Невеста в облаках - Елена Ларина

– Очень хорошо, – вынесла окончательный вердикт Люся.

И, чтобы убедить меня в необходимости расстаться с деньгами, обратилась к третейскому судье – продавщице.

– Ну ведь правда же, скажите, – другой человек?!

– Правда, – подтвердила продавщица. – Очень идет. Заиграла девочка.

– Конечно, – подытожила Люся, – хорошо бы тебе к этому колечко или хоть цепочку… Ладно, не все сразу.

В общем, из магазина я вылетела счастливая, но абсолютно без денег. Пришлось залезть даже в неприкосновенный запас – отложенное на обратную дорогу.

– Ничего, прорвемся, – успокаивала меня Люся. – Будешь сухой корочкой питаться, зато выглядеть человеком! Тут Питер, тут это важно!

И хотя этим прекрасным костюмом предполагалось поразить преподавателей на экзамене, на объявление оценок я решила пойти тоже в нем – для тренировки. Костюм мне нравился безумно, в туфлях хотелось танцевать, блузка приводила меня просто в какой-то немой восторг – я никогда не видела такой блузки. К тому же стояло прекрасное, дивное лето, город, в который я уже начала влюбляться, играл всеми красками, и предполагалось потом пойти гулять – не могла я не надеть новую блузку, не удержалась. А теперь я стояла в вестибюле, забыв про платок, который Люся умело повязала мне на шею, забыв про юбку, забыв про блузку…

Дура. Тебе же говорили, столько раз говорили, что ты дура. А ты все не верила, все на что-то надеялась.

– Только не переживай. Только не переживай! Ничего не случилось, все поправимо. Мы сейчас пойдем и посмотрим, когда в «Кульке» экзамены, и ты быстро перекинешь документы. А жить пока в Пушкине у моих можно… Ты куда? Регина, постой! Регина, да стой, я кому говорю! Стой, дура такая, ты куда бежишь?!..

Но я бежала, не оглядываясь. Я бежала в туфлях, в которых хотелось танцевать, в юбке, которая била меня по ногам, прижимая к новой блузке сумку, данную мне тетей Зиной, оставшуюся у нее на память о Москве, бежала куда глаза глядят. Бежала по набережной реки Мойки, далеко, далеко, как только могла, а потом шла уже, заливаясь слезами, и ревела так до самой Новой Голландии. Это уже там, остановившись на каком-то мосту, я посмотрела по сторонам и, увидев темную громаду, заросшую густым плющом, спросила у проходившего мимо человека в шляпе:

– А что это, что это такое?!

– Это, девушка, Новая Голландия. Что, никогда не видели?

– Никогда!

И я еще почти час простояла перед Новой Голландией. Она так мне понравилась – так понравилась, что я поняла, что уже полюбила этот город, и что впору реветь не просто оттого, что я дура, неудачница, у меня куриные мозги, я не знаю, где ставят запятые, я не удосужилась перечитать Грибоедова и мне как всегда не повезло, не оттого, что придется возвращаться обратно несолоно хлебавши, терпеть взгляды соседей, ехидные вопросы бывших одноклассников, крики отца, слезы мамы и тяжкое отчаяние тети Зины, возлагавшей на меня все надежды, пережить весь этот позор, отказаться от мечты и пойти работать куда-нибудь уборщицей, как обещал мне отец… Просто я не хотела отсюда никуда уезжать – я уже влюбилась, как и было обещано мне тетей Зиной. Я не хотела обратно, не хотела на завод, не хотела в область, я не хотела даже в Москву – я хотела остаться здесь и каждый день видеть Новую Голландию. Я ведь и посмотреть толком ничего не успела! Ничего не видела, кроме Невского и Медного всадника, я в Эрмитаже еще не была, не каталась на кораблике… И тогда я открыла сумку, пересчитала имеющиеся у меня деньги – деньги, которых не хватало на обратную дорогу, так что и думать о ней сегодня нечего, все равно ничего не придумаешь, о ней я буду думать завтра – и пошла искать пристань с «корабликами». Сегодня я буду гулять во что бы то ни стало, сегодня я наконец праздный посетитель, турист, восторженно пялящийся по сторонам. Сегодня меня не будут беспокоить «300 золотых сочинений» и правила русского языка, я забыла их в общежитии, как и свою голову. Сегодня я свободна, как может быть свободен только человек, который потерял все. И я больше не буду плакать, я буду всем улыбаться. Я молодая, красивая, как выяснилось; я первый раз в жизни приехала в Ленинград, и у меня все впереди. Наверное.

Так я и гуляла, весь день. Плавала на кораблике, была в Петропавловке, ела мороженое, загорала у стены, завистливо глядела на купальщиков и изумленно – на немыслимо смелых старушек, стоящих рядом в ситцевых трусах и безразмерных лифчиках, спокойно являющих всему миру свою дряблую морщинистую кожу, сидела в кафе на Невском, пила там кофе из маленькой фарфоровой чашечки и ела безумно вкусный лимонный пирог, была в книжном магазине и даже в кино, а вечером я спустилась в метро и уехала куда-то на Выборгскую сторону, откуда решила спастись бегством и силилась вспомнить что-то из учебника истории, но так ничего и не вспомнила, ходила по горбатым мостам и трогала за ноги атлантов, подпирающих небесный свод на улице со странным названием «Милионная»… Чего я только ни делала этим днем, а когда наступила ночь, я решила ни в какое общежитие не возвращаться, а гулять до утра, чтобы запомнить на всю жизнь белые ночи, посмотреть на мосты и… Что еще я буду делать ночью, я не придумала, но в общежитие не пошла.

И вот наступил час развода мостов. Я стояла на набережной в окружении гуляющих парочек, студентов, запыхавшихся людей, прибежавших «с той стороны» и остановившихся отдышаться. Все ждали, когда эта махина поползет вверх, и она поползла, медленно, с глухим скрежетом, и встала в конце концов поперек белесого, мутного неба. Развели. «Концерт окончен», как говорил наш дворник дядя Леша, можно идти по домам.

– Девушка, а что же это вы одна? На темных улицах?

– Так они же не темные, белые ночи же.

– Белые, белые. Повезло вам, девушка, – не всегда на темных улицах нашего города белыми ночами можно встретить таких людей, как мы. Какие планы на остаток ночи? Мосты развели – прошвырнемся по Невскому?

Тут я с опозданием поняла, что ко мне пристает компания из четырех не очень трезвых парней. Один из них был уже с девушкой, обнимал ее мощной рукой за талию. Оттого я, наверное, и не обратила на них внимания и не насторожилась – с женщиной все-таки. Или я просто совсем загулялась и расслабилась. Забыла, что ночной город – не место для прогулок, даже если светло.

– Извините, мне в другую сторону, – сказала я и попыталась действительно в эту другую сторону уйти, но не тут-то было.

– Да что вы там забыли, в другой стороне? Нельзя девушке одной ночью ходить, мало ли кто пристанет! Защитники нужны. Вы не уходите, мы вас проводим!

Блондинистый парень с квадратным лицом хватал меня за локоть и разворачивал к своим ребятам. Ребята мне не понравились. Я пыталась вырваться, но руку он мне сжимал крепко.

– Пустите меня.

– Не пущу, и не пытайся. Ты что думаешь, мы тебе зла желаем? Ты же небось первый раз в Питере. Первый раз? Ну вот видишь, я угадал – по глазам видно, что первый раз. Сейчас мы тебе все покажем, все расскажем…

С другого боку подвалил его товарищ, облапил и подтолкнул меня к парню с девушкой и четвертому, курившему у парапета.