Отель Страстоцвет - Елена Сокол

— Да-а-а… — и простучала дробь зубами.

Ой, дура, второй вечер подряд!

— Я подойду? — поинтересовался перекатывающийся рыком бас.

— Да. — Наконец-то она смогла выговорить твердо. — Подойдите.

Ой!.. Он двигался бесшумно, удивительно неуловимо для такой громады. Навис, тут же оказавшись рядом и снова испугав. Девушка выдохнула, уставившись на него. Смотрела и почти не верила своим глазам.

Заинтересованный розово-персиковый свет фонаря скользнул к великану. Облил его мягким свечением, в котором она успела рассмотреть носки его зеркально-начищенных туфель, граненые запонки с бриллиантовыми переливами, модный галстук винного цвета и стильные черные очки.

Луч скользнул по заискрившейся золотым шитьем орхидее на кармане форменного костюма и отразился в лаковом козырьке его фуражки. Больше всего девушку поразил темно-кофейный цвет кожи незнакомца и смоляная бородка-косичка с вплетенными в нее зернами белых бусин.

Над Лизой, молча и страшно, высился негр. Или афроамериканец? Так она ведь не в Америке. А он черный… кофейный… темнокожий, точно! Темнокожий великан молча нависал скалой и смотрел как сытый кот на испуганную мышку.

— А вы…

— Да?

— А как вас зовут?

Так мог удивленно зевнуть сонный леопард. Его очки чуть дрогнули бликами фонаря.

— Чака.

— Как? — удивилась она.

Он двинул подбородком и лениво, влажно и величественно, разлепил полные губы.

— Чака, вождь зулусов, покоритель гордых масаи, непокорных банту и людоедов-пигмеев. Отец тысячи воинов и муж тысячи их матерей.

Лиза замерла, вытаращив глаза. Вдруг Чака громко захохотал, хватаясь за живот.

— Я Федор Степанович, девушка. Но мне понравилось. Надо будет повторить.

Девушка растерянно улыбнулась.

— Федор Степанович?

Ох, ну и дура же…

— Можно просто Федя. — Великан протянул свою огромную черную пятерню для рукопожатия. — Меня послал за вами мой друг Лонни.

— Кто?

— Лонни.

— Кто такой Лонни? — Она, кажется, совершенно перестала понимать, что происходит.

— Красивый златовласый тип, вытащивший вас из реки. — Мужчина необычайно мягко пожал ее ладонь и отпустил. — Разрешите вопрос?

Лиза кивнула. Лонни… какое странное имя…

— А что вы делали в реке ночью?

Девушке стало неловко. Не посвящать же незнакомца в свои душевные терзания?

— Тренировалась. — Лиза гордо выставила ножку. — В прыжках с моста. Скоро чемпионат, знаете ли!

Федор кивнул. С пониманием.

— Ну, так как? Поедем? — он указал в сторону автомобиля.

Лиза набрала воздуха, собираясь отказаться и… мотнула головой. А в следующий миг чемодан почти сам оказался у него в руках, и они уже шли к машине, приветливо смотрящей на нее бархатным салоном.

А еще милый великан тут же достал картонку с двумя стаканами капучино (чем, признаться, покорил ее полностью). Кофе был горячим, ароматным и даже с корицей. Девушка сама не поняла, как уже мерно подрагивала, когда лимузин катился по брусчатке, пока они ехали куда-то. И почему ей жутко хотелось быстрее доехать.

Она задремала, слушая включенный милым Федей джаз. И вздрогнула, когда он вдруг открыл ей дверцу.

— Приехали.

И только поднимаясь по ступенькам красивого трехэтажного кирпичного особняка, прятавшегося среди платанов и кипарисов, Лиза вспомнила, что не представилась ему. И покраснела.

Холл поражал скромной, но дорогой роскошью.

Гладкие мраморные колонны с красивыми перламутро-серыми прожилками. Уютная низкая мебель с красной рубчатой тканью и лакированными подлокотниками и причудливо изогнутыми ножками-лапами. Бордовые абажуры ламп на золотых египетских подставках-вазах.

Деревянная гладкая стойка портье была инкрустирована чем-то белым и блестящим. Никакого напыщенного безвкусного кича. Лиза определила для себя этот стиль, как классику, и одобряюще присвистнула.

Она поставила чемодан и оглянулась в поисках хоть кого-нибудь. Покрутила головой, подняла глаза и замерла, тихо вздохнув от восторга.

Такой красоты ей не доводилось прежде наблюдать воочию. В детдоме не практиковали походы в художественные галереи, да и не было их в ее захолустном городишке. Но однажды, теплим весенним днем, воспитатели ей передали книги. Не ответили от кого, но в окно она успела заметить удаляющуюся фигуру загадочной пожилой женщины в шляпе с широкими полями. Та шла по дорожке среди деревьев медленно, то и дело, оглядываясь на здание учреждения. Сухощавая, высокая, в длинном сером платье, развевающемся на ветру.

Лизе тогда очень хотелось увидеть ее глаза. Сама не знала, почему. Наверное, чтобы убедиться, что женщина смотрит на ее окна печальным, просящим прощения, ищущим взглядом. Каждому воспитаннику же хотелось знать, что о нем кто-то все же помнит. И, может, когда-нибудь… Но она гнала от себя эти мысли подальше. Тем более что личность странной незнакомки так и осталась для нее загадкой.

Но были еще книги. Те, что женщина передала Лизе. Большеформатные издания с яркими глянцевыми листами. Много картинок и еще больше текста. Об искусстве, живописи и мифологическом наследии народов мира. Ей ужасно нравилось перелистывать их долгими тихими ночами, любуясь изображениями, при свете ночника. Жаль, постоянно приходилось прятаться, судорожно выключая лампу, — воспитатели не одобряли ночных посиделок.

Лиза зачарованно разглядывала пространство над головой. Красивая фреска на лепном высоком потолке поражала впечатление. Полуобнаженные дриады танцевали в компании молодых юношей и одного сатира. Виноградные ветви, вино, лавровые венки и красавец с золотыми локонами и каким-то инструментом в руках чуть в тени.

Как же она называлась? В учебнике по истории искусства была статуя, вернее, фотография статуи какого-то бога. Кифара, вспомнила Лиза, когда сзади ее кто-то весело окликнул.

— Привет!

Она засветилась улыбкой, увидев своего Аполлона. Какой же он все-таки красивый!

Сейчас, при свете ламп, в белоснежной рубашке, плотно обтягивающей сильный торс жилетке и брюках, так и липнущих к идеальным мускулистым ногам он казался ей полубогом. Или даже божеством… Точно, вон как тот, на фреске.

Девушка подняла глаза к потолку. Точно, это же там Аполлон! А как похожи-то?

Вновь посмотрела на мужчину. Надо же, как бывает…

— Привет! — он еще раз блеснул ослепительно-ровной улыбкой и направился к ней. — Рад тебя видеть.

Знал бы он, как она была рада его видеть! А уж как бы была рада увидеть в чуть другой ситуации, о-о-ох…