Пересыхающее озеро - Арнальд Индридасон

— Может быть, на работе не клеилось, хоть он вам и говорил, что все хорошо? — спросила Элинборг. — Мы читали отчеты и…

— Ожидали увольнений. Муж говорил мне об этом, но не знал, кого это заденет. И в тот день его вызвали к начальству и сообщили, что больше не нуждаются в его услугах. Мне рассказал об этом владелец агентства уже после всего. Сказал, что муж не стал возражать против увольнения, не протестовал, не требовал объяснений. Просто ушел обратно к себе в офис и сел за стол. По его поведению трудно было понять, что он чувствовал.

— Когда супруг позвонил вам, он рассказал об увольнении? — спросила Элинборг.

— Нет, — ответила женщина, и Эрленд почувствовал, что ее горе все еще живо. — Он позвонил, как я уже сказала, но ни словом не обмолвился об увольнении.

— Почему же его выгнали? — спросил Эрленд.

— Я так и не смогла получить удовлетворительных объяснений. Мне кажется, что хозяин хотел выразить соболезнование и проявить участие, беседуя со мной. Он объяснил, что им требовалось провести сокращения из-за падения спроса на недвижимость, но я так поняла, что Рагнар, ко всему прочему, потерял интерес к своей работе. Ему стало скучно этим заниматься. Однажды, после встречи со своими одноклассниками, он заговорил о желании снова взяться за образование. Его пригласили на вечеринку, несмотря на то что он бросил школу, и оказалось, что его старые школьные товарищи стали либо врачами, либо юристами, либо инженерами. Как мне показалось по тону разговора, Рагнар жалел о том, что бросил учебу.

— Вы считаете, что он исчез из-за этого? — спросил Эрленд.

— Нет, вовсе нет, — возразила Кристина. — Мне скорее кажется, что объяснение надо искать в небольшой размолвке, которая произошла между нами за несколько дней до того. А может быть, в том, что наш малыш плохо спал по ночам, или в том, что нам не хватало средств на новый автомобиль. На самом деле я не знаю, что и думать.

— Он был склонен к депрессиям? — задала вопрос Элинборг, которая обратила внимание на то, что женщина говорит в настоящем времени, как будто все произошло только что.

— Не больше, чем любой исландец. Он исчез осенью, если этот факт говорит о чем-то.

— В то время вы утверждали, что убийство исключено, — напомнил Эрленд.

— Да, — подтвердила Кристина. — Не могу себе такое представить. Рагнар никогда ни в чем не был замешан. Сомневаюсь, чтобы он имел дело с кем-то, кто намеревался его убить. Я и мысли такой не могла допустить, да и вы в полиции отказались от этой версии. Дело не было квалифицировано как уголовное. Когда закончился рабочий день, Рагнар задержался в офисе, и тогда его видели в последний раз.

— Его исчезновение никогда не связывали с уголовным преступлением? — удивилась Элинборг.

— Нет, — подтвердила Кристина.

— Скажите-ка лучше вот что: ваш муж увлекался радиотехникой? — спросил Эрленд.

— Радиотехникой? Что вы имеете в виду?

— Я и сам, по правда говоря, не очень ясно представляю, — промычал Эрленд, ища взглядом помощи у Элинборг, которая как в рот воды набрала. — Есть люди, которые с помощью рации переговариваются с другими радиолюбителями по всему миру, — неуверенно начал Эрленд. — Для этого нужно, или скорее было нужно, располагать достаточно мощным радиоприемником, чтобы волны могли дойти до отдаленных стран. У него был какой-нибудь радиопередатчик?

— Нет, — удивилась женщина. — Радиоприемник?

— Ну, чтобы принимать «дальние» голоса? У него был радиопередатчик или… — попыталась уточнить Элинборг.

Кристина пристально посмотрела на нее.

— Что же вы там обнаружили, в этом озере? — спросила она с недоумением. — У Рагнара никогда не было никакого радиопередатчика. Что еще за передатчик?

— А не случалось, чтобы он рыбачил на озере Клейварватн? — спросила Элинборг, не ответив на вопрос Кристины. — И вообще, ездил ли он когда-нибудь туда?

— Нет, никогда. Рыбалка его совсем не интересовала. Мой брат обожает охотиться на лосося. Он пытался увлечь и Рагнара, но безуспешно. Что он, что я — мы оба в этой области полные профаны. Тут между нами было абсолютное согласие — мы не хотели убивать без нужды или ради развлечения. Да и вообще мы никогда не ездили туда на юг, к озеру Клейварватн.

Взгляд Эрленда упал на фотографию в красивой раме, стоящую на полке в гостиной. На снимке рядом с Кристиной был запечатлен юноша, и инспектор подумал, что, должно быть, это ее сын, потерявший отца, и тут же вспомнил о своем собственном сыне Синдри. Эрленд не вполне понимал, чем объяснить появление Синдри у себя дома. Обычно тот избегал отца в отличие от Евы Линд, которая стремилась устыдить его тем, что он бросил их с братом в детстве. Эрленд разошелся с женой после непродолжительного брака и теперь, с годами, все больше и больше жалел, что не поддерживал отношения с детьми.

Отец с сыном неловко поздоровались за руку на лестничной площадке, точно два незнакомых человека. Эрленд впустил Синдри в квартиру и включил кофеварку. Синдри объяснил, что находится в поиске квартиры или комнаты. Эрленд сказал, что ему пока ничего не приходит в голову, но если он узнает что-нибудь, обязательно свяжется с сыном.

— Может быть, я пока здесь перекантуюсь… — протянул Синдри, обводя взглядом книжные полки в гостиной.

— Здесь? — как эхо, повторил Эрленд, появившись в дверном проеме кухни. Он вдруг понял, зачем Синдри к нему пожаловал.

— Ева говорила мне, что у тебя есть свободная комната, где ты хранишь всякий хлам.

Эрленд взглянул на сына. В квартире действительно была еще одна комната, а «хламом» Ева называла вещи, оставшиеся после родителей Эрленда, которые он хранил, потому что ему и в голову не приходило, что их можно выбросить. Это были вещи из его детства: сундучок с родительскими письмами и письмами его предков, резная этажерка, подборка журналов, книги, удочки и старое, вышедшее из строя и совершенно неподъемное охотничье ружье, которое принадлежало еще его деду.

— А мама, — напомнил Эрленд, — у нее ты не можешь пожить?

— Конечно, — вяло согласился Синдри, — я пойду к ней.

Оба замолчали.

— Ну, просто в той комнате нет места, — попытался оправдаться Эрленд. — Так что… я не знаю…

— Ева-то там спала, — напомнил Синдри.

Его слова повисли в воздухе без ответа. Воцарилась гробовая тишина.

— Она предупредила, что ты изменился, — проговорил наконец Синдри.

— А ты? — спросил Эрленд. — Ты-то изменился?

— Я завязал, вот уже несколько месяцев, — ответил Синдри. — Если ты об этом.

Эрленд очнулся, возвращаясь в реальность, и сделал глоток кофе. Он взглянул еще раз на снимок и посмотрел на Кристину. Ему хотелось курить.

— То есть мальчик, по сути, не знал своего отца, — сделал он заключение. Краем глаза инспектор заметил, как у Элинборг округлились глаза, но не придал этому никакого значения. Эрленд прекрасно понимал, что вторгся в частную жизнь этой женщины, которая более тридцати лет назад при загадочных обстоятельствах потеряла мужа, но так и не получила удовлетворительных объяснений, что произошло. Замечание инспектора не относилось к делу.