Мэриел из Рэдволла - Брайан Джейкс

Теплая летняя ночь окутала землю тьмой; мышка по имени Буря калачиком свернулась на песке.

— Все же хотелось бы знать, кто я на самом деле. — Голос ее, печальный и одинокий, эхом разнесся средь пустынных равнин.

Бледно-золотистый лунный свет лился на песчаные дюны и маленькую мышку, уснувшую у подножия холма; словно дитя, которое и во сне не может расстаться с любимой игрушкой, она крепко прижимала к себе узловатую веревку.

В кухне аббатства Рэдволл весь день дым стоял коромыслом. Всем здесь заправлял брат Олдер, худощавый, долговязый старик-мышь; он как раз извлек из духовки невероятных размеров ореховый пирог и теперь поливал его сливовым соком, дуя на обожженные лапы и громогласно сетуя:

— Времени-то уже не осталось. Они, видно, думают, у меня тут скатерть-самобранка. До юбилея аббата осталось меньше трех дней, а у нас еще ничего не готово. Не можем же мы ударить мордой в грязь. Стол должен быть на славу — нужны и ягодные пироги, и пудинги с кремом, и лепешки, и сыр, и салаты — сортов двенадцать, уж никак не меньше. О большом именинном пироге-сюрпризе я и не говорю.

Близнецы-выдрята, Бэгг и Ранн, как приклеенные ходили за братом Олдером и препотешно передразнивали его:

— Лепешки, сыр и салаты, не говоря уж о пироге-сюрпризе!

Брат Олдер проворно обернулся и угостил обоих деревянной ложкой промеж ушей.

— Кому было сказано, не болтать зря о пироге-сюрпризе. Помогите лучше Дандину и Сакстусу.

Дандин и Сакстус как раз учились стряпать пудинг с ягодами — кулинарный урок им давала очаровательная рыженькая белка по имени Роза, и друзья вовсю глазели на хорошенькую повариху, пропуская рецепт пудинга мимо ушей.

— Итак, для того чтобы приготовить ягодный пудинг, нужна глубокая глиняная миска. Эй, Бэгг, Ранн, кыш отсюда! Вы же всю чернику слопаете, а она нужна мне для пудинга.

Близнецы бросились наутек. Вскоре они нашли себе новую забаву — схватили маленькую полевую мышку по имени Петуния и принялись целовать ее синими от черники губами, так что вся шерстка у бедняжки покрылась темными пятнами. Мать Петунии, завидев такое безобразие, сгребла выдрят в охапку и хорошенько вздула мокрым полотенцем. Дандин и Сакстус покатились со смеху, но белочка Роза их тут же одернула.

— Не вижу ничего смешного в выходках этих малолетних оболтусов, — процедила она, строго поджав губы. — Смотрите-ка лучше, что я делаю, а то так и останетесь неучами.

Чуть живые от стыда, Дандин и Сакстус устроились в уголке и принялись наблюдать, как Роза ловко распахнула духовку, сунула туда пудинг и захлопнула дверцу.

К плите подошла матушка Меллус, на ходу заделывая край земляничного пирога.

Барсучиха потрепала приунывших друзей по ушам:

— Что носы повесили? Чем стену подпирать, сгоняйте-ка в погреб, к Гейбу Дикобразу, принесите мне чуток сидра. Сделаете все толком — получите по лепешке.

Дандин и Сакстус, мгновенно просияв, кинулись в винный погреб. Довольно посмеиваясь, матушка Меллус попробовала салат из яблок, орехов и сыра, над которым трудилась сестра Шалфея.

— Бедняги, вижу, им пришлось несладко. Уж эта мне Роза. Вечно кружит всем головы, какая уж тут стряпня.

Сестра Шалфея заправила салат мятным соусом.

— Ну, ее дело молодое… Вот, помню, был у нас один красавчик. Тоже, как взгляну на него, голова кругом и сердце замирает. Знаешь, кто это был? Брат Губерт!

Матушка Меллус расхохоталась:

— Что? Этот пропылившийся насквозь старый сухарь!

Вот уж не поверю!

— Да что ты, он был писаный красавец, глаз не отведешь. Мы с ним вместе учились у сестры Веры, вечная ей память. Строгих правил была мышь, спуску нам не давала. Помню, она частенько говаривала, мол, Губерт, перестань глазеть на Шалфею, точно голодная сова, принимайся лучше за дело. — Сестра Шалфея похлопала себя по кругленькому животику: — Да, много воды с тех пор утекло. Губерта и не узнать, да и я не помолодела. Мало-помалу я его разлюбила, зато полюбила вкусно покушать.

Дандин и Сакстус следовали за Гейбом Дикобразом в глубь винного погреба. Дарри, юный племянник ежа-винодела, нес фонарь, а Гейб время от времени указывал то на один, то на другой особо замечательный бочонок:

— Видите, вон тот маленький бочонок наверху. В нем превосходный сливовый бренди, гордость нашего погреба. Говорят, его еще мой славный предок сделал, знаменитый винодел Дикобраз Буроигл. Удивительная штука, доложу я вам: глотнешь разок — и всех болезней как не бывало.

А вон в той бочке, сзади, пиво из одуванчиков.

Дандин, Сакстус и Дарри во все глаза смотрели, как Гейб повернул кран на бочке и наполнил три маленьких стаканчика. Искрящаяся золотистая жидкость шипела, плескалась и пузырилась, точно живая. Расплывшись в довольной улыбке, Гейб наблюдал, как трое юнцов пытаются опорожнить стаканы.

— Ох! Бьет прямо в нос!

— Ух! Эта штуковина так и щекочет внутри!

— Аи! У меня в животе словно бешеные бабочки летают!

Наверху, на кухне, брат Олдер выходил из себя. Кротоначальник и его собратья решили приготовить громадный малиновый пудинг, чтобы вся Страна Цветущих Мхов далась диву. Олдер, в бешенстве сорвав с себя поварской колпак, принялся выплясывать, приговаривая:

— Везде, везде мука, малина, мед, крем. Никакого спасения нет!

Кротоначальник и ухом не повел; однако другой крот, толстяк по имени Бакстон, успокаивающе помахал лапой перед самым носом разбушевавшегося Олдера:

— Зря с ума сходишь, урр! Все будет в лучшем виде.

Молодой крот по имени Данти, осыпанный мукой с макушки до кончика хвоста, по-хозяйски влез в шкаф:

— Урр, будь спокоен, Олдер. Ишь усы-то шевелятся, прямо страх берет. Мы свое дело знаем. А ты, урр, Бурго, смотри у меня! Как бы твой ненаглядный чеснок не попал ненароком в малину.

Обиженный Бурго повернулся к Кротоначальнику, при этом так дохнув на него чесноком, что тот закачался.

— Урр, вечно этот молодой олух Данти порет чушь, — глухо прошипел Бурго, нос которого был зажат бельевой прищепкой. — Запах дикого чеснока, кто ж его любит?

Я сам всегда держу нос на запоре, урр!

Стоя в дверях кухни, аббат Бернар наблюдал за хлопотами; к нему, усмехаясь, подошел Симеон:

— Да, Бернар, кроты, пожалуй, здесь все перевернут вверх дном. После их нашествия бедняга Олдер не узнает своей кухни.

— Верно, Симеон, но кротам лучше не перечить.

О Роза, дочь моя, тебе, конечно, виднее, но, судя по запаху, твой ягодный пудинг пригорает.

Белочка подскочила к духовке и распахнула дверцу: