Меч короля Артура. Так рождалась легенда - Вадим Эрлихман

У Ненния и в «Англосаксонской хронике» сохранились генеалогии, согласно которым предводители всех трех племен вели свой род от бога Водена (Одина). В частности, Хенгист и Хорза считались правнуками Водена, хотя Хорза, скорее всего, никогда не существовал – его выдумали в дополнение к брату, чтобы образовать пару божественных всадников, наподобие греческих Диоскуров или индийских Ашвинов. Этим объясняются и «лошадиные» имена братьев, отражающие культ коня, который существовал у древних скандинавов. Вместе с тем Хенгист мог быть реальным лицом, хотя его имя вместе с именем его отца Виктгильса историки считают скорее саксонским, чем ютским. Быть может, он был предводителем разноплеменной банды наемников, нанятых на службу сперва правителем данов, а потом и Вортигерном. Любопытно, что его потомками считали себя не только короли Кента, но и герцоги германской Швабии, генеалогии которых относят Хенгиста к тому же времени – второй половине V века.

Продолжая повествование о «пришествии саксов», Беда пишет: «Новоприбывшие получили от бриттов земли по соседству с ними на условиях, что они будут сражаться против врагов страны ради ее мира и спокойствия и получать за это плату… Слухи о плодородии острова и о слабости бриттов достигли их родины, и вскоре оттуда отплыл много больший флот со множеством воинов»[20]. Это были не только юты, но и представители других народов – саксов, англов и фризов. Почти все они (кроме относительно удаленных от Британии ютов) имели сородичей, давно уже живших на Саксонском берегу. Этот факт делает «пришествие саксов» (adventus Saxonum) весьма условным, и не случайно его точная дата неизвестна. Например, в сочинении Ненния оно отнесено к 428 году, а Галльская хроника 452 года сообщает, что уже в 410 году «британские провинции были опустошены саксами». Более поздний вариант этой хроники, относящийся к 511 году, содержит запись о том, что в 441 году «Британия, потерянная римлянами, досталась саксам». Возможно, эта дата отражает появление на службе Вортигерна саксонских наемников, хотя более вероятно, что это случилось раньше, в 430-е годы.

Помимо ежемесячных выдач провизии и одежды, пришельцы получили земельные участки на острове Танет (на языке бриттов он назывался Руохим), а потом и в соседней области Кантия, откуда был изгнан бриттский король Гвирангон. Саксы приняли участие в войнах против пиктов и скоттов (а возможно, и против Амброзия). В конечном итоге верховный король (ард-ри) Ирландии Ниалл Девяти заложников был убит во время одного из пиратских рейдов, а его занятые борьбой за власть наследники прекратили набеги на британское побережье. Примерно та же ситуация сложилась у пиктов, где около 440 года появился общий король, постоянно враждующий с правителями семи областей, составлявших его владения. Позже, примерно в 476 году, на западе пиктских земель, в нынешнем графстве Аргайл, высадились беглецы из Ирландии во главе с Фергусом мак Эрка. Созданное ими королевство Далриада вступило в затяжную борьбу с пиктами, и нападения обеих сторон на Британию окончательно сошли на нет.

Но еще до этого случилось неизбежное – саксы подняли восстание. По общему мнению источников, они замышляли мятеж с того момента, как убедились в слабости и разобщенности своих британских нанимателей. Предлогом стала невыдача в срок положенного довольствия, после чего Хенгист и его люди заявили, что сами возьмут все, что им причитается. То, что случилось дальше, красноречиво описал Гильдас: «Огонь праведного мщения за прошлые злодеяния пылал от моря до моря, зажженный руками восточных безбожников. Уничтожив все близлежащие города и земли, он не остановился, пока имел пищу, но сжег почти весь этот остров и облизывал западное море своими красными свирепыми языками… Стены всех городов были повержены ударами таранов, их обитатели вместе с предстоятелями церкви, священники вместе с паствой повергались наземь, в то время как повсюду сверкали мечи и трещало пламя. Печальное зрелище! Повсюду на улицах, среди камней поверженных башен, стен и святых алтарей лежали тела, покрытые запекшейся красной кровью, словно их раздавил некий чудовищный пресс, и не было для них иных гробниц, кроме развалин домов или внутренностей диких зверей и птиц небесных»[21].

Дата восстания точно неизвестна, как и дата «пришествия саксов». Традиция относит его к 449 году, но более вероятно, что оно произошло на несколько лет раньше – к середине века Хенгист уже несколько лет был независимым королем (кинингом) Кантии, переименованной в Кент. Известие о его успехе достигло континента и привело к прибытию в Британию новых германских поселенцев. При крайней скудости источников для этого периода большее значение имеют результаты археологических раскопок. Из них следует, что масштаб англосаксонских вторжений V века сильно преувеличен древними историками. Большинство римских городов (Винчестер, Линкольн, Лондон и др.) оставались населенными, по крайней мере, до конца столетия и были не разрушены врагом, а просто оставлены жителями из-за голода и хозяйственного упадка. В то же время в городах Запада жизнь продолжалась до середины VI столетия. Уцелели также укрепленные форты в Уэльсе и на стене Адриана: местное население укрывалось там от набегов под защитой ополченцев и римских ветеранов.

Вплоть до конца V века поселения англосаксов были сосредоточены на юго-востоке Британии. Городской жизни завоеватели еще не знали и ставили на площадях римских городов свои хижины с соломенной крышей, огороженные частоколом. В захваченных селениях они, как правило, убивали мужчин, а женщин и детей продавали в рабство фризам или франкам. Гильдас так описывает печальную участь бриттов: «Иные из несчастных были загнаны в горы и безжалостно вырезаны. Другие, изможденные голодом, вышли и покорились врагу, готовые принять вечное рабство за кусок хлеба, если только их не убивали на месте… Некоторые отправлялись за море, громко сетуя, как будто вместо команды гребцам они пели под раздутыми ветром парусами: «Ты отдал нас, как овец, на съедение и рассеял нас между народами». Другие остались на своей земле и, охваченные страхом, вверили свои жизни высоким холмам, укрепленным и неприступным, густым лесам и приморским скалам»[22].

Многие из упомянутых историком беглецов отправлялись в Арморику (Бретань), где со времен Максима Магна существовали бриттские княжества. Однако большая часть бриттов бежала на запад острова, где по-прежнему правил Вортигерн. Источники сообщают о нем противоречивые подробности; Ненний пишет о его женитьбе на дочери Хенгиста Ровене (по-валлийски Ронвен) и одновременно о том, что он «взял свою дочь себе в жены и от нее родил сына». Говорится и о том, что за это короля проклял Герман Оксеррский – это случилось во время второго и последнего визита святого в Британию в 447 году. В принципе в период общего морального упадка такой поступок был вполне возможен, но рассказ о нем явно носит фольклорный характер – возможно, кто-то из хронистов спутал короля с правителем Диведа Вортипором, которого Гильдас тоже осуждал за женитьбу на собственной дочери.

Не менее легендарна история о том, как Вортигерн задумал выстроить для защиты от врагов – саксов и собственных недовольных подданных, – крепость в горах Гвинедда, но приготовленные стройматериалы трижды исчезали неведомо куда. Для избавления от напасти колдуны (очевидно, друиды) посоветовали королю окропить место постройки кровью мальчика, не имеющего отца. Такого мальчика нашли, и он открыл Вортигерну, что под местом строительства лежит водоем, в котором сражаются два дракона – красный и белый. Белый дракон, символизирующий саксов, долго будет побеждать, но в итоге красный – символ бриттов, – одолеет его. Это пророчество так понравилось королю, что он сохранил мальчику жизнь и даже отдал ему весь запад Британии вместе с крепостью Динас-Эмрис, которая теперь, конечно же, была успешно достроена. По словам Ненния, мальчика звали Амброзием, но настоящий Аврелий Амброзий в то время был уже немолод. Гальфрид увидел в юном пророке чародея Мерлина, тоже росшего без отца, однако текст Ненния не дает никаких оснований для подобного вывода. История просто отражает фольклорный сюжет победы молодого претендента на трон над старым деспотичным правителем, классический пример которого – библейская история Саула и Давида.