Бог есть. Что дальше? Как стать теми, кем мы призваны быть? - Николас Томас Райт

И этот человек сделал свое дело. Нам даже страшно думать о том, чем бы все могло кончиться без него. Допустим, в кабине сидели бы неопытные пилоты, которые бы просто «вели себя естественно». Или они достали бы учебник, где описано, что делать в случае отказа двигателей, отыскали бы нужную страницу и постарались бы следовать инструкциям. К тому моменту, как они бы в этом разобрались, самолет бы уже упал на землю. Нет, здесь был нужен характер, сформированный с помощью особых усилий, то есть особые «добродетели», которые позволяют уверенно управлять самолетом, и более общие добродетели, такие как смелость, собранность, ясность мышления и решимость сделать то, что требуется для спасения других людей.

Именно эти четыре качества характера — смелость, собранность, ясность мышления и решимость поступать правильно в интересах других — величайший античный философ, писавший об этих предметах, считал ключами к подлинно человеческому бытию. Мы поговорим о них в следующей главе, а пока я хочу привести еще один пример — это тоже критическая ситуация, которая ярко демонстрирует один особый аспект «добродетели».

На севере Англии, где я живу, дожди никого не удивляют, однако начало сентября 2008 года запомнилось многим. Дождь лил как из ведра без остановки, и в последний день этого ливня выпало столько осадков, сколько обычно выпадает за месяц. Это было не самое подходящее время для прогулок, однако одна отважная семья решила выйти на улицу. Когда они шли по парку в городке Честерле–Стрит — а это примерно в двадцати километрах от моего дома, — их собака залезла в огромную лужу, а за ней последовала их трехлетняя дочь. И здесь совершенно внезапно девочка просто исчезла. Подбежав к луже, отец увидел, что там нет и собаки. И он тотчас осознал, что случилось: лужа просто скрывала широкое устье для стока воды, так что девочку вместе с собакой просто туда всосало. Мгновенно подумав, отец, Марк Бакстер, сообразил, что, вероятнее всего, вода должна сливаться в реку, находящуюся примерно в ста метрах от парка. И он здесь же кинулся к реке. И действительно, он увидел на поверхности воды плывущий по течению плащ девочки, а Лаура, его дочь, была под ним с лицом, повернутым ко дну. Он здесь же нырнул в воду и вытащил дочь — всю в синяках и ссадинах, но живую.

Еще одно чудо? В каком–то смысле, да. Все могло обернуться иначе. Девочка могла бы застрять в трубе. Или же, к тому моменту как ее достал отец, она могла наглотаться воды и умереть. Но во всей этой истории меня больше всего поражает рассказ Марка Бакстера о том, как он несся к реке.

«Каждый раз, как мне в голову лезли дурные мысли, — сказал он, — я заставлял себя думать о чем–то ином».

И здесь мы сталкиваемся с загадкой. Марк Бакстер не тратил времени на разработку детального плана своих действий — это он понял за одно мгновение. Но ему пришлось прилагать усилия, чтобы сдерживать свои мысли. Можно понять, что отец в такой ситуации думает о всех возможных ужасах и кошмарах, так что он мог бы запаниковать или потерять рассудок. Но у него было самообладание, которое помогало ему отмахиваться от своих страхов. Он сознательно отвлекал себя от плохих мыслей, сосредоточившись на том, что он должен сделать. И это можно назвать «характером» — в том смысле, в каком мы здесь используем это слово.

И это качество не сваливается на нас с неба. Оно появляется тогда, когда мы стремимся как можно лучше выполнять какие–то действия — играть на музыкальном инструменте, управлять трактором, читать лекции, заведовать домом для сирот. Или когда мы стремимся жить мудро. И когда бы ты ни стремился выполнить сложную или многостороннюю задачу, ты снова и снова теряешь сосредоточенность мыслей и твой ум стремится думать о чем–то более простом или увлекательном. И если тебе хочется сделать свое дело, тебе приходится снова и снова возвращать свой ум к задаче. И если ты хочешь научиться справиться с задачей, тебе понадобится работа определенных натренированных психических способностей, как спортсмену для выполнения продолжительного и интенсивного упражнения требуется работа натренированных мышц. (И это одна из многих причин, почему многочасовое сидение перед телевизором можно назвать дурной привычкой. Программы целенаправленно создаются таким образом, чтобы они привлекали внимание и ничего не требовали от зрителя. Это тоже своего рода «тренировка» — она учит избегать трудных дел и «плыть по течению». Может быть, это и хорошо для отдыха, но телевизор не учит нас тем психическим навыкам, которые нужны, чтобы жить полноценной человеческой жизнью.) В тот момент, как я редактировал этот раздел, по радио шла передача о диете для снижения веса, и один из ее участников, испробовавший эту диету на себе, говорил: «Я с удивлением понял, что мое стремление есть жило в моей голове, а не в желудке». Это важный начальный шаг. Стоит навести порядок в мыслях — и это отразится на поведении.

Как выяснилось, Марк Бакстер работал в ВВС Великобритании. Подобно Салленберджеру, он осваивал самоконтроль в той сфере, где он имеет чрезвычайно важное значение. Способность мгновенно оценить ситуацию, понять, что нужно сделать, и осуществить задуманное как бы стихийно — это одно. Способность отгонять от себя пугающие и парализующие мысли в момент исполнения дела — это другое, нечто вроде дисциплины ума, которая необходима, чтобы «добродетель» действовала в тебе в полной мере. «Я заставлял себя думать о чем–то ином». Это умение не приходит к человеку стихийно, ему нужно учиться. Причем оно потребуется нам в любой сфере жизни или работы. Ты никогда не знаешь, в какой момент тебе понадобится такая дисциплина, но однажды она может спасти чью–то жизнь. Тогда у тебя не будет времени на размышления. «Характер» этой дисциплины мышления должен войти в твою плоть и кровь.

В этой истории есть еще одна замечательная побочная линия. Трехлетнюю Лауру водили на плавание. Там она научилась расслабляться в бассейне, раскинув руки и ноги, так что вода поддерживала ее тело. Когда она пришла в себя, она сказала, что пыталась расслабиться в воде, но у нее ничего не получалось, поскольку труба была слишком узкой. Даже в три года она достаточно хорошо усвоила тот урок, что в неожиданной опасной ситуации некоторые вещи помогают тебе спастись. И она также каким–то образом научилась не паниковать в момент странного и неожиданного события.

К счастью, в нашей жизни нам редко приходится сталкиваться с опасностями. Но знание о том, как вести себя и в привычной жизни, и в опасности, не рождается вместе с нами. С того момента, как ребенка просят есть быстрее, или посидеть неподвижно, или перестать плакать, или укладываться спать — не говоря уже о том, когда его учат не красть, не обижать других детей или не лгать, — он попадает в странный мир пожеланий и надежд, команд и запретов, чувств и гипотез, вопросов и ожиданий. И нам всем приходится учиться нелегкой задаче — мудро ориентироваться в этом мире, пока мы растем и взрослеем. И в данной книге я хотел подчеркнуть тот факт, что такая практика «добродетели» — тренировка привычек сердца и поведения, которая направлена на достижение истинной цели человеческой жизни, — составляет самую суть христианского поведения, как оно представлено в Новом Завете. Вот что такое развитие «характера». Этим нам нужно заниматься — как и предлагает христианская вера — в короткий или длинный промежуток времени «после того, как мы уверовали».