Динозавры тоже думали, что у них есть время. Почему люди в XXI веке стали одержимы идеей апокалипсиса - Марк О’Коннелл

костей погружены в собственный прагматический подход к жизни и к будущему. Зачастую с ними живут женщины, которые не столь уж горят желанием независимости, не столь маниакально уверены в наступлении апокалипсиса и которых поэтому «берут в свои руки» и наставляют на путь преппера.

В одном из эпизодов мы знакомимся с Брайаном Мердоком, брокером по недвижимости из Массачусетса, набожным христианином. Брайан – непревзойденный преппер в том смысле, что каждый аспект его жизни подчинен общему проекту подготовки себя к краху цивилизации. Конкретный сценарий Брайана – третья мировая война, возникшая в результате ядерного нападения Соединенных Штатов на Иран, за что тот мстит своей контратакой на Израиль:

«Я знаю это каждой клеточкой своего существа, – говорит он, прислонившись к деревянному крыльцу своего дома в колониальном стиле, лимонная рубашка поло заправлена за пояс клетчатых шорт. – Одна треть Земли погибнет».

Решение жениться он принял после того, как узнал, что шансы пережить катастрофу значительно возрастают, когда есть партнер, который вкладывается в ваше выживание.

И вот, стремясь выстроить нормальные человеческие отношения с точки зрения собственного эгоистичного представления о выживании, он заходит на сайт знакомств и пишет молодой женщине из Колумбии по имени Татьяна. Съездив туда пару раз, чтобы познакомиться с ней поближе, он привозит ее в Америку в качестве невесты. Колумбия выбрана им неслучайно: он слышал, что образ жизни там очень прост и что у местных развиты чувства «благодарности» и «уважения». Брайан ни слова не говорит о феминизме, но когда мы видим, как его молодая невеста загружает посудомоечную машину после своей первой трапезы в Америке, мы понимаем, что традиционные гендерные роли – важная часть его видения постапокалиптического выживания.

– Я верю, что благодать брака, – говорит он, – обязательства брака очень важны в преппинге.

Когда Татьяна приезжает в Соединенные Штаты, Брайан ошарашивает ее рассказом о своем плане на случай ядерной войны – переехать в дом на участке в пятьдесят акров в семи часах езды.

Еще до того, как женщине разрешают распаковать чемодан, ее заставляют приготовить «тревожный чемоданчик».

Ни преппинг, ни тревожные чемоданчики, ни планы на случай ядерной войны не обсуждались до того, как она прибыла в Америку. Все это кажется ей странным и сбивает ее с толку.

«Когда Брайан сказал мне, что он преппер, – рассказывает она, – я подумала, что он сумасшедший. У нас в Колумбии такого нет. Мы ничего не знаем о том, как делать запасы на «плохие времена», потому что плохие времена у нас постоянно».

Но ее муж человек умный, поэтому она полна решимости однажды стать идеальной женой преппера.

В шоу женщины представлены наивными существами, их нужно обучать всем тонкостям преппинга. Жены настроены скептически, их волнуют пустяки повседневной жизни, но в конце концов они неизменно осознают необходимость регулярных тренировок, обучения стрельбе и так далее. Дочерей учат бояться «мародеров», голодных мужчин с яростью в сердце и похотью в глазах. Семья становится своего рода крепостью против всех опасностей мира, а отец – воплощением феодального патернализма. Он обеспечивает свою семью защитой благодаря умелому применению насилия, разнообразным мужским ноу-хау и изобретательности. Налицо фетишизация старых способов существования семьи, того, как все представлялось до появления феминизма и других разрушительных социальных сил.

Препперы готовятся не к своим страхам, а к своим фантазиям. Крах цивилизации означает возвращение к «модусу операнди» маскулинности, от которого отвернулась наша культура. А также к миру, в котором человек, который может построить туалет с нуля, или защитить жену и детей от незваных гостей с помощью арбалета, или разделать тушу оленя, быстро становится членом новой элиты. Апокалипсис, какую бы форму он ни принял, принесет страдания и смерть большинству людей, но подготовленных он вернет к первоосновам, к миру, в котором люди есть люди. Особенно если они белые.

Расовую подоплеку тревог и фантазий преппера невозможно не замечать. Она проявляется в недоверии к городам и их жителям. В том видео на YouTube, где говорится о различиях между «бандами овчарок» и «городскими преступными группировками», она присутствует во всех возбужденных дискуссиях о мародерстве и «беззаконии» и о том, что нужно будет сделать, чтобы «они» не вышли из-под контроля. Когда препперы говорят о «гражданских беспорядках», а делают они это часто – в конце концов, это одна из основных причин, из-за которой «дерьмо попадет в вентилятор», – создается ощущение, что они имеют в виду чернокожих людей и их реакцию на системный расизм и насилие. В 2015 году, когда большое жюри присяжных отказалось выдвинуть обвинения против шести полицейских, причастных к смерти Фредди Грея, город Балтимор вспыхнул беспорядками, и они были расценены многими препперами как предвестники именно тех (и именно такого цвета) сценариев WROL («Без верховенства права»), к которым все годы и шла подготовка.

Пример: сразу после гражданских беспорядков в Балтиморе сайт под названием The Prepper Journal опубликовал статью, название которой ставило на первый взгляд риторический вопрос: «Каким будет мир WROL?» Если бы фотографию над постом можно было принять за ответ, то мир «Без верховенства закона» олицетворяла бы группа молодых чернокожих мужчин в капюшонах и масках, прыгающих на крыше полицейской машины. В самой статье не упоминается ни о Балтиморе, ни о Фредди Грее, ни о движении Black Lives Matter, но происхождение фотографии очевидно (на боку полицейской машины, например, написано «Полиция Балтимора»). На этой же странице была опубликована еще одна фотография о беззаконии – на ней черный человек в капюшоне бросал невидимый предмет, а позади него пылал огнем припаркованный автомобиль. Поиск изображений в Google подтвердил мои подозрения: фотография была сделана во время лондонских беспорядков 2011 года.

Две вещи поразили меня в этой статье и тех фотографиях, что автор выбрал для ее иллюстрации. Первая – более или менее явная ассоциация беззакония с цветными молодыми людьми. Население, представленное как дикари (естественная склонность которых к насилию и хаосу немедленно проявилась бы в случае системного краха), было подчеркнуто не белым и городским. А вторая – это то, что контекстом обеих фотографий, балтиморской 2015 года и лондонской 2011 года, были масштабные горе и ярость по поводу смерти молодого чернокожего человека в полицейском участке. Другими словами, люди, символизировавшие мир в отсутствие верховенства закона, были теми, кто наиболее глубоко и остро понимал, что значит жить без защиты государства и что закон изначально не предназначался для их защиты.

Неспособность признать или даже осознать весь драматизм той грандиозной иронии, что сопровождала всю эту тему, а именно – что самые маргинализированные и угнетенные люди общества как раз и понимали на самом деле, что значит жить в постапокалиптическом мире, и поэтому были