Малыш от чужого папы. Неслучайная связь - Вероника Лесневская

- Разденься, - приказывает неожиданно, заставляя меня закашлять.

- Что? – сипло лепечу.

- Ты вымокла насквозь. Заболеешь. Сними одежду и укутайся в плед, - «инструктирует» меня и добавляет чуть слышно. - Потом разберемся, что с тобой делать дальше.

- Отвернись, - надуваю губы.

Мужчина хмыкает, но все же слушается.

Раздеваюсь до белья, сложив мокрые вещи на капот, и заворачиваюсь в плед. Топчусь босыми ногами на месте, чтобы хоть немного разогнать кровь.

- Все, - фыркаю церберу.

Он оглядывается, удовлетворенно кивает. Забирает мою одежду и бросает на заднее сиденье.

- Ты серьезно? – спрашивает недоверчиво.

Не понимая, что он имеет ввиду, я плотнее кутаюсь в плед. Моя бы воля, я спряталась бы в него с головой. От холода, стыда и… потемневшего взгляда цербера.

- Что? – цежу сквозь стучащие зубы.

Шумно втягиваю носом воздух и вздрагиваю от очередного порыва ветра, что проникает сквозь тонкую шерстяную ткань, вонзается льдинками в кожу, миллиардом острых игл проносится по ее поверхности.

Не в силах терпеть, передергиваю плечами. В море, в объятиях цербера и то теплее казалось.

Встряхиваю мокрыми прядями волос, пытаясь прогнать неуместные образы. Однако голова начинает гудеть, а уши закладывает.

- В машину садись! – проследив за мной, хмурится цербер.

А сам занимает водительское кресло. Рваным движением поворачивает ключ зажигания – и включает обогрев.

- Ты серьезно плавать не умеешь? – смотрит на меня с прищуром. – Ты же утверждала, что с детства здесь бываешь, - кивает на скалу.

Высвобождаю руку из пледа, тянусь ко рту и нервно сминаю пальцами губу. Не знаю, как признаться, что я панически боюсь глубины. Это дико для человека, который почти всю свою сознательную жизнь провел у моря. Но факт. Наблюдать со стороны или окунуться у самого берега, чувствуя дно под ногами, - это мой максимум. Люблю море и боюсь одновременно.

- Не научилась, - бурчу тихо, не желая раскрывать душу.

- Странно, - искренне недоумевает.

- Ничего подобного! Даже рыбы – и то не все умеют плавать.

Не выдержав, цербер поворачивает ко мне голову и вопросительно изгибает бровь. Могу поспорить, что вижу в его зеленых глазах интерес и насмешку. Не знаю, что преобладает.

- Да! Например, нетопырь Дарвина, - вздергиваю подбородок.

Лиля, что ты несешь! Остановись. Но пережитый шок превращается в слова, которые льются нескончаемым потоком.

- При помощи грудных плавников ходит по дну океана. Страшненькая такая рыбка, - заканчиваю чуть слышно.

Цербер хрипло выдыхает и стискивает челюсти, пытаясь сдержать смех. На щеках, покрытых щетиной, слегка проступают ямочки. Невольно задерживаю взгляд на внезапно изменившемся лице. Все-таки цербер может быть милым. Когда захочет. Вот только ему привычнее рычать и гавкать.

- Хорошо, рыбка, которая не умеет плавать, - с трудом сохраняет невозмутимый вид, но я слышу теплые нотки в его дрогнувшем голосе. – Куда же тебя отвезти? – спрашивает, скорее, самого себя.

- Мой дом…

Резко умолкаю. Не хочу, чтобы цербер узнал, где я живу. Слишком лично. Нам не следует сближаться.

Да и мачеха вряд ли будет в восторге, если я приеду полуобнаженная, закутанная в один лишь плед. Представляю, что она отцу «накапает» после этого.

- …далеко, - заканчиваю тихо.

- Место, где я остановился, тоже неблизко, - размышляет цербер. – И тебе там будет… неудобно, - бросает на меня быстрый взгляд.

Уверена, что как раз ему неудобно везти меня к себе домой. Может, там его ждет жена. Меня не должно это касаться, но взгляд сам скользит по мощной правой руке, сильным пальцам, сжимающим руль. Не находит кольца. Хотя не все мужчины его носят, особенно на отдыхе.

- Ладно, - цербер трогается с места.

- Так куда мы едем? – вскидываю голову беспокойно.

- Я по дороге видел небольшой отель, - выкручивает руль на повороте, а я замечаю, как с коротких рукавов футболки капает вода. – Захудалый, конечно. Как все здесь у вас, - бурчит под нос.

- Туристам нравится, - фыркаю в защиту своего родного края, хотя понимаю, что он прав.

- У туристов нет выбора, - парирует цербер, не отвлекаясь от дороги. – Они едут к морю, но вынуждены терпеть предоставленные условия. В гостиничной сфере многое необходимо улучшить, - задумчиво тянет.

- Возможно, - отворачиваюсь к окну.

- Если у тебя есть на примете отель лучше, скажи. Я не местный. Мог пропустить.

- В это время начинают стягиваться отдыхающие, так что все может быть занято. Едем в ближайший, - соглашаюсь и вздыхаю шумно.

Минут через пятнадцать мы стоим на пороге невзрачного двухместного номера – единственного свободного. Потому что он самый дорогой. По деньгам, но не условиям. За такую сумму не знаю как за границей, но в столице можно жилье приличнее снять. Что поделать, курорт. И даже не в разгар сезона.

Переглядываемся. Цербер хоть и молчит, но на его лице можно прочесть все, что он думает об этом месте. Наверняка в его мыслях крутятся те самые немецкие ругательства, которых я наслушалась в море.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Что ж, я в душ, - скрываюсь за ближайшей дверью.

Помещение небольшое, но вполне ухоженное и чистое. Правда, душевая кабинка тесная. Стараюсь быстро покончить с водными процедурами и уступить место церберу, который хоть и держится стойко, но продрог сильнее меня. Я хотя бы в плед укуталась, а он так и остался в мокрой одежде.

Беру из шкафчика единственный халат, хмурюсь, но все же прячусь в него и бесшумно выхожу из ванной. Цербер стоит у окна, спиной ко мне. Еле заметно вздрагивает, когда я окликаю его.

- Халат только один, - сообщаю виновато.

- Бери себе, - приказывает, не оглядываясь.

- Взяла, - фыркаю я.

Забираюсь с ногами на двухспальную постель, потираю подвернутую лодыжку. Цербер оборачивается, обводит меня тягучим взглядом, а потом тяжелым шагом направляется в ванную.

Через пару минут оттуда доносятся грохот, звон и пару крепких словечек на немецком. Прыскаю от смеха. Неудивительно. В маленьком помещении мужчина словно медведь в кукольном домике.