

— Лепить краснуху? — переспросил Серый, изображая любопытство.

— Ну, тырить товар из железнодорожных вагонов. Такой у меня профиль был.

— И чем теперь занимаешься?

— Антиквариатом, — важно ответил Гончар.

— «Здесь продается славянский шкаф?» — вспомнил Серый цитату то ли из старого анекдота, то ли из фильма.

— Зачем шкаф? Обижаешь. Я иконами занимаюсь, монетами, картинами. — Это было произнесено таким тоном, словно Гончар собственноручно писал лики святых или чеканил монеты.

— На гоп-стоп берешь или как? — заинтересовался Серый.

— По-разному, — заскромничал приятель. — Как масть ляжет.

— И что, сбыт хорошо налажен? Судя по обстановке в твоей квартире, с жиру ты не бесишься… Но и полочки я не замечаю.

— Какой полочки?

— На которую зубы кладут с голодухи, ха-ха-ха!

— А, — догадался Гончар. — Шутка юмора… Но, если честно, мне сейчас не до смеха. — Он порывисто опрокинул в себя стакан водки. — Ух-х… Раньше я все это барахло старинное барыгам знакомым сбывал, а они уже дальше антиквариат переправляли — за бугор. Мне мелочовку, себе — львиную долю прибыли. Но меня это устраивало. Я им товар помаленьку скидывал и горя не знал…

— И что потом? — Серый нутром почувствовал: тема принимает неожиданный и интересный поворот.

— А потом, — захрустел огурцом Гончар, — я маху дал. По-крупному сработал и сразу всю партию решил задвинуть. Тут меня и кинули.

— С каких это пор барыги на воров хвост поднимают?

— Эти барыги — особые. Им «крышу» Репа дает, а у того завязки с авторитетом, который не чета нам. Варяг, слышал такую кликуху?

Серому точно кипятку за шиворот плеснули, но он заставил себя зевнуть со скучающим видом.

— Кажись, да. Говорят, бабок в его кодле немерено крутится. Фартовый.

— Будешь фартовым, когда на чужом… горбу в рай выезжаешь! — обозлился Гончар. — Со мной за товар не расплатились, а западные коллекционеры им небось вагон долларов за него подогнали. Эх, времена пошли… Раньше бы за такие дела Варягу в момент правиловку устроили, а теперь…

— Было бы желание, — туманно произнес Серый.

— Не, лично я пас. Кто я такой, чтобы против авторитета буром переть?

— Зачем против авторитета? Тебя барыги кинули, а не он. С них и спрашивать нужно.

— А что, подпишешься? — встрепенулся Гончар.

— Не даром, разумеется.

— Денег у меня сейчас нет. Голый вассер.

— Что я, вурдалак какой, чтобы пить кровь из кореша, попавшего в беду? — возмутился Серый. — У меня другое предложение. Ты ведь публику эту, которая антиквариатом занимается, хорошо знаешь, верно?.. Адреса, места тусовок, привычки… И они тебя помнят, значит, к себе подпускают.

— К чему ты ведешь? — прищурился Гончар.

— К тому, что хватит водку жрать и сопли распускать. Пора пощипать барыгам перышки!

— Точно! — Гончар ударил кулаком по столу.

Серый решительно спрятал водку в холодильник и распорядился:

— Иди прими душ, побрейся и переоденься. Я тут по дешевке драндулет себе приобрел, так что самое время прокатиться по любимой столице. Поглядим точки, к хавирам антикварщиков присмотримся, а потом наметим план действий.

— Понял! — засуетился Гончар. — Через пятнадцать минут я — как штык!

«Как болт ржавый», — усмехнулся Серый про себя, когда Гончар исчез из кухни. С помощью старого дружка можно было не только поживиться у барыг, но и изучить один из источников, питающих казну Варяга. Это была неплохая зацепка. Антиквары, как обмолвился Гончар, ворочают большими деньгами, следовательно, их чуть ли не ежедневно должны навещать так называемые «кассиры», собирающие наличность по подотчетным точкам. Эти же деньги, свозимые рэкетирами к Варягу, потом вливаются в казну, которую мечтал прибрать к рукам Серый. И, кажется, он значительно приблизился к своей цели с того момента, когда шагнул из темноты наперерез Лосю, держа заточку в руке.