Королевы завоеваний - Элисон Уэйр

игнорировали эти тонкости, но Вильгельм был набожным сыном церкви, который беззаветно чтил Бога2 и снискал расположение духовенства благодаря ярому рвению3 в проведении церковных реформ в Нормандии. Видимо, герцог предвидел наличие препятствий для брака с Матильдой, так как отправил в Реймс группу влиятельных церковников во главе с Ланфранком из Павии, уважаемым настоятелем бенедиктинского аббатства Бек-Эллуэн и будущим архиепископом Кентерберийским, возможно, с целью убедить папу одобрить союз. Вильгельму, с его репутацией реформатора, не пристало заключать неканонический брак, поскольку любые разногласия по поводу женитьбы могли нанести ущерб наследникам герцога и положению церкви в Нормандии. Большинство нормандских епископов, узнав о запрете папы римского, отнеслись к браку Вильгельма и Матильды враждебно. Надо полагать, поэтому нормандские хронисты, преимущественно монахи, умолчали о папском запрете.

Но если отвлечься от церковной патетики, следует признать, что у Льва IX были веские политические причины противиться браку Вильгельма и Матильды. Лев IX действовал в интересах империи и понимал, что союз Фландрии с Нормандией приведет к созданию сильной антиимперской коалиции. Понтифик знал, что Вильгельм «набирал силу и влияние, превосходя великолепием соседей и выставляя напоказ свой новый образ жизни»4. Более того, нормандский искатель приключений Роберт Гвискар недавно завоевал Южную Италию и провозгласил себя ее правителем, что папа римский воспринял как очередную угрозу. Возможно, папский запрет был продиктован политической местью или имел целью заблокировать неблагоприятный для императора союз и сдержать нормандцев.

Без сомнения, Вильгельм знал об истинных мотивах Льва IX. В 1050 году герцог направил в Рим Ланфранка, настоятеля аббатства Бек-Эллуэн, и Жоффруа, епископа Кутанса, испросить у папы римского совета5. Ланфранк был одним из самых почитаемых и добросовестных церковных деятелей Нормандии. Вильгельм «чтил его как отца, уважал как учителя и любил как брата или сына»6. Ланфранк «не уступал древним в учености и религиозном рвении»7, его слава «выдающегося гения и эрудита»8 распространилась далеко за пределы герцогства, и даже в Риме о нем отзывались с благоговением. Итог поездки нормандских священников в Рим неизвестен. Высказывалось предположение, что вопрос был быстро решен и понтифика убедили дать разрешение9, но другие свидетельства этому противоречат. Представляется более вероятным, что Вильгельм в конце концов пренебрег запретом.

Также звучало мнение, что Вильгельм воспользовался благоприятным шансом и женился на Матильде, когда Лев IX, развязавший войну, чтобы изгнать нормандцев с юга Италии, 15 июня 1053 года попал в плен в битве при Чивитате10. Разные летописи датируют свадьбу с разницей в шесть лет, указывая, что бракосочетание состоялось в промежутке между 1050 и 1056 годом, причем чаще встречается 1050 год, который почти наверняка является верной датой. Вильгельму на тот момент исполнилось двадцать три, а Матильде – самое большее девятнадцать.

Долгое время утверждалось, что самые ранние упоминания о Матильде как супруге Вильгельма и герцогине Нормандии встречаются в двух хартиях, выданных в 1053 году: одна – аббатству Святой Троицы в Руане11, а другая – бенедиктинскому аббатству Святого Иулиана в Туре12. Однако Матильда, Вильгельм и их старший сын Роберт фигурируют вместе как свидетели двух подлинных хартий, пожалованных аббатству Святого Вандриля и датированных 1051 годом13. Не было ничего необычного в том, что высокородные младенцы выступали свидетелями при подписании хартий. Если Вильгельм и Матильда поженились после октября 1049 года или же, скорее всего, в 1050 году, то Роберт, вероятно, родился в 1051-м. Это согласуется с тем, что в 1066 году его называли отроком14.

С древнейших времен свадьбы правителей служили поводом для больших торжеств. Королевское бракосочетание представлялось событием исключительной важности для всего общества. Преемственность власти заботила всех, так как браки монархов и родовитой знати оказывали прямое влияние на благосостояние народа. Брак воплощал ответственность правителя перед своими подданными за сохранность династии и поддержание чистоты древней, освященной временем родословной.

Внешние атрибуты, блеск и роскошь королевских свадеб были лишь частью общей картины – бархатной перчаткой, скрывавшей железный кулак. Брак порой оказывался церемониальным прикрытием для нечестивого, а иногда жестокого союза. Возраст редко принимался в расчет, поэтому король или знатный сеньор мог быть намного старше невесты. Мужчины считали целесообразным брать в жены девушку моложе себя, чтобы ей легче было признать верховенство мужа, которое взрослые женщины принимали менее охотно. Детей обручали и сочетали браком в младенчестве, но церковь разрешала супружеское сожительство мальчикам с четырнадцати лет и девочкам с двенадцати, когда подростки, по всеобщему убеждению, становились способны к половым сношениям. По крайней мере, двум героиням этой книги на момент замужества было двенадцать лет или даже меньше.

Юной принцессе часто предстояло совершить трудное путешествие к своему жениху с мыслью, что она, скорее всего, навсегда распрощалась с родиной и семьей и что свадьба с незнакомцем состоится сразу по прибытии. Независимо от чувств невесты к жениху и его обращения с ней от девушки ожидали, что она без промедления разделит с супругом ложе и произведет на свет детей, продолжив династию. Пожалуй, невеста выступала в роли сакральной жертвы, наподобие закованной в цепи девственницы из сюжетов классической мифологии.

Матильде пришлось проехать более 150 миль до графства Э на восточной границе Нормандии, где должна была состояться свадьба. В тот век путешествие было непростой задачей. «Карет» еще не существовало. Путешественники перемещались верхом, пешком или в повозке. Дамы обычно предпочитали повозки, хотя те не имели ни рессор, ни прочих удобств. Женщины также ездили верхом, преодолевая от двадцати до тридцати миль в день. Путешествие Матильды, вероятно, длилось около недели. Отец сопроводил ее «со всеми почестями» «до самого графства Э» вместе с пышной свитой вельмож и знатных дам15.

Вильгельм, как пылкий жених, прибыл в Э первым в окружении рыцарей, матери Герлевы и отчима Эрлуэна, виконта Контвиля16. Герцог поселился в замке Э17 в качестве гостя своего двоюродного брата Роберта, графа Э. Вокруг замка простирались охотничьи угодья, а его окна выходили на реку Брель18. Здесь Вильгельм принял Матильду и графа Бодуэна, которые преподнесли ему богатые дары19. Несколько дней спустя молодые торжественно сочетались браком либо в соборе Нотр-Дам-д-Э, либо в часовне замка, освященной в честь Пресвятой Девы и сохранившейся до наших дней. Церемония прошла в обстановке строгой секретности20, видимо, чтобы предвосхитить возможные возражения. Папский запрет явно уязвил Вильгельма. «Он взял [Матильду] в жены законно, – подчеркнул капеллан Гийом Жюмьежский, – торжественно, с радостью и ликованием».

В 1476 году в описи драгоценностей, украшений и книг, хранившихся в сокровищнице собора Байе, упоминались две пышные мантии «несравненной красоты», которые, как