Очень долгое путешествие, или Инь и Ян - Токсик

меригольдовых штучек, глаза чтоб подчеркивались, — Ламберт сделал выразительные движения обеими руками у груди. — А ты и это провалила.

Я распрямилась.

— Тебе никогда не говорили, что ты прекрасно умеешь располагать к себе людей?

— Нет, — удивился Ламберт.

— И правильно делали, что не говорили.

Эскель фыркнул и повесил над камином объёмный котелок с водой.

— Птицу потрошить, — пояснил мне.

Ламберт встал и протопал через кухню в дверь, которая вела в его комнату на вершине одной из башен.

Когда вода вскипела, Эскель опустил уток на пару минут в ведро. Повалил пар, душно запахло мокрыми перьями.

— Начинай с крыльев и хвоста и щипай подряд, без дырок.

За исключением перьев на хвосте, работа не была сложной. Пока я, обжигая пальцы, возилась с одной птицей, Эскель принялся за вторую, а вернувшийся Ламберт за третью. Через некоторое время они взялись за следующих птиц, я же всё продолжала борьбу с первой.

— Надеюсь, ешь ты во столько же раз меньше, во сколько медленнее работаешь.

— Надейся на лучшее, готовься к худшему, — меня понемногу начала забавлять перепалка с Ламбертом.

— Вообще, хорошо бы нам научиться есть впрок, — сказал Эскель, — льда в погребе почти не осталось, солёную птицу уже сил нет жевать, копчёной забиты все полки.

— Весемира на тебя нет, Эскель, кощунствуешь, — Ламберт понизил голос и прогудел: — а зима близко!

Ещё не наступил полдень, а я уже измоталась. Сегодня была очередь Эскеля готовить, и он прилаживал одну из потрошёных уток на вертел. Около камина закончились дрова, Весемир показал мне поленницу, и пока никто не видит, я решила попробовать поколоть колуном, воткнутым рядом в пень. Сначала я боролась с этим здоровенным топором, который не хотел выниматься из пня. Потом с поленом, в котором он застрял от удара. Потом плюнула, вбила топор обратно в пень, набрала дров и с ужасом увидела, что Ламберт, вернувшийся из конюшни, уже некоторое время наблюдает за мной.

— Смотри, ты топор так тюкнула, что его ветром сдует, — он легко вынул топор и загнал в дерево чуть ли не по обух так, что теперь я точно не смогла бы его оттуда вынуть.

— Да пошёл ты! — выдохнула я. — Руби себе на здоровье.

Меня распирала злость. Я никогда не стану такой, как они. Бессмысленный и бесполезный современный человек в мире, где всего надо было добиваться либо силой, либо магией, а я была лишена и того и другого.

После обеда все опять разбрелись по делам. Эскель и Ламберт занялись копчением, приделав широкую трубу к печи на внешнем дворе. Я убралась, покрутилась возле Весемира, помогла ему там придержать, тут подать, попутно выспрашивая о быте ведьмаков, о хозяйстве.

Потом направилась исследовать внешний двор. Молодые ведьмаки развесили уток на крюки внутри трубы и разминались с мечами. Я невольно залюбовалась их грацией. Больше всего сейчас, да что там скрывать, и в нашем мире тоже, я мечтала уметь так, как они. И даже лучше, чтобы заехать Ламберту в глаз, хоть разочек. Обогнула их вдоль стены и подошла к мирно жующим сено лошадям. Возле спокойной гнедой кобылы нервно прядал ушами иссиня-чёрный конь, который скосил на меня бешеный глаз и затопал копытами. Ещё одна лошадь была ровного светло-серого цвета, переходившего в чёрный на ногах, с чёрными же гривой и хвостом. Я залюбовалась красавицей и, протянув руку, погладила шелковистую морду.

— Я же сказал не трогать мои вещи! — заорал Ламберт.

Тихо выругавшись, назло Ламберту я провела по ласковой морде ещё раз и ретировалась в замок. До ужина оставалось не так много времени, и я желала провести его одна. Натаскала воды наверх и заметила, что под обручальным кольцом вспухла мозоль. Снимать и оставлять кольцо в комнате не хотелось, и я решила порыться в оставшихся сундуках. В конце концов, в мою игровую бытность Геральтом, мы с ним занимались этим постоянно.

В сундучке на столе нашлась россыпь всевозможных колье, браслетов, ожерелий и монет. А вот и то, что нужно. Вытянув тонкую серебряную цепочку, я подвесила на неё кольцо и надела на шею. Так-то лучше. Застелила постель, стянула сапоги с натёртых ног (портянки таки сбились в комки) и упала на кровать.

Ужин я проспала и открыла глаза с рассветом, чувствуя себя совершенно отдохнувшей. Сегодня во сне я не попала домой и спала без сновидений.

С первым лучом солнца я спустилась вниз. За завтраком ведьмаки посмеивались, но даже Ламберт обошёлся без наездов. Снова начался трудовой день. Но сперва Весемир дал мне мастер-класс по намотке портянок. Видно было, что ему доставляет удовольствие учить и показывать. Когда результат моих усилий его удовлетворил, он заставил ещё по пять раз снять и намотать портянки заново на каждую ногу.

— Секрет любого успеха в количестве повторений, — назидательно завершил он обучение.

Уборка на кухне, в зале, дойка, корм животным и чистка загона, вода, помощь в готовке еды. Постепенно я встроилась в ежедневную рутину. К своему дежурству я уже уверенно ориентировалась на кухне и наварила огромный горшок борща, благо все овощи для него были. В мешках нашлась ржаная мука, и я замесила закваску — запасы хлеба подошли к концу, и остаток перевели на сухари. Когда-то меня увлекало хлебопечение, и было бы весьма кстати попасть во сне домой и погуглить нюансы, но сон о моём мире больше не приходил.

Я выпросила у Весемира столярный клей — маленький кусочек янтарного цвета, разогрела на водяной бане и склеила разрушенный мною шестиугольный столик. Запах в комнате Геральта оставлял желать лучшего, но дело было сделано.

По вечерам после ужина я присоединялась к ведьмакам у камина в зале. Они читали, играли в шахматы, травили байки и расспрашивали о моём мире.

Ламберт не упускал случая поддеть Весемира, и я поражалась, как старый ведьмак не поддавался на провокации и отвечал, словно терпеливый отец балованному ребенку. Эскель своим мягким юмором гасил то и дело вспыхивающие между Весемиром и Ламбертом искры, но что он сам чувствовал, понять было невозможно.

В один такой вечер ведьмаки много расспрашивали про семью, про учёбу, про работу, то есть подробности лично моей жизни, а не только про устройство мира. Воспоминания разбередили душу, и когда я вернулась в комнату и повалилась на широченную кровать, мне стало жалко себя до жути и одиноко, несмотря на всех ведьмаков, коз, кур и прочую восхитительную природу. Я хотела домой. Сняла обручальное кольцо с цепочки и надела на палец — так я чувствовала хоть какую-то связь с прошлым миром.