Земные пути - Святослав Логинов

Ист попробовал, но ничего не получилось.

— Не нужна мне шишка, — признался он. — Вон их вокруг сколько. Зачем мне именно эта?

— Кёнигу в лоб запустить.

Ист засмеялся, представив, как молодая смолистая шишка врезается в лоб Фирна дер Наста, и разом почувствовал её в своей руке. Ветка, где только что висела шишка, освобождённо закачалась.

Ист размахнулся и швырнул шишку в просвет между деревьями. Раздался треск, словно хрустнул слишком туго согнутый лук, и шишка исчезла.

— Тише ты, шальной! — хохотнул Хийси. — Весь мир перекалечишь. Я велел шишку сорвать, а ты её куда пульнул?

— А куда?

— Куда хотел. В лоб своему хозяину. Сейчас посмотрим.

Хийси широко развёл руки. В ответ словно окошко появилось посреди деревьев, и в этом окне Ист увидел одну из замковых комнат и кёнига, совершавшего утренний туалет. Вероятно, государь собрался бриться. Эту деликатную операцию повелитель мечей не мог бы доверить никому, так что брился он сам, как любой сапожник. Старый слуга Густин приготовил полированное серебряное зеркало, принёс и поставил чашу с крутым кипятком и хотел уже с поклоном удалиться, когда неведомо откуда взявшаяся шишка впечаталась кёнигу в забинтованный лоб.

Должно быть, это было очень больно — получить пусть и несильный, но неожиданный удар в раненую голову. Но даже если бы боли вовсе не оказалось, всё равно ярость повелителя измерить было бы невозможно.

С хриплым рёвом кёниг шагнул к окну. Не к тому, волшебному, что создал Хийси, а к настоящему, за которым расстилался двор, полный по утреннему времени челяди. Широкий бритвенный нож прыгнул в ладонь повелителю. И тогда Ист, не зная, как остановить взбешённого владыку, мысленно толкнул бритвенный тазик. Кипяток плеснул на зелёные атласные штаны.

Кёниг так и не заметил магического окна, но этого ему и не требовалось. Густин, вскинув руки, повалился на пол. Из рассечённого горла хлестала кровь. И лишь потом кёниг, подвывая сквозь сжатые зубы, принялся сдирать прилипшую к ногам одежду.

Окно погасло. Хийси, коротко усмехнувшись, повернулся к Исту.

— Ты шустрый малыш. А вот скажи, тебе старичка не жалко? Ведь это твоя шишка его зарезала. Так что готовься, милый. По земле ходишь — муравьев давишь. Я уже говорил: люди — те же муравьи. Много их, шустрые и кусаются.

Ист отошёл в сторону, сел на кочку. Потом вскинул голову и посмотрел в круглые глаза Хийси.

— Я не хочу быть волшебником.

Ист шагал через базарную площадь. При его приближении торговцы начинали особенно звонко выхвалять свой товар, а некоторые даже норовили ухватить Иста за полу куртки, чтобы хоть таким образом привлечь к себе внимание. Всякий видел, что по рынку идёт богатый покупатель. Сафьяновые сапожки с каблуком на подковке, короткие штаны с подвязками, расшитая куртка и наброшенный на одно плечо алый плащ-пыльник. Главное же — плотно набитый кошелёк, висящий на тиснёном поясе.

Впрочем, остановить юношу никому и не удавалось. Ист проходил через толпу бесследно, словно ртуть сквозь сухой песок, край плаща невесомо выскальзывал из цепляющихся рук, и напрасно торговцы расточали цветы базарного красноречия. Ист не собирался делать покупок, да и денег у него не было. Кошель, набитый звонкими цехинами, лишь мерещился завистливым взглядам. На самом деле не было ничего: ни золотой нитки в волосах, ни обуви с модным каблучком, ни даже штанов. Хийси по-прежнему не признавал никакой одежды, и, значит, ученик должен был ходить голышом. Ну а красивый морок — чтобы не смущать обывателей.

Четыре года Ист провёл вместе с Хийси. За это время он вполне изучил несложную магию леса. Она легко открывается тому, чьи уши свободны, глаза не замазаны и душа не отравлена прогрессом. Лес оказался много проще, чем думалось вначале, но и много сложнее. Стоило допустить хоть одну фальшивую ноту, и живой лес превращался в толпу деревьев, где нет ничего, кроме бестолкового шевеления листьев. Но если ты свой и ведаешь простые древние слова, то лес оказывается единым большим зверем, а всякий зверь покорен слову мага. Можно, если хочется, закрутить тропы в тугой клубок, заставив неприятеля кружить на одном месте, словно муху в бутылочке. А можно в три минуты пройти в ту часть великого леса, что шумит в Индии или Намане. Деревья там растут иные, а лес тот же самый.

Лесной народец, как звали во всём мире обитавшую в дебрях нежить, оказался весьма разным, но даже для юного мага почти не опасным. Нежитью их звали потому, что они не могли родиться, как всякий зверь или человек, но и умереть толком им не удавалось. Тролли, лешие и ракшасы происходили от зверей, в недобрый час получивших дар слова, от людей, сгинувших в чаще, и даже от магов-недоучек, вздумавших покорить лес новомодным волшебством огня и железа. Лес принимал всех, делал своей частью, и они оставались живые, но не живущие: тихие или шумные, бестолковые и хитрые, забавные и уродливые. Настоящие маги держались от леса в стороне, стараясь не прикасаться к его тайнам, зная, что к прошлым векам нет возврата. Один древний Хийси продолжал владычествовать над исконной колыбелью людей и магов.

Совсем рядом с убежищем Хийси обитал один из лесных гномов. Звали этого человечка Сатаром, и по его словам выходило, что он настоящий учёный маг, вроде чернокнижника Парплеуса. Ещё не умея ходить по тайным тропам, Ист познакомился с одичавшим волшебником. Сатар хоть и разговаривал с мальчишкой свысока, но тоже был рад знакомству. Кажется, он не слишком понимал, что с ним творится, и думал, что лишь недавно покинул университет Соломоников, где преподавал теоретические основы генотеизма студентам старших курсов. Он не замечал изменений, произошедших с ним, не видел, что скукожился, словно высушенный белкой рыжик, и скорее напоминает зверька, смеха ради наряженного в камзол, нежели университетского профессора. Не видел даже, что суконный камзол, некогда модный, давно прирос к телу и это уже не одежда, а собственная шерсть, словно в насмешку сохраняющая вычурный портновский покрой.

— Молодой человек, — вещал Сатар в минуты хорошего настроения, — у вас, несомненно, есть задатки, и, как только я закончу здесь свои дела, я возьму вас в ученики. Это великая честь, в университет не принимают кого попало, и уж тем более немногие могут похвастать тем, что я обратил на них внимание.

— А какие у тебя здесь дела? — невежливо спрашивал ничуть не смущённый Ист.

— О-о!.. — Крошечный маг вздымал к небу корявый пальчик. — Это неизречённая тайна! Да будет тебе известно, что здесь располагается величайшее болото мира. А что есть болото, как не остановленная, заснувшая река? Там на дне Стылой Прорвы лежит ключ-камень, который запер великую реку. Я вознамерился достать его, и тогда моя сила сравняется с божественной мощью. Ныне я близок к цели как никогда, осталось сделать последний шаг…

— А почему ты в лесу живёшь, если ты городской колдун? — перебивал нахальный мальчишка.

— Аккомодация, — многозначительно отвечал одичавший профессор. — Природа ревнива, приходится прибегать к мимикрии.