Числа и знаки - Юрий Бурносов

Патс молчал, глядя в огонь. Он так и оставался обнаженным по пояс, и теперь Бофранк внимательно наблюдал, как по его широкой безволосой груди ползет капля пота… ползет, чтобы остановиться, наткнувшись на сосок.

– И Броньолус, и нюклиет прибудут еще не так скоро, - нарушил тишину Патс. - До этого времени нужно что-то предпринять.

– Я не связываю вам руки, - сказал Бофранк. - Но еще раз прошу: ставьте меня в известность относительно ваших намерений. И… Позвольте задать не слишком приятные для вас вопросы, хире Патс, из-за которых я и пришел.

– Догадываюсь какие. - На скулах молодого человека заиграли желваки. - Задавайте.

– Когда вы в последний раз видели хиреан Микаэлину?

– Вечером накануне убийства. Мы поговорили не долго… возле лавки хире Таммуса, и сам хире Таммус видел нас, потому что мы стояли возле открытой двери.

– Что сказала вам девушка?

– Ничего… Ничего необычного. Я ведь не должен передавать наш разговор в деталях?

– Нет. Ничего необычного, пусть так. Как вы думаете, хире Патс, что могло завлечь хиреан столь далеко от поселка, в лес?

– Не знаю. Микаэлина была благоразумной девушкой, она ни за что не пошла бы туда с незнакомцем. Значит…

– … значит, она пошла туда с кем-то хорошо знакомым, - закончил за него Бофранк. - Не станем говорить о цветах, грибах и ягодах - девушка была одета не для лесной прогулки, на ногах ее были дорогие норландские туфли. Прошу вас, хире Патс, подумайте, за кем - и зачем - Микаэлина согласилась бы последовать.

– Не хотите ли вы сказать… - начал было молодой человек, поднимаясь с табурета, но конестабль остановил его движением руки:

– Я не хотел сказать ничего, что оскорбило бы память вашей покойной невесты, хире. Но предлог должен был быть серьезным, раз она все же пошла. Подумайте, расспросите. Я полагаю, вам будет легче что-то узнать - вас жители поселка знают, а меня, как и следовало ожидать, дичатся. А теперь я уйду. Спасибо за помощь.

Когда Бофранк покидал дом, Патс выглядел растерянным. Конестабль шел и раздумывал насчет нюклиета. В здешних краях нюклиетом мог именоваться и колдун, обитающий в лесном ските и исповедующий запретные культы, и просто ученый старикашка из соседнего городка… Лучше второе, ибо Бофранк хорошо знал деяния грейсфрате Броньолуса, миссерихорда из Ванмута.

После Второго церковного бунта в государстве почти не осталось церквей, которые не подчинялись бы Великой Комиссии. Все чуждое искоренялось с похвальной жестокостью, и миссерихорды старательно отслеживали колдунов, ведьм и иных прочих, кто не вписывался в границы изданного сразу после Второго бунта рескрипта.

Грейсфрате Броньолус был одним из наиболее известных и почитаемых миссерихордов; правда, в последние несколько лет слухи о нем появлялись все реже и реже, ибо исчез сам материал для его судебных разбирательств. Бофранк мог лишь предполагать, что делает Броньолус в Мальдельве, портовом городке корабелов, славном верфями и рыболовными артелями. Может быть, он выехал туда совершить морскую прогулку и подышать целебным воздухом, а может, расследовал донос или жалобу тамошнего бургмайстера.

Как ни странно, на обратном пути конестаблю снова встретился злокозненный карлик, который и прервал его рассуждения. Несчастный урод метнул в Бофранка палку, пролетевшую над его головою с близким неприятным посвистом, так что конестабль испуганно пригнулся.

Карлик же, увидев, что промахнулся, дико вскричал и бросился прятаться под ворота в свою дыру, но не преуспел в этом, ибо зацепился рубищем и безнадежно застрял. Так он дергался, вереща, словно пойманное животное, и Бофранк подошел к нему и попытался освободить. Как только это ему удалось, карлик ловко извернулся, укусил конестабля за руку, кинулся под ворота, на сей раз с большим проворством, и исчез внутри.

Бофранк - весьма запоздало, надо сказать, - нашел сцену с карликом весьма глупой и огляделся, не видел ли кто. Конечно же, очевидец обнаружился, и всего в нескольких шагах. Это был вчерашний священник, брат старосты. Он следовал по улице в сопровождении монаха весьма унылого образа, несшего нетяжелый полотняный мешок. Завидев конестабля, бертольдианец жестом велел монаху продолжать путь, а сам остановился и встретил Бофранка словами:

– Я вижу, вы познакомились с нашим малышом Хаансом, хире Бофранк.

Конестабль поискал в глазах священника улыбку, но не нашел и довольно сердито отвечал:

– Чертов поганец укусил меня за руку.

На ладони, на мясистой ее части, и в самом деле остался четкий полукруглый след острых зубов карлика.

– Хаанс не злодей и не одержим бесом, - сказал фрате Корн. - Околдованные едва могут выносить взгляд священника, даже и не прямо на них направленный, и всевозможными способами закатывают глаза. Маленький Хаанс не таков. Он всего лишь уродлив и обделен разумом, но сердце у него доброе. Его мать, старая хириэль Эльфдал, наверное, пошла в лавку или в лес, а бедный дурак развлекался, как мог придумать…

– Хороши же развлечения. Он запустил в меня палкой, укусил, а до того кричал странные слова…

– Я же говорю вам, хире, он не со зла.

– Полноте, фрате, он не стоит разговора. Я вижу, вы идете в сторону складов; могу ли я составить вам компанию?

– Разумеется. Вы, очевидно, будете осматривать тела, что на леднике?

Бофранк утвердительно кивнул, и они пошли по улице. Ушедший далеко вперед монах оглянулся через плечо и приготовился было обождать, но священник махнул на него рукою, и тот опять поспешил вперед, таща свою ношу.

– Брассе Ойвинд. Бедняга нем с рождения, - пояснил священник.

– Вы послали за грейсфрате Броньолусом? - спросил Бофранк, выбирая дорогу меж коровьих блинов, обильно украсивших тропу.

– Да, староста уже отправил гонца. Полагаю, грейсфрате будет здесь спустя два или три дня.

– Вы думаете, он согласится приехать?

– Я надеюсь на это. - Священник внимательно посмотрел на Бофранка, ожидая, наверное, какого-то вопроса или комментария, но тот смолчал. Конестабль неожиданно почувствовал недомогание, словно в области сердца к телу его прислонили горячее железо или же камень. Кровь, казалось, забилась в жилах и сосудах, перед глазами сделались многоцветные круги…

– Вам плохо, хире? - встревожено спросил бертольдианец.

Круги, медленно вращаясь, слились в сложную фигуру и пропали. Бофранк выдохнул распиравший грудь воздух и покачал головой.

– Нет, фрате. Минутная слабость… Я не могу похвастаться крепким здоровьем.

– Вам нужно посетить жаркую баню, - поучительно заметил фрате Корн. - Городские жители не знают, как изгонять хворобы из тела. Если хотите, можно попросить хире старосту протопить баню сегодня же.

– Благодарю вас, фрате… Возможно, так я и поступлю.

В самом деле, Бофранк много слышал о банном лекарстве, процветавшем в этих краях. Каменный жар вкупе с паром от кипящих отваров и настоев на лечебных травах исцелял многие болезни и укреплял организм. Оставалось надеяться, что это не слишком неприятная процедура, не связанная к тому же с особым унижением. Бофранк не хотел бы предстать обнаженным перед старостой или, не дай господь, кем-то из слуг. Говорят, в здешних местах это обычное дело, но в городе даже в общих банях каждый мог раздеться и омыться в специальных кабинах… Впрочем, в общие бани Бофранк отнюдь не ходил, предпочитая мыться дома в большой лохани при посредстве верного симпле-фамилиара Акселя, подносившего то кипяток, то полотенце, то халат.