Сон дядюшки Фрейда - Дарья Донцова

– Опять проспал? – возмутился Эпохов.

– Извините, – пролепетал дедок, – будильник старый, сломался.

– Сядь и замолчи, – отрезал хозяин, потом посмотрел на меня. – Вон твой стул.

Я молча развернулась и двинулась к двери.

– Эй! Куда? – крикнул мне в спину мужчина.

– Домой, – пояснила я, – Сан-Валентино оказался совсем не тем местом, где я хочу провести две недели.

Владелец санатория заржал.

– Уехать отсюда невозможно. Без моего приказа машина из гаража не выедет!

– Не переживайте, – улыбнулась я, – поймаю на шоссе попутку или такси.

Борис опять расхохотался и поманил меня рукой.

– Пошли, многоуважаемая Дарья Ивановна, и остальные следуйте за нами, думаю, всем интересно и полезно поглядеть на пейзаж. Пора пройти курс молодого бойца.

Хозяин схватил лежащий на столе пульт от телевизора и нажал на кнопку. Одна из зеркальных панелей на правой стене бесшумно отъехала в сторону, открылась узкая галерея.

– Вау! – воскликнул симпатичный блондин невысокого роста. – Тайный ход! Прикольно.

– Да, Вадим Гуськов, – проговорил Борис, – тебе понравится. Дамы, осторожнее, иначе сломаете свои красивые ножки. Видите винтовую лестницу? Она ведет в башню Терпения, оттуда открывается наилучший вид на окрестности. Держитесь за перила, дорогие.

Мне вдруг стало страшно. По какой причине этот хам неожиданно стал приторно-любезным? Интересно, сколько ему лет? Он худой, даже изможденный, под глазами синяки, волосы седые… Похоже, милому хозяину стукнуло шестьдесят. Хотя… У тощего человека всегда много морщин, а темные круги под глазами могут появиться от какой-нибудь болезни. Спина у Эпохова не сутулая, ходит он прямо и быстро… Нет, ему сорок пять, просто он плохо выглядит. Или нет? Вероятно, Борису пятьдесят.

– Идем, шагаем, – напевал тем временем Эпохов, – дышим свежим воздухом, он здесь изумительный. Сейчас налево. Опаньки. Как впечатление, Дарья Ивановна? Чего притихла?

Я не сразу ответила, потому что у меня захватило дух. Я стояла на круглой, обрамленной невысокой балюстрадой площадке, а вокруг возвышались бесконечные горы, поросшие лесом. Деревья поднимались не до вершин, верхняя часть гряды каменная, она терялась в облаках.

– Красота! – раскинул руки Эпохов. – Мы находимся в стране, названия которой вам знать не надо. А сейчас краткая историческая справка. В тысяча двести сорок пятом году некий граф женился на простолюдинке. Для удобства восприятия вами информации назову аристократа… э…

– Атос, – предложил старичок.

– Очаровательно, – кивнул владелец санатория.

– А она – Фекла, – подсказала темноволосая толстушка.

– Рита Баркова, браво, прекрасное имя для крестьянки, – одобрил Эпохов, – вот Аманда или Шанталь совсем не подходит. Говорили Атосу умные люди: не бери в супруги пейзанку. Да, молодуха хороша, горяча в постели, но из койки-то рано или поздно придется вылезти. О чем будешь беседовать с необразованной девкой? Фекла к большим деньгам не приучена, станет безудержно тратить мужнино состояние. В люди ее не вывести, нет у нее шарма, аристократизма, как ни наряжай лошадь, та никогда не станет трепетной ланью. Плохо закончится ваша семейная жизнь.

Но Атос уперся, отвел Феклу под венец и первое время был счастлив, потом ускакал по делам в столицу, оставил молодую госпожу одну. Стоит ли упоминать, что в те времена телевизора не было, айпада-айфона тоже, фитнес не придумали, СПА-салоны тоже и по магазинам бабы не шастали. Какое развлечение женскому полу оставалось? Детей рожать! А у Феклы Атос уехал!!! Соломенная вдова погоревала, потосковала, помаялась со скуки и решила утешить естество с садовником.

Граф вернулся через три года, а у жены двое по лавкам и живот до носа. Щекотливая ситуация!

Атос бастардов сдал в монастырь, прелюбодейку запер в подвале и выстроил для нее в горах замок, который народ прозвал Волчья пасть.

Борис показал рукой налево.

– Если издалека на замок смотреть, оно напоминает оскаленную морду хищника. Когда домишко возвели, Атос с Феклой и кучей слуг перебрались в него. И тут случилось самое интересное, граф запер жену в одной половине, сам обустроился в другой и заявил прелюбодейке: «Живи тихо, молись. Убежать не пробуй, ничего не получится. Горы неприступны, в лесах живут дикие звери. И повсюду ловушки на тропах расставлены».

Хозяин скрестил руки на груди.

– После смерти Феклы и Атоса замок пустовал, в шестнадцатом веке в нем устроили тюрьму, казематы просуществовали несколько столетий, из них ни разу никому не удалось удрать, хотя попытки побега имели место. Например, пират Джек Броуди смог выбраться за крепостные ворота, но далеко не ушел, его разорвал медведь. Да, уважаемые господа, тут мишек полно, а в реальной жизни косолапые совсем не милые плюшки, как в сказках, Машеньку в корзине с пирожками на горбу не понесут. Но потом острог закрыли. Знаете почему? Его признали слишком жестоким, считали негуманным держать в каменных стенах даже убийц. И это в прошлые времена, когда с заключенными обращались, как с падалью. Замок стал переходить из рук в руки, он был слишком большим, много денег требовалось на его содержание. Владельцы часто менялись, все они закрывали большую часть помещений, дабы сэкономить на отоплении и уборке. Позднее, в девятнадцатом-двадцатом веках, здание пытались приспособить под жилой дом, школу-пансион, музей, резиденцию иностранного посла, гостиницу для богатых и знаменитых. Но ни один проект успехом не увенчался. И вдруг Волчью пасть купил богатый, умный, красивый, гениальный ученый и писатель Борис Валентинович Эпохов.

Хозяин поклонился.

– Прошу любить и жаловать. Владелец Волчьей пасти перед вами. Пару слов о себе. Я доктор наук, профессор, психолог, пишу научные труды, которые публикуют во всех странах мира. Я умен, сразу предупреждаю: врать мне бессмысленно, ложь чую за километр. Я возвел на руинах бывшей средневековой темницы исправительное заведение, перевоспитываю в нем преступников.

Борис Валентинович заложил руки за спину.

– Скажу без хвастовства, моя система работает безукоризненно. Сюда прибывают крайне неприятные личности, ближайшая родня Сатаны, а уходят ангелы. Подопечных я беру группами по семь человек, приезжают они одновременно, с разницей максимум в один день. Вот у нас Дарья Ивановна сегодня появилась, остальные еще вчера подтянулись. Покидают же заведение в разное время, тут уж все зависит от того, когда человек за ум возьмется. Некоторым приходится оставаться надолго, но больше трех лет никто не задерживается. Если кто-то в течение столь длительного времени так и не осознает пагубность своих поступков и мыслей, то я его считаю неисправимым и прощаюсь с ним навсегда. Пока все ясно?

– Нет! – воскликнула я. – Это шутка? Я приобрела путевку в санаторий, у меня после гриппа…

Эпохов поднял руку.

– Дарья! Стоп! Посмотрите на окружающих, почему они молчат?