Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

располагались маленькие площадки («мастерские»), а также главная сцена, на которой проходили вечерние выступления. Дилану предстояло дать один концерт на сцене «мастерской» (в субботу), и один – на главной сцене (во время грандиозного воскресного финала).

Напряжение стало нарастать после того, как Дилан вышел на маленькую сцену «сочинительской мастерской», чтобы исполнить сольный акустический сет. Джо Бойд вспоминал: «Вокруг "сочинительской мастерской" собралась такая огромная толпа, что под угрозой оказались остальные мастерские. Люди начали жаловаться: "Сделайте погромче Дилана, нам мешает банджо с соседней сцены". Это сильно не соответствовало тем принципам, которые продвигал фестиваль»[20]. Вопреки ожиданиям Дилан не стал пытаться воспроизвести в акустике свой новый хит. Вместо этого он исполнил несколько более мирных песен и, улыбнувшись, сошел со сцены под радостные овации огромной толпы; его машина тут же была окружена поклонниками. Однако выступление на сцене «сочинительской мастерской» было только «затравкой» – все ждали воскресного вечера. Теперь интрига вокруг этого выступления стала еще напряженнее.

Спустя несколько часов после акустического выступления Дилана случился известный инцидент в «блюзовой мастерской». По воспоминаниям роуди Джонатана Тэплина, Дилан наблюдал всю драму, развернувшуюся вокруг выступления The Paul Butterfield Blues Band, и был возмущен не менее Гроссмана. Тэплин рассказывал, что Дилан тут же принял решение «бросить перчатку»: «[Он был настроен в духе: ] "Если они думают, что смогут вырубить здесь электричество, то пошли они на хрен". Под влиянием момента он тут же заявил, что выступит с электричеством»[21]. И не просто с электричеством, а в компании Эла Купера и членов группы Пола Баттерфилда – гитариста Майка Блумфилда и ритм-секции в составе Джерома Арнольда и Сэма Лея. Решение было довольно смелым: уже завтрашним вечером Дилану предстояло выступить на главной сцене фестиваля, а музыканты The Paul Butterfield Blues Band, при всей их одаренности, не привыкли к ритмически сложной музыке, которую тогда играл Боб. Последовала ночь совместных репетиций, и к рассвету, по воспоминаниям Блумфилда, их сводный ансамбль звучал «ужасно»[22]. Боб, однако, имел другое мнение – или просто не слишком задумывался о подобных мелочах. Вечером 25 июля Дилан со своей новой группой вышел на сцену Ньюпортского фолк-фестиваля с электрической группой и начал свое выступление с песни "Maggie’s Farm".

По поводу того, что случилось дальше, и по сей день спорят не только историки, но и очевидцы. Едва ли не самый красочный отчет о событиях той ночи предоставил Джо Бойд – ныне знаменитый продюсер и автор блестящей автобиографии «Белые велосипеды»[7], а в то время – 22-летний тур-менеджер и звукоинженер. Вместе с коллегой Полом Ротшильдом он отвечал за звук на Ньюпортском фестивале. Во всех своих показаниях Бойд продолжает уверенно утверждать: во время электрического дебюта Дилана звук был выстроен настолько хорошо, насколько это было возможно в 1965 году: «…Когда прозвучала первая нота "Maggie’s Farm", по нынешним меркам это было не так уж громко, но по тогдашним меркам это была самая громкая штуковина в истории. Дело было не только в музыке, не только в том, что он [Дилан] вышел и сыграл с электрической группой… Это был мощный, ядрено смикшированный и отлично исполненный рок-н-ролл»[23].

Однако были и другие мнения. Тони Гловер, друг и земляк Боба, который находился в толпе, считал, что «мощь и энергия были на месте, но проблема заключалась в том, что звук по сути был отстойным… Вокал и гитара то появлялись, то пропадали в миксе, а клавишных практически не было слышно. Я слышал, как люди кричали: "Сделайте погромче голосс!" или: "Не слышно клавиш!" – и все в таком духе»[24].

Джек Хольцман: «Мы слышали музыку с осмысленными текстами и рок-битом… Все черты музыки, не пересекавшиеся долгие годы, за мгновение схлопнулись в единое целое… И тут внезапно мы услышали недовольное гудение зрителей… Оно превратилось в поток свиста и шума. Это было очень странно» [25].

Что же произошло на самом деле? Современным поклонникам Дилана остается только гадать и спорить, а также завидовать тем, кто видел все своими глазами. Однако у нас есть и преимущество: черно-белая кинохроника режиссера Мюррея Лернера сохранила историческое выступление в идеальном качестве. Луч света выхватывает из темноты только Дилана – вся остальная группа остается скрытой в темноте. Исполняя текст о том, что он больше не хочет гнуть спину на старую Мэгги, Боб выглядит спокойным, уверенным, равнодушным. Даже в черной кожаной куртке он совершенно не похож на рок-музыканта – скорее на Байрона со «стратокастером». Его сердитые строчки, кажется, выбивают не менее четкий бит, чем ритм-секция, слаженно работающая на втором плане. Время от времени Дилан командует: «Alright!», и отходит в сторону, чтобы уступить место очередному едкому, почти гаражному соло Блумфилда, звучащему откуда-то из темноты. Музыканты кажутся сосредоточенными, они знают, что делают. Их музыка, похожая на сжатую пружину, определенно контрастирует с остальной программой – по-пионерски открытой и честной. Когда стихают последние звуки и следующие за ними первые аплодисменты, гудение публики становится хорошо различимым. «Когда песня закончилась, раздался рев, в котором слилось множество звуков, – комментировал Джо Бойд, находившийся в тот момент среди зрителей. – Конечно, среди них были и возгласы неодобрения, но они не составляли большинства. Были крики восторга и торжества, были издевки и возмущения»[26].

Дилан, однако, не собирается делать никаких объявлений в публику, и группа молча переходит к следующему номеру – новейшему хиту и, вне сомнения, гвоздю этой программы. По сравнению со студийной версией, исторический концертный дебют "Like a Rolling Stone" кажется на удивление безобидным, словно вполсилы – будто бы музыканты продолжают репетировать. Группа звучит не очень уверенно, но Дилан остается бесстрастным – он не стремится передать зрителям ни воодушевление, ни раздражение. Он выглядит усталым – или пребывающим слегка «под кайфом». Исполняя то, что сегодня мы назвали бы рок-музыкой, Боб не напитывается ее энергией, а скорее, совершает некий равнодушный жест, загородившись от публики стеной электрического звука.

Разительный контраст с этим перфомансом представляли события, которые в то же самое разворачивались перед сценой. Едва Джо Бойд с удовлетворением убедился в том, что Дилана и группу отлично слышно из зрительского сектора, как его тут же вызвали за сцену «на разговор». Прибыв на место, Бойд узрел перед собой недовольные физиономии аксакалов оргкомитета – Алана Ломакса, Пита Сигера и Теодора Бикеля. «Слишком громко! – сказали аксакалы. – Надо сделать потише, так нельзя! Это невыносимо!»[27]. После чего один из них потребовал от Бойда объяснения, как добраться до звукорежиссерского пульта – чтобы убавить громкость. Бойд терпеливо объяснил, что найти пульт несложно: нужно лишь «выйти на парковку, повернуть налево, пройти вдоль забора