Быть ближе к тебе - Елена Сотникова

— Егор? — захлебнулась от переизбытка хлынувшего негатива. — Что все это значит? Охрана, непонятные запреты, невозможность выйти из палаты без разрешения? Я под арестом?

Обхватила себя руками, чувствуя, что вот-вот сорвусь.

То ли позорно разрыдаюсь прямо тут, показывая свою слабость, то ли накинусь и расцарапаю морду кому-нибудь из этой троицы самоуверенных мира сего.

— Юля, давай мы поднимемся к тебе в палату и поговорим? — нахмурился мой собеседник. — Здесь не лучшее место для объяснений.

— Я не пойду туда! Отвези меня к Арсению. Мне надо к нему успеть. Я хочу увидеть и… попросить прощения, — на полувздохе.

— Не получится, — медленно покачал он головой. — Арсения уже похоронили. Я только что оттуда, — прозвучало как приговор.

До меня не сразу дошли его слова. Я еще несколько секунд неверяще смотрела перед собой, словно не желая впускать в свой мозг смысл фразы.

Взглянула на Егора в надежде на то, что мне просто послышалось и он сейчас опровергнет сказанное, но стальной блеск в глазах мужчины резал острее ножа, не оставляя даже крохотного шанса для иллюзии.

Ноги вдруг подкосились сами собой. Низ живота скрутило от резкой прострелившей боли, и я согнулась пополам.

— Юля! Юля, что с тобой?

Дышать на миг стало тяжело. Веки потяжелели. Земля пошатнулась, вынуждая искать точку опоры.

Я и не поняла, за что ухватилась, крепко впившись пальцами. В тот момент мне было все равно, лишь бы не упасть.

Но, на удивление, спазм прекратился так же неожиданно, как и начался. Отпустил, уступая место слабости и легкому тремору в мышцах.

— Все. Уже. В порядке, — распахнула глаза, с удивлением обнаружив, что снова оказалась прижата к груди Егора.

А мои руки до красных отметин сжимают его предплечье.

— Точно? — Голубые глаза вглядывались с такой подкупающей тревогой и волнением, что я решила не язвить.

Просто кивнула в ответ. С удивлением отмечая, насколько уютно и безопасно ощущаю себя, когда он вот так обнимает меня, позволяя прижиматься к его широкой груди.

— Я отнесу тебя наверх. Ты едва на ногах стоишь. Разве врач не говорила, что в твоем положении нельзя нервничать? И много ходить? И уж тем более нестись сломя голову черт знает куда?!

— Я всего лишь хотела…

— Я понял! — уже без тени злости в голосе перебил Егор. — Но это опасно в твоем положении. Слишком, мать твою, опасно, понимаешь? Юля? — он снизил голос почти до шепота, касаясь губами моего уха, отчего мурашки врассыпную бросились по всему телу.

Да, я осознавала, что таким образом он хотел всего лишь успокоить меня, согреть вниманием и поддержать в трудную минуту, но предательское тело отреагировало совсем не так.

И вспыхнувший было протест внезапно потух, не оставляя за собой даже пепла.

Только тепло, только желание продлить этот чувственный момент.

Я не стала спорить. Да и смысла уже не имело мое сопротивление. Оно сдулось, как воздушный шарик, после озвученной новости.

Егор подхватил меня на руки, подобно пушинке. Побуждая обнять за шею и прижаться плотнее к натренированным мускулам.

Уткнулась носом в его шею, втягивая уже ставший почти родным запах кожи. В памяти что-то шевельнулось.

Далекое.

Призрачное.

Будоражащее.

Как кончик ниточки, потянув за которую можно размотать основной клубок. Тот самый, что не давал мне покоя. И с которым я никак не могла справиться.

— Как мы познакомились? — спросила внезапно, приподнимая голову.

— С кем? С Арсением? Не знаю, — легко шагая по коридору, словно его и не напрягала ноша, ровно ответил Егор.

— С тобой. Мы ведь были знакомы? — скорее утверждая, чем спрашивая.

Хотя и так была уверена в этом. Не знаю почему, откуда. Но подсознание утверждало, что были.

— До вчерашнего вечера я и не подозревал о твоем существовании, Юля. Так что нет. Отвечая на твой вопрос. Мы не были знакомы.

Я смотрел на нее и понимал, что Юля сейчас отчаянно блефует. Слишком наигранное удивление, чересчур неправдоподобный страх и очень хлипкое оправдание своего неудавшегося побега.

Неужели она действительно верит в то, что сможет убедить меня, будто она летела на пятой скорости, торопясь выбежать из здания клиники, именно на похороны Арсения?

Не попытаться связаться со мной, не попросить охрану о помощи?!

Нет, вряд ли бы пацаны пошли ей навстречу, торопясь выполнить требования госпожи по первому щелчку, но мне бы маякнули точно.

Уверен.

А тут я чудом успел перехватить ее на выходе. Словно почувствовал. Ноги сами понесли в указанном направлении, стоило закончиться основной церемонии прощания.

Что-то гнало в спину, царапало, нашептывая вдавливать педаль газа до упора.

И, как оказалось, не зря.

Еще бы пара минут, несколько секунд промедления — и птичка реально могла упорхнуть из клетки.

Твою ж мать!

С охранниками разберусь позже. Обязательно.

С них стрясу отдельно.

Но главное даже не в этом. А в том, что вся эта ситуация с неудавшимся побегом открыла мне глаза на истинное лживое лицо этого прекрасного ангелочка, проглядывающее сквозь дырявую маску непорочности.

Даже интересно, как долго она сможет притворяться? Играть в свои игры и пытаться водить меня за нос?

День?

Неделю?

Месяц?

Насколько ее самой хватит?

Чтобы не проколоться в мелочах и при этом взять свое.

Нет, девочка гораздо хитрее, чем я предполагал.

Но ведь врачи подтвердили ее травму и последствия. Неужели так быстро вернулась память? Или все же природное чутье заиграло на инстинктах?

Сжал кулаки в карманах брюк, чтобы не выдать своего напряжения.

Не стоит подавать вида, что я догадываюсь о ее маневрах. Пусть пока спит спокойно, будучи уверенной в своем таланте врать и извиваться.

Я отвел взгляд, стараясь не задерживаться на хрупкой точеной фигурке. Стройной, еще не испорченной беременностью.

Она так и манила к себе против воли магнитом.

Юля стояла у окна, спиной ко мне.

Беззащитная, растерянная.

Обхватив себя руками.

Так и напрашиваясь на то, чтобы ее утешили, поддержали.

Я ехал сюда со стойким желанием если не придушить, то хотя бы взглянуть в эти бездонные зеленые глаза. Прижать гадину к стене и дать прочувствовать,