Встречный марш - Александр Харников

— Знаешь, Надя, я давно хотел тебе рассказать о себе, — начал было я.

— Знаю, Игорь, — тихо сказала моя любимая. — Я уже заметила, что вы, люди с эскадры, не похожи на других людей. Вы не такие, как все…

— Вот именно, — ответил я. — Мы совсем не из этого мира. Мы пришли издалека, из другого времени, из будущего…

Надежда внимательно посмотрела мне в глаза. Она, наверное, посчитала, что я шучу. Видимо, ожидала, что я расскажу ей о каких-то далеких и загадочных землях, где живут такие же люди, как и я. Но мысль о том, что мы пришли из будущего, не приходила ей в голову.

— Игорь, а ты меня не обманываешь? — осторожно спросила она. — Ты только не обижайся, я знаю, что ты всегда говоришь правду. Но я не могу понять, как можно путешествовать во времени.

— Надя, я не обижаюсь, — сказал я. — Мне и самому непонятно — как мы попали в ваше время. Все произошло очень быстро, словно какая-то могучая сила перенесла нас сразу в девятнадцатый век из века двадцать первого.

— Игорь, — серьезно ответила мне Надежда, — это мог сделать только Господь, — и она перекрестилась, но уже не слева направо, по католическому обычаю, а по православному — справа налево. — Только Всевышний способен совершить подобное. И я знаю, что наша встреча с тобой предначертана именно им.

— Возможно, что ты права, — сказал я. — Мне и самому кажется, что без Промысла Господня здесь не обошлось. И потому мы должны сделать этот мир лучше.

— Скажи, Игорь, а какое оно, будущее? — немного помолчав, спросила меня любимая. — Оно лучше нашего времени или хуже?

Я замялся с ответом. Трудно было ей так сразу сказать. Не все у нас мне нравилось, точнее многое не нравилось. Впрочем, и тут, в XIX веке, тоже хватало всякого… Так что работы у нас хватит на всю жизнь, и даже больше.

Не рискнув рассказать словами о том, что Надя не смогла бы понять, даже если бы ей русский язык был родным, я пригласил ее в домик, где в вещмешке лежал ноутбук, для такого случая одолженный у Иры Андреевой. Положив его на стол, я откинул крышку-монитор, включил загрузку и постарался доступно рассказать Наде о том, что собой представляет этот девайс. Не знаю только, поняла ли она хотя бы четверть того, что я ей рассказал.

Тем временем ноутбук загрузился, и я, щелкая мышкой, запустил фильм, который наши ребята из «Звезды» специально смонтировали для хроноаборигенов-неофитов.

Не отрывая глаз от монитора, Надя смотрела на чудесные картинки, которые двигались, жили внутри небольшого ящичка, лежавшего на столе. Ей было порой трудно понять, о чем говорили герои этого фильма. В таких случаях она нахмуривала свои черные бровки и, страдальчески глядя на меня, бормотала: «Но компрендо…» Тогда я останавливал фильм и медленно, стараясь подбирать русские слова попроще, объяснял ей то, о чем шла речь.

Так мы просидели с Надей над ноутбуком несколько часов, пока на улице не сгустилась тьма, а батареи ноутбука почти полностью не разрядились. Потом, при свете свечи, я еще долго рассказывал любимой о своей семье, которая осталась в той версии будущего, которую мы уже пустили под откос, о родителях, брате, знакомых. Моя любимая слушала внимательно. Ей было интересно все, что касалось меня. И это, как я понял, был не праздный интерес. Она как губка впитывала знания о моем прошлом, чтобы они стали и ее знаниями. Только сейчас я понял, что означает это выражение — «моя половина». Действительно, я, находясь рядом с Надеждой, чувствовал, что она часть меня, родная и любимая.

Тут я понял, что не смогу передать словами то, что хотел бы ей выразить. Поэтому, взяв гитару, которую выпросил у той же Иры Андреевой, и немного попробовав настройку, решил спеть Наденьке песню, которую любил петь мой отец.

Ночь коротка,

Спят облака,

И лежит у меня на ладони

Незнакомая ваша рука.

После тревог

Спит городок.

Я услышал мелодию вальса

И сюда заглянул на часок.

Пусть я с вами совсем не знаком,

И далеко отсюда мой дом,

Я как будто бы снова

Возле дома родного.

В этом зале пустом

Мы танцуем вдвоем,

Так скажите хоть слово,

Сам не знаю о чем.

Как ни странно, но Надя поняла, о чем эта песня. Она зарумянилась от смущения и нежно прижалась к моему плечу. Когда я допел до конца, она посмотрела мне в глаза и сказала:

— Игорь, я такая счастливая… Как хорошо, что мы с тобой встретились!

Я тоже был счастлив. Ведь все мои родные остались далеко-далеко от меня, и я знал, что больше их мне никогда не увидеть. До встречи с Мерседес-Надеждой на душе у меня было пусто и тоскливо, и эту пустоту заполняла только война. А теперь у меня есть любовь, есть самая-самая красивая на свете невеста (без пяти минут жена), есть свой дом, есть хорошие друзья, и есть земля, которую я буду защищать от врагов, если кто-то вздумает на нее напасть…

В этот вечер мы с Надей больше не говорили ни о чем. Мы обошлись без слов — все что требовалось, сказали наши руки и губы… Это был самый счастливый вечер в моей жизни… Надеюсь, что не последний…

27 (15) июля 1877 года. Где-то в Атлантическом океане.

Борт атомной субмарины «Северодвинск»

Джон Девой, авантюрист, романтик и борец за свободу Ирландии

В отведенной мне маленькой каюте рядом со мной сидит человек, с которым предстоит серьезный разговор, и в котором я вижу собрата по духу. Он такой же патриот России, как я Ирландии. Только моя Ирландия — это маленький зеленый остров, а его Россия раскинулась непобедимым исполином на половине Евразийского континента. В ней есть и ледяная тундра на севере, и знойная пустыня на юге, непроходимая тайга в Сибири и высокие горы на Кавказе.

А самое главное то, что в этой стране есть люди, развеявшие в битве у Нового Саламина миф о непобедимости британцев и теперь готовые помочь моей любимой Ирландии в борьбе за ее свободу.

За последний месяц мир уже необратимо изменился. Пала под натиском русской армии турецкая империя. Гордые британцы разгромлены и унижены, в России громят их фактории и изгоняют купцов. На море русские и греческие каперы захватывают британские торговые корабли. Суэцкий канал перешел под контроль России. Так почему бы Ирландии тоже не стать свободной? Мы могли бы предоставить русским в качестве военной морской базы на выбор Дублин или Белфаст. И тогда нам не были бы страшны эти надутые и спесивые британцы.

Говорить с моим новым знакомым мы будем по-английски, ибо русский офицер не знает ирландского, а я русского. Но это ничего не значит — ненависть к нашему общему врагу поможет нам понять друг друга.

— Добрый день, мистер Девой, — вежливо сказал русский офицер. — Мое командование поручило провести с вами беседу о возможности создании в Ирландии сил национального сопротивления. Мое командование готово обучить костяк этих вооруженных формирований, предоставить им вооружение и на протяжении определенного времени снабжать всем необходимым. Условно назовем эти отряды Новой ирландской армией.