Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах - Владимир Виленович Шигин

задачу перед Н.Г. Кузнецовым и В.А. Малышевым с И.И. Носенко несколько иначе, чем последствии переиначили некоторые историки. В реальности Сталин потребовал дать ему такие предложения, в которых бы моряки ни в чем себя не ограничивали, а нарисовали на бумаге все по максимуму. Сталин потребовал предоставить ему не конкретный кораблестроительный план, до конца согласованный с Наркоматом судостроения и Госпланом СССР, со всеми сложными расчетами экономических и финансовых возможностей СССР на десятилетие вперед, а только мечты военно-морского руководства, с некоторыми ограничениями наркомсудпрома. Моряки рассчитали некую абстрактную программу, выполнение которой, по их мнению, позволяло бы за десять лет надежно прикрыть морские границы страны. Таким образом, с самого начала данный кораблестроительный план не был рабочим, а являлся неким планом-максимумом, от которого впоследствии надо было уже вести конкретные расчеты. Если все обстояло именно так, то руководство Наркомата ВМФ поставленную им Сталиным задачу выполнило полностью, предоставив такой идеальный перспективный план.

Поэтому все многочисленные рассуждения о том, что могло бы быть с экономикой СССР, согласись Сталин выполнить фантастические предложения Н.Г. Кузнецова, скорее всего, не имеют под собой никакого основания. Никто с самого начала выполнять план 1943 года не собирался и данные расчеты использовали лишь как некий ориентир для дальнейшей работы.

По-видимому, в данном случае Сталину было важно посмотреть, какие приоритеты расставят в кораблестроительной программе его подчиненные, сравнить их со своим собственным видением данного вопроса. Короче говоря, Сталину необходима была «печка», от которой можно было плясать в деле выработки реальной послевоенной концепции развития ВМФ и выработки реально выполнимой кораблестроительной программы.

В целом в предложениях ВМФ по новой программе предусматривалось создание флота, способного эффективно действовать не только на закрытых, но и на открытых морских театрах. Планировалось создание эскадр надводных кораблей как основных оперативно-тактических соединений ВМФ. Можно согласиться с мнением авторов «Истории отечественного судостроения», которые считают, что с производственно-экономической точки зрения данные предложения были утопичны, но в то же время учитывали основные уроки Второй мировой войны на море: о закате эры линкоров, о становлении авианосцев в качестве необходимого элемента надводных сил флота, а также о повышении роли подводных лодок.

Реализация десятилетнего плана сделала бы флот СССР сильнее ВМФ Великобритании, т. е. вывела бы его на второе место в мире, а по числу подводных лодок – на первое.

И.В. Сталин и моряки. Плакат 40-х-50-х годов

* * *

Материалы предложенного ВМФ десятилетнего плана, подлежали рассмотрению в правительстве. Предварительно они обстоятельно обсуждались на совещании под председательством Н.Г. Кузнецова, с участием заместителя председателя Совнаркома В.А. Малышева, Наркома судостроительной промышленности И.И. Носенко и руководящих работников наркомсудпрома и центрального аппарата ВМФ.

По мере создания десятилетней корабельной программы противоречия между руководством ВМФ и Наркоматом судостроительной промышленности продолжали нарастать. При этом противники ВМФ приобрели влиятельного союзника – курировавшего наркомсудпром заместителя председателя Совнаркома В.А. Малышева. Теперь Малышев, ссылаясь на свои личные доверительные разговоры со Сталиным, заявил, что в сложившейся сложной ситуации, он убедил его, что не следует ждать создания новых дорогостоящих проектов кораблей и вооружения, а надо не дожидаясь новых проектов, развернуть постройку легких крейсеров, эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей по довоенным проектам. Кузнецов, разумеется, как мог, возражал. Но ему тут же объяснили, что на новые проекты просто нет ни времени, ни средств. И он вынужденно согласился. При этом В.А. Малышев, как главный лоббист интересов промышленности, сразу же категорически выступил против строительства авианосцев, мотивируя это неготовностью промышленности к освоению столь нового, большого и сложного корабля.

Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «…Я доказывал, что нет смысла строить эсминцы без универсальных пушек главного калибра: роль средств ПВО с особой силой выявилась в годы войны. Однако промышленность хотела обеспечить себе реальный и легкий план, выполнение которого гарантировало бы получение премий. «Нужно думать и о рабочем классе» – бросал иногда в пылу полемики В.М. Малышев. Когда я ушел с поста Наркома ВМФ, споры еще не были закончены, но чаша весов явно клонилась в сторону судостроителей… В правительстве… состоялся ряд совещаний, на которых было высказано немало взаимных упреков. Меня, например, обвиняли в чрезмерных требованиях к боеспособности кораблей. Но решить эти разногласия было довольно трудно. Помнится, даже А.А. Жданов, отвечающий за ленинградскую промышленность, не всегда был объективен. «Нужно считаться с заводами и помогать им выполнить план», – говорил он, призывая сделать уступку судостроителям. Как парадокс, вследствие каких-то недостатков в системе оплаты, Минсудпром всегда «стоял насмерть», ратуя за то, чтобы строить меньше кораблей, хотя деньги на них были отпущены и заводы работали в одну смену. Бывало, И.И. Носенко признавался, что отстоять строительство пяти эсминцев вместо восьми означало обеспечить спокойную работу в министерстве и на заводах на целый год. Неприятно вспоминать и описывать наши разногласия. Однако из многолетнего опыта сложившихся взаимоотношений с судостроителями я пришел к выводу: подобные споры, как гроза в душный день, очищали атмосферу. В результате мы получали более совершенные корабли. Как мне думается, и сейчас нужно куда больше бояться приятельских отношений: тут скорее может образоваться тихий омут, чем деловых, здоровых споров…»

В сентябре-ноябре 1945 года И.И. Носенко развил бурную деятельность по обоснованию своих интересов. Действовал он не только через влиятельного В.М. Малышева, но и через не менее влиятельного Н.А. Вознесенского, от которого зависело распределение ассигнований, металла, рабочей силы. Уже 8 октября 1945 года руководство Наркомата судостроения добилось совместного с ВМФ решения о проектировании эсминцев проекта 30 2-й серии – со сварными корпусами (проект 30-бис). 26 ноября И.И. Носенко представил в Госплан свои развернутые «Предложения» по выполнению Десятилетнего плана.

Прекрасно сознавая слабость возглавляемой им отрасли и возможную строгую ответственность за невыполнение будущего плана, И.И. Носенко считал целесообразным ограничить намечаемые объемы, сосредоточить усилия на том, чтобы как можно быстрее восстановить разрушенные старые заводы, а при создании новых предприятий всемерно развивать их специализацию. В плане военного судостроения на 1946 год Носенко предлагал сосредоточить усилия на достройке уже заложенных кораблей, причем корабли с малой степенью готовности (на стапелях) разобрать на металл. Среди последних были строившиеся в Ленинграде линкор «Советский Союз» (готовность – 21 процент), тяжелый крейсер «Кронштадт» (11,7), 4 эсминца (1,2–1,74), 4 сторожевых корабля (0,5–6,5) и 10 подводных лодок (1,2–10,8 процента). Руководство Наркомата судостроения предлагало законсервировать другую часть недостроенных кораблей программ 1936–1940 годов, имевших малую степень готовности, недостаточный задел по вооружению и технике, ржавеющих на поврежденных стапелях. Консервации подлежали: крейсер «Таллин» (бывший «Петропавловск», ранее немецкий «Лютцов», готовность 30 %), лидеры «Киев» (48,9 %) и «Ереван» (25,4 %). Сталин с