Возвращение блудного бумеранга - Дарья Калинина

Тем временем женщины уже переключились на обсуждение каких-то других, подругам незнакомых людей, увлеченно перемывая косточки и смакуя подробности, которые подруги оценить не могли, потому что не знали, о чем и о ком идет речь. По этой причине девушки потеряли интерес к женскому обществу и стали прислушиваться к тому, что делается на мужской стороне стола.

Там двигали тосты. Тамадой сегодняшнего застолья был выбран некий Васико. Не жених, тот был мелкий и плюгавый, а другой. Этот Васико был высокий и дородный мужчина с темной густой бородой и славным лицом. Его в селе любили и уважали за широту натуры и за умение быстро и тактично предложить свою помощь, так что никто из нуждающихся в ней не чувствовал себя униженным. Редкий дар. По нынешнему времени вообще бесценный.

Но тосты мог говорить каждый, разумеется, с разрешения выбранного тамады, не перебивая последнего и не залезая «вперед батьки», то есть того же самого тамады. Первый тост традиционно пился за самого выбранного тамаду, потом за домашний очаг, за старших, за родителей, за детей. А дальше пили уже за что угодно, но не выпивали свой глоток, пока хоть у кого-то было, что сказать. Таким образом, напивались в Грузии редко. Даже сидя целый день за накрытым столом, выпивали не всю чачу или вино, а ровно столько, чтобы застолье было приятным и веселым.

Как раз в тот момент, когда девушки переключили свое внимание на мужскую половину стола, со своего места поднялся невысокий пожилой мужчина с хитрыми неспокойными глазами, стреляющими по сторонам. Его лицо подругам совсем не понравилось. Бывают такие лица, которые словно бы предупреждают о шельмоватости самого человека.

Прозвучавший тост был за тех, кто нас любит и помнит. И вот поднялся этот старый, почти лысый суслик с бегающим взглядом и произнес:

— А я, дорогие мои друзья, хочу выпить особый тост. За тех, кто нас не любит, но помнит, хотя по каким-то причинам не может быть сейчас рядом с нами.

Все затихли, внимая оратору и его странному тосту. А он, глядя куда-то поверх голов, продолжал:

— Ни для кого не секрет, что многие из нас за свою жизнь испытали горечь разлуки, иной раз вечной разлуки с теми, кого мы продолжаем любить и помнить. Не секрет, что наш уважаемый Валико в прошлом году похоронил свою обожаемую матушку, которая могла бы еще жить и жить, радуя нас всех своим теплом.

Упомянутый Валико, вспомнив мать, тяжело уронил голову на руки. И закручинился.

— А наш бедный Шота уже много лет не имеет весточки от своего старшего брата, уехавшего в Россию, да так и исчезнувшего там. Жив ли он? Умер ли? Похоронен ли, как подобает христианину или его кости давно уже гниют в каком-нибудь болоте? Мы этого не знаем, но мы все помним нашего славного Георгия.

Затем были упомянуты еще некоторые односельчане. У каждого из них в жизни случалась какая-то потеря, о которой этот тип не постеснялся напомнить людям в этот день. И закончил он такими словами:

— И наконец я хочу выпить за нашу дорогую невесту. За ее семью и родных, которые пришли на эту свадьбу в неполном составе. За человека, которого она хотела бы увидеть совсем в другом месте. За ее планы и за ее будущее богатство. За невесту!

— За невесту!

— За молодых!

Гости, утирая подступившие к глазам слезы, осушили стаканы.

— Немного странный тост, ты не находишь? К чему он упомянул невесту?

Кира невольно взглянула на сидящую за столом Тамару и поразилась произошедшей в девушке перемене. Несколько минут назад Тамара была оживлена и очень говорлива. Смеялась, и шутила, и льнула к своему Васико. А теперь молодая женщина застыла, словно изваянная из камня. Прямо-таки мраморная статуя.

— Смотри-ка, невесте что-то поплохело, — заметила неладное и Леся. — Как бы в обморок не грохнулась.

На лице Тамары жили одни только глаза. И глаза эти с нескрываемым ужасом и отвращением смотрели на человека-суслика, как окрестили подруги этого пожилого мужчину, произнесшего тост за «отсутствующих». Надо сказать, тост для свадьбы мало подходящий. Даже совсем не подходящий. Достаточно было посмотреть, в какую скорбь он ввел всех окружающих. А уж сама невеста и вовсе места себе не находила.

Но постепенно все утешились. Слезы высохли. И за столом зазвучали другие, куда более привычные и приятные тосты. Одна только Тамара все никак не могла прийти в себя.

— Тамарка, ты чего такая смурная сидишь? — затормошила ее Аня. — У тебя же свадьба!

— А? Что? Погоди, я сейчас!

И невеста, подобрав подол длинного праздничного платья, метнулась куда-то. При этом она так торопилась, что зацепилась кружевным подолом за торчащий из двери гвоздь. Раздался отвратительный треск. Но Тамара не обратила на это никакого внимания. Рванулась и убежала.

— Ой, чумная! — с неодобрением покачала ей вслед головой одна из женщин. — И куда понеслась?

— Невеста, а вести себя не умеет!

— Такое красивое платье порвала!

Платье, сшитое Тамаре для второго дня ее свадьбы, было в самом деле очень красивым. Из синего бархата, оно переливалось глубоким чистым цветом. И было украшено по низу белым кружевом очень тонкой работы. Кроме того, на груди и рукавах оно было расшито крохотными перламутровыми раковинками. Так что молодая женщина в нем напоминала морскую царевну, выходящую из пены морской.

— Ты не знаешь, что это такое с нашей невестой? — обратилась Леся к Ане.

— Сама удивляюсь. Обычно Тамара невозмутима словно скала. А тут… Прямо не знаю, может быть, на нее замужество так подействовало?

— А я считаю, что надо найти девушку, — вмешалась Кира. — Похоже, ей стало плохо. И может понадобиться наша помощь.

— Плохо ей?

— Ну, перепила чуток, — вспомнила себя вчерашнюю Кира. — Или переволновалась.

Но ни в туалете, ни в ванной комнате, ни на кухне, где она тоже могла бы выпить водички, Тамары не было. Не было и во дворе. И в их общей с мужем спальне ее тоже не было.

— Странно, — встревожилась Аня. — Куда же она делась?

Тамара появилась спустя полчаса. Вид у нее был по-прежнему взволнованный, но по крайней мере она уже не напоминала застывший камень. Было видно, что кризис миновал. Вот только говорить она ни о чем не желала. Так что подруги Тамары, убедившись, что из нее и словечка не вытянешь, постепенно оставили молодую в покое. Мало ли какие странности могут проявиться в такие ответственные дни. Переволновалась девушка, бывает.

— У любой, даже самой крепкой невесты в день свадьбы могут сдать нервишки, — важно произнесла Аня. — Сама помню, ляпнул кто-то на моей свадьбе совершенную глупость, а я сразу в слезы. Всей свадьбой меня успокаивали. А потом сама не могла объяснить, что на меня накатило. И знаете, что главное? Я так потом и не смогла вспомнить, что же меня так расстроило.

На этом от Тамары все и отстали. Застолье плавно катилось своим чередом. Вновь звучали тосты, вновь судачили женщины, все ели, пили, славили жениха и невесту, пели и танцевали. Во время очередного зажигательного танца Кира и увидела пробиравшегося сквозь густую толпу Робина. Мужчина явно направлялся к ней. И поэтому Кира совсем не удивилась, когда он остановился возле нее и сказал: