Кремль 2222. Замоскворечье - Максим Хорсун

Имея такой серьезный арсенал, зачем они применили луки и стрелы?

Разве только опасались, что пальбу могут услышать в Кремле.

Не было времени, чтоб заниматься построением умозаключений. Нужно было как-то выкручиваться. Светозар ранен, оружия – минимум, к тому же их, судя по всему, хотят взять живыми. Было б иначе – лучники стреляли бы по ним, а не по фенакодусам.

Половина неизвестных бандитов была вооружена огнестрельным оружием, половина – чем попало: у кого – топоры, у кого – дубинки. А кое-кто разматывал на бегу веревочные петли. Один из лиходеев был уже совсем рядом и даже начал замах дубинкой, которая, кажется, раньше называлась «бита» и использовалась для какой-то спортивной игры.

Лан все еще лежал на земле в куче ржавого железа. Тренированное тело выгнулось дугой, восстанавливая вертикальное положение; одновременно Лан рванул из ножен меч – обратным хватом, чтоб было быстрее. Повезло, что он, покидая крепость, выбрал короткое изделие подмастерья кузнеца, с таким можно было работать, как с кинжалом. В том же движении Лан послал клинок навстречу бандиту. Целился он не в корпус, поскольку сила замах могла оказаться недостаточной, чтоб пробить доспех, а в руку, сжимающую биту.

Кровь плеснула, словно вода из перебитого трубопровода под давлением. Дружинник – слишком опасный зверь, чтоб взять его живьем и остаться без царапин.

На бандитском поясе имелась предусмотрительно расстегнутая кобура, увы, Лан не успевал вытащить из нее пистолет. Счет шел даже не на секунды, а на совсем крошечные эфемерные отрезки времени, названия которых Лан не знал. С другой стороны уже приблизились двое, причем, один был с автоматом, а второй растянул двумя руками веревку, прикидывая, как бы обмотать ее вокруг Лана. Бандюган с автоматом что-то крикнул, наверное, что будет стрелять. Лан не стал разбирать слова, он швырнул меч в автоматчика, и тот под большим углом вошел в прикрытое маской лицо: острие пробило передние зубы и нёбо, а вышло над переносицей. Смертельно раненный бандит стиснул спусковой крючок, автомат зло выплюнул несколько одиночных зарядов. Пули ушли, само собой, «в молоко», но они заставили остальных нападающих чуть поостеречься и сбавить шаг.

Лан воспользовался замешательством неприятеля, навалился на налетчика с отрубленной рукой и изъял из его кобуры пистолет. Старый-добрый ПМ! Если магазин полный, то уже можно жить.

Он снова упал на спину, и с земли справа налево послал по пуле в каждого, чье лицо скрывалось под черной маской.

Давно он уже так не стрелял! От души! Как в последний раз, когда секунды становятся тягучими, словно мед, и заполненными самыми разнообразными и яркими ощущениями.

В кого-то он попал, в кого-то, ясное дело, нет. Но ему удалось сбить налетчиков с темпа и заставить искать укрытие, что для начала – уже неплохо.

– Светозар! – закричал Лан. Хоть в имени брата было три слога, Лан выпалил его на одном выдохе.

У Светозара дела шли куда хуже: бедро пробито стрелой, из оружия – только пара заточек. Копье и щит он потерял, когда летел через голову своего раненого скакуна. Шестеро бандитов атаковали раненого дружинника одновременно со всех сторон. Эх, а Лан надеялся, что ему удалось перестрелять большую часть налетчиков. Выходит – нет. Вряд ли они с братом справятся со всей этой кодлой.

Светозара ударили по спине автоматом, да так, что приклад разлетелся в щепки. Через миг дружинника уже опутали веревочные петли. Бандюганы, что-то приговаривая довольными сладострастными голосами, бодро вязали Светозара по рукам и ногам.

Ба-а-ам!

Брошенный топор угодил Лану в голову. Если бы не шлем, то череп раскололся бы, как гнилой орех. Из глаз посыпались искры, поле боя заволокло невесть откуда взявшимся туманом. Лан упал набок, перекатился, собираясь одним прыжком преодолеть расстояние до лежащего на траве автомата. Однако ноги подкосились, и прыжок не удался. Лан рухнул, на спину ему в тот же миг навалились сразу несколько человек. Ему попытались заломить руки, запястье почти нежно пощекотала веревка.

Лан заревел, точно впавший в боевое безумие нео. Он слепо рванул вперед, стесывая об остатки дорожного покрытия лицо, выламывая сапогами из растрескавшегося асфальта куски. Он выскользнул из-под кучи-малы. Перевернулся на спину, одновременно рубанул наугад ногой. Мысок сапога угодил в твердое; твердое с сухим треском сломалось и стало податливым. Один из бандитов выронил веревки и закрутился волчком, обхватив ладонями нижнюю часть лица. Другой перехватил автомат и направил ствол на Лана. Юный дружинник перекатился, на линии выстрела оказался бандит с раздробленной челюстью: тот, обезумев от боли, продолжал вертеться на месте, точно вознамерился забуриться в землю.

– Лан! Уходи! Уходи! – прозвучал за спиной отчаянный крик Светозара. Бандиты, закончив вязать старшего брата, кинулись к младшему.

Туман по-прежнему застилал взор. Дымка становилась то гуще, то реже, но не исчезала. Силуэты неприятелей двоились, в ушах стоял звон, а во рту чувствовался привкус крови.

Лан прыгнул, оттолкнувшись от земли руками и ногами, точно зверь. Заскочил на крышу вросшей в грунт легковушки, скатился по трупам Кривых Шрамов, и, не останавливаясь, кинулся в заросли.

В него стреляли, но снова – из луков. Стрелы пели, проносясь над головой. Лан шел напролом, невзирая на то, какую преграду ему предстоит форсировать: очередную ржавую груду, бывшую некогда автомашиной предков, или нагромождение бетонного лома, а может – полосу хищной растительности, что тщетно пыталась оплести его гибкими ветвями.

Фасад двухэтажного строения скрывался под сетью тяжелых, похожих на щупальца, вьюнов. Лан нырнул в оконный проем, и его тут же окружил сырой и липкий сумрак. Юный дружинник приземлился на циновку из полумертвой, задавленной более успешными конкурентами, мутировавшей флоры, видом и запахом больше напоминавшей водоросли, чем траву. Он рывком встал и, не обращая внимания на головокружение и тошнотворный треск в ушах, кинулся в глубь строения.

Его преследовали. Он не слышал идущих за ним бандитов, поскольку все звуки мира глохли на фоне трезвона, раздирающего ему черепную коробку, но он точно знал, что ему не позволят уйти. Точнее – попытаются не позволить, он же со своей стороны сделает все, чтобы преследователи умылись кровавыми слезами.

У него остались заточки, он вытащил сразу четыре и крепко стиснул в кулаке. Строение неожиданно оборвалось, сквозь обширный пролом в стене был виден двор, заросший высоченной сорной травой. Лан бросился вперед, к зданию на противоположной стороне двора, но почти сразу оказался лицом к лицу с черным человеком, который безмятежно стоял в дебрях бурьяна и миролюбиво глядел перед собой через полуопущенные веки. В правой руке незнакомец держал округлый предмет, Лан даже не сразу вспомнил, как он называется.

Черный истукан был памятником, а загадочный предмет в руке – шляпой.

Преследователи вывалили во двор следом за Ланом. Один был вооружен луком, второй – увесистой дубиной, а третий тащил моток веревок, впрочем, на ремне за спиной у последнего болтался еще и автомат. Примятые, раздвинутые сорняки безошибочно указывали, куда направился беглец. Встреча в зарослях с неподвижной человеческой фигурой оказалась неожиданной и для бандитов, они застыли в напряженных позах, но почти сразу дружно перевели дух.