Мой желанный враг - Елена Сокол

Меня трясло: от адреналина, от боли, от привкуса крови на зубах. Мне хотелось допинывать его ногами, рвать на части, втаптывать в пол, но её слова – они отняли у меня последние силы.

Я просто развернулся и ушёл из дома. Навсегда.

Тогда-то мы и познакомились с Виком. Мне негде было ночевать, и я шатался по улицам от одной тусовки в пьяной компании до другой. Зарулил в тёмный переулок и вдруг увидел, как трое отморозков прессуют какого-то тощего хлыща, который вышел из клуба, чтобы отлить. Попытался заступиться за него. Зачем? Сам не знаю. Помню лишь, как сказал им что-то дерзкое, и тут же развязалась драка. Воскресенский хоть и был богатеньким дрищом, но дрался отчаянно и не боясь запачкать свой отглаженный до скрипа забавный костюмчик.

В тот день нам нехило наваляли, но мы получили больше – дружбу, которая связала нас навсегда.

Вик договорился с родителями, и мне разрешили пожить в их доме, пока я полгода доучивался в школе. Это был большой загородный особняк, окруженный раскидистыми яблонями. Семья Вика была состоятельной и дружной: семейные обеды и ужины, весёлые праздники в тесном кругу – всё то, что было ненормальным для меня, мальчишки, выросшем в атмосфере звона пустой стеклотары, запаха перегара и отборных тумаков, сыплющихся на него минимум дважды в неделю.

С матерью мы, конечно, встречались потом – в школе. Она подходила ко мне после уроков и уговаривала, чтобы я вернулся и извинился перед отцом. Я смотрел на неё с жалостью и не понимал, что такое сильное может удерживать её рядом с этим чудовищем все эти годы?

А потом я сам стал чудовищем.

Когда родители Вика погибли в автокатастрофе, мы с ним решили объединить наши усилия. Он вложил в наше общее дело всё своё наследство, а я вложил в него свои мозги и кулаки.

Воскресенский занимался бумагами и официальными каналами продвижения нашего бизнеса, а я в это время безжалостно и кроваво расправлялся с конкурентами и всеми  теми, кто осмеливался встать у нас на пути.

Вик был прагматичным и тяжелым на подъем, а я постоянно фонтанировал идеями и вынуждал его рисковать. Сделки с опасными партнёрами давали нам новые возможности для развития бизнеса, и капиталы нашей фирмы приумножались.

Прошло всего несколько лет, и мы так тесно переплелись в общем деле, что стало неважно, чьи деньги однажды дали нам возможность для старта. Вик прекрасно осознавал, что без меня он никогда бы не достиг подобных высот.

Мы стали братьями, не по крови, но по духу. Мы проросли друг в друга и оттого доверяли друг другу практически безгранично.

Всё шло, как надо, пока на горизонте не замаячила эта… Оксана? Таня? Как её там? Полина...

Я прежде не запоминал имён его многочисленных пассий на одну ночь, ровно, как и не помнил их лиц. Но теперь… теперь я словно нутром чувствовал, что на этот раз всё по-другому.

И не зря.

Стоило ей войти в зал клуба под руку с Виком, как меня словно прошило разрядом тока. И внутри что-то ослепительно взорвалось. Вспыхнуло.

Я почти физически почувствовал, как меня накрыло.

Полина

В подобном месте я была первый раз. Всюду мерцали огни, грохотала музыка, в воздухе стоял запах табака и дорогих духов. Виктор явно чувствовал себя здесь, точно в своей тарелке. Охранники, официанты, менеджеры – все приветствовали его, как постоянного гостя. А какая-то полураздетая девица даже попыталась броситься ему на шею, но он тут же остановил её жестом руки.

- Не сейчас. – Виктор резко мотнул головой, обернулся, взял меня за руку и потянул за собой. – Идём, мы ненадолго.

Девица с недовольством воззрилась на нас, но мы уже двинулись дальше сквозь толпу.

Я с ошеломлением разглядывала извивающихся на шестах и практически раздетых догола женщин. И поражал меня даже не их внешний вид и их бесстыдные движения, а то, как реагировали на них находящиеся в зале мужчины: вроде прилично одетые, состоятельные, многие даже трезвые, все они улюлюкали, свистели, тянули руки с зажатыми в них купюрами к стриптизершам и даже пытались ухватить их за бедра или задницы.

«Дикость какая», - подумала я.

Но, похоже, девушкам на сцене это только льстило: они зазывно прогибались, демонстрируя своё тело, бросали на посетителей манящие взгляды и многозначительно им улыбались.

- Я понимаю, что тебе не по себе. – Как-то немного виновато посмотрел на меня мой спутник. – Потерпи немного, Полин. Я поговорю с другом, и мы сразу уйдём.

Не знаю, зачем он сказал мне это. Наверное, у меня был слишком смятенный вид.

- И часто ты тут бываешь? – Осторожно поинтересовалась я.

Вик рассмеялся – смущённо и нервно.

- Нет. – Отмахнулся он и потянул меня за собой. – Редко. В основном из-за того, что тут всегда можно найти Марка.

«Врёт» - догадалась я.

- А вот и он. – Вик зачем-то крепче сжал мою руку.

Он будто волновался.

А я подняла взгляд и заметила столик в полутьме зала. Самый дальний, он находился на небольшом возвышении, подиуме. От остальной части помещения он был огорожен железным каркасом с перилами. Посередине на фиолетовом диванчике, развалившись в небрежной позе, сидел мужчина.

Белая рубашка с закатанными до локтя рукавами, три верхние пуговицы расстегнуты, в приоткрытом вороте - грудь с небольшой порослью темных волос поверх мягкого, золотистого загара. Жилистые руки с тугими канатами вен, в пальцах одной из них зажат невысокий стакан с виски, в другой - толстая сигара.

Мужчина затянулся, задумчиво прикрыв веки, и резко, будто нервно выпустил дым из красивых, хищных губ. Он явно ощущал себя хозяином жизни или кем-то даже вроде Бога. Или Дьявола. Скользил взглядом по залу презрительно и продолжал недовольно хмуриться.

Мне почему-то совсем расхотелось подходить к нему. Разом стало так страшно, что это человек сейчас повернётся и заметит меня, что в лицо ударил холод, а по телу молниеносно распространился тягучий жар. Казалось, что от этого ощущения меня даже немного покачнуло, и голова закружилась.

- Нам наверх. – Кивнул на ступени Виктор.

У меня задрожали колени.

Я не сводила глаз с незнакомца. Идеальный профиль: густая, короткая бородка с безупречно ровным краем, крадущаяся от виска до подбородка, пухлые губы красивой формы, длинный нос с едва заметной горбинкой, густые темные брови и чёрные, как адова пропасть, глаза.

Весь его образ – продуманная до мельчайших деталей небрежность, созданная лишь для того, чтобы  заявить: «Я – дьявол. Циничный, испорченный дьявол, для которого все остальные люди лишь букашки, которых можно давить ногами».

Моё дыхание оборвалось, а сердце замерло.

В этот самый момент мы и оказались перед ним.

- Привет! – Вик наклонился и приобнял его.