"Выход" - Александр Александрович Яйков

— Я Олия, дочь землекопа и швеи. Благодарю вас за честность и доброту. Родни… нет. Все погибли во время атаки тварей. С радостью приму ваше приглашение — с огромным трудом сдерживая слезы, предельно кратко представилась девушка, а затем, после долгой паузы, посмотрела мне прямо в глаза и заявила — Обещаю. Я непременно обдумаю твои притязания на мое сердце… когда узнаю тебя хотя бы немного ближе.

— Благодарю. Мне тоже нужно время чтобы подтвердить свои самые первые чувства. Поэтому можешь не беспокоиться по этому поводу и не спешить с ответом. Для зачина станешь хорошей гостьей нашей семьи, а потом возможно и ее частью — отец похлопал меня по плечу, явно одобряя мой выбор и конечно же слова и, видимо решив сходить за последним бревном и нашими топорами, направился на выход из деревни. Ну а я протянул темноволосой красавице руку и, дождавшись пока она вложит в нее свою маленькую ладошку, без спешки повел Олию в свой родной дом.

— Не беспокойся… — почувствовав дрож в теле своей спутницы, тихо проговорил я — Моя младшая сестренка будет очень рада новой подруге. Да и мы с отцом будем счастливы от того, что в доме станет не так пусто.

— Я не… просто… Мама, папа, сестра… они… — поняв что сейчас девицу тревожит совсем иное, я, не найдясь что ей на это сказать, просто подхватил красавицу на руки, прижал к себе и, практически не чувствуя ее веса, продолжил свой путь до нашей хаты. Она в первые мгновения растерялась и пыталась упираться мне в грудь… А потом просто расслабилась и тихо-тихо заплакала, омывая слезами горя память о самых близких и дорогих людях.

Ну а я… просто шел по широкой улице нашей деревушке и надеялся что когда-нибудь смогу в глазах Олии стать одним из них. А еще лучше, самым близким для нее человеком. Но это потом. А сейчас мне было очень хорошо, даже будучи большой тряпицей для ее горьких слез.

Глава 7

Долго сопротивляться моему напору Олия не стала и уже через четыре десятидневья согласилась связать наши сердца. Нет, конечно же она согласилась не против своей воли, вполне искренне желая данного союза. За эти дни Олия успела стать неразрывной часть нашей семьи и зацепиться разумом не только за мою суетную сестренку, но и за неразговорчивого и прямолинейного отца, приняв его практически как своего родителя. Да и ко мне она оттаяла довольно быстро, а на днях и вовсе жаркими поцелуями показала что мои чувства уже не безответны.

Видимо она тоже не желала затягивать время и, возможно боясь что все может рухнуть также как и в «Лесном пути», хотела поскорее прочувствовать счастье любви и материнства. Поэтому в тот же день предложила пойти в наш крохотный храм союза и связать наши сердца волей творцов. Мирина весело хлопала в ладоши, радуясь тому что скоро станет еще ближе со своей новой сестренкой. А вот мы с отцом наоборот придержали ее спешку и попросили подождать хотя бы одно десятидневье. За это время мы планировали срубить небольшой домик и хоть как-то его обиходить внутри.

Она конечно же согласилась с нашими доводами и, когда мы уединились, горячим поцелуем вновь подтвердила свои притязания на мое, и без того занятое ею, сердце. Правда потом Олия поворчала на мой колючий до ужаса подбородок и попросила отрастить небольшую бороду как у папани. Я конечно согласился на это милое требование… Избавляя себя от тягостной необходимости тщательно бриться по несколько раз на дню. После пробуждения моя проблема ожидаемо не ушла, с увеличением силы став еще более насущной и чтобы не выглядеть перед красавицей Олией, словно лесной бродяга, я скоблил подбородок, кажется, чаще чем ел, тратя на это немало времени. Ну а когда дева моего сердца дала добро, с меня будто слетели тяжелые оковы, да и меньше думая об этой небольшой проблеме, стало даже легче дышать.

У Олии, как оказалось, была похожая проблема, но только на голове. Она ненавидела свои вьющиеся волосы и не желая тратить много времени на сражение с черными кудряшками, просто начала очень коротко стричь волосы. Такое решение помогло упростило ей жизнь и позволило не отвлекаться при шитье на собственные, непокорные пряди. Правда, поначалу она даже стеснялась передо мной и, видимо заслышав шепотки кумушек о неприлично неприкрытой шее, пыталась их отращивать. Но услышав что мне нравится когда коротко, мысленно плюнула на всех этих сплетниц и, кажется, влюбилась в меня еще сильнее. А я был и не против, счастливо млея от ее близости и жара поцелуев.

За десятидневье, увы, не управились и пришлось потратить чуть больше дней на то, чтобы организовать быт внутри уже выстроенного бревенчатого домика. Ну а когда все было закончено, мы, изнемогая от нетерпения и желания поскорее связать наши сердца, сразу поспешили к храму союза. Деревенские, зная о завершении постройки дома, сразу поняли куда мы идем всей дружной семьей и одобрительно засвистели вслед и замахали руками, подбадривая нас в этом благом начинании.

— Долго шли. Наверное заблудились по пути — с усмешкой встретил нас старик Аокарий. Наш деревенский толкователь веры и заодно смотритель малого храма союза. Он не стал дожидаться ответа и поманив всех нас к себе, закончил свою мысль — Ну ничего. Тут главное что пришли. Творцы рады каждому нашему союзу сердец и наверняка благословят вас в этом прекрасном начинании как «новая семья» — а потом старик перевел взгляд с нас на стоящего позади отца и уточнил уже у него — А ты Тигор, чего топчешься как ишак? В деревню столько вдовых дев прибыло, а ты на них и не смотришь совсем. Нехорошо быть настолько упрямым в своем горе. Никак нельзя! Скоро и дочка твоя найдет себе хорошего мужика и останешься ты по итогу один в своем большем доме. Без детей и хозяйки. Лишь со своими бревнами и кривыми ветками.

— Я… подумаю о твоих словах, Аокарий… — отведя взгляд, негромко соврал папаня. Все в храме поняли, что это была лож, но никто из присутствующих не стал указывать на это. Лишь старый толкователь неодобрительно покачал головой, а потом вновь посмотрел на нас с Олией.

— Ладно, молодые. Больше не буду заставлять вас ждать. Начинаем ритуал — старик скинул белую полотняную ткань с алтаря