Анти-Макиавелли. Наставление о военном искусстве к своим генералам - Фридрих Великий

Если бы Роланд и Жан фон Лейден жили в то время, когда люди еще были дикими, то их можно было бы поставить вровень с Осирисом[19]. В наши же времена Осирис уже был бы не в почете.

Кроме этого, мне остается еще сделать замечание о Гиероне и Сиракузах, которых Макиавелли представляет в качестве примера тем, кто с помощью своих друзей и их воинской силы взошел на высочайшую степень достоинств. Гиерон отрешился от своих соратников и солдат, много сделавших ради успеха его предприятия, и принял на их места новых друзей и других солдат. Я защищаю, вопреки Макиавелли и прочим, что Гиеронова политическая наука была негодной и что было бы гораздо разумнее доверить себя тому народу, храбрость которого испытана, и тем соратникам, верность которых проверена, нежели неизвестным, в которых еще нет уверенности.

Впрочем, хочу я заметить еще и то, что с разными именами, которые использует Макиавелли, необходимо поступать бережно. Никто не должен быть введен ими в заблуждение, ибо от этого может пострадать добродетель. Злодеяние – вот единственный ключ, который помогает нам разобраться в неясных местах сочинения Макиавелли. Так, например, итальянцы называют музыку и землемерие la virtu, у Макиавелли же это имя употребляется неверно.

Спальня Фридриха Великого в Городском дворце, Потсдам, Германия

Кабинет Фридриха Великого в Городском дворце, Потсдам, Германия

Вообще же, как мне кажется, в конце этой главы стоит сделать заключение, что лишь в тех случаях частная особа может возвыситься до королевского достоинства, – когда она рождена в выборном королевстве, либо же если она свое отечество освободит от опасности.

Собесский в Польше, Густав Ваза в Швеции и Антонин в Риме являют именно такие примеры[20]. Цезарь же Борджиа является примером только для Макиавелли. К числу же моих героев следует отнести Марка Аврелия.

Если сравнить Фенелонова принца[21] с Макиавеллиевым государем; то в первом найти можно благодушие, справедливость и все остальные добродетели, и, кажется, что он состоит из самых чистейших духов, мудрости которых, как считается, поручена забота об управлении всем светом. В противоположность этому, в Макиавеллиевом государе мы находим злодеяния, неверность и все неистовства. Одним словом, он является чудовищем, которого и сама Геена с трудом могла бы произвести.

Когда читаем Фенелонова Телемака, то кажется, будто мы приближаемся к ангельскому, но если читать о государе Макиавелли, то кажется, что мы тем самым приближаемся к дьявольскому.

Цезарь Борджиа, или герцог Валентино, считается примером, в соответствии с которым Макиавелли изображает своего государя. При этом флорентиец столь бесстыден, что представляет Цезаря как пример для тех, кто прославился с помощью своих друзей, или их оружия.

Поэтому я почел необходимым познакомиться с Цезарем Борджиа подробнее, чтобы иметь точное представление и об этом герое, и о восхваляющем его ораторе. Нет ни одного злодеяния, которого бы Борджиа не совершил. Борджиа велел убить своего брата в присутствии своей сестры, он приказал казнить папских швейцарцев[22] для того, чтобы отомстить тем из них, которые разозлили его мать, он, утоляя свою корысть, отобрал у кардиналов все их владения, он лишил законного имения герцога Урбинского, он повелел казнить бесчеловечного своего слугу д’Орко, он сжил со света с помощью гнуснейшей измены нескольких принцев в Сенегалии, жизнь которых, как он считал, стоит на пути его корыстолюбия; он повелел утопить одну знатную венецианскую женщину, которой овладел по своей прихоти, и сколь многие еще злодеяния были исполнены по его повелению[23]. Но кто может перечислить все его злодеяния? Вот тот самый человек, которого Макиавелли ставит в пример всем великим мужам и героям, считая его жизнь достойной быть образцом всем тем, кто с помощью удачи прославился в свете!

Однако я намерен опровергнуть Макиавелли еще более верным способом, чтобы те, кто придерживается с ним одних мыслей, не могли себе отыскать никакого убежища и не могли бы защитить свою злонамеренность. Цезарь Борджиа создавал основания для своего величия, нападая на итальянских князей. Если я, говорил он, желаю воспользоваться имуществом своих соседей, то необходимо их ослабить, но, чтобы их обессилить, необходимо между ими посеять вражду. Вот какова логика злобного духа!

Борджиа, желая приобрести себе опору, старался склонить Александра VI к разрушению брачного союза Людовика XII, чтоб воспользоваться затем его помощью. Таким образом те, кто примером своим должен были исправить весь мир, часто употребляли небесную выгоду для прикрытия своего корыстолюбия. Таким образом, многие политики, помышляя о собственной пользе, притворялись, будто они действуют по велению небес. Если бракосочетание Людовика XII было такого рода, что его следовало запретить, то папе, при его положении, следовало это сделать, но если с тем бракосочетанием всё было в порядке, тогда глава Римской церкви должен был бы оставаться в спокойствии[24]…

Карло Франческо Руски, Сыновья Фридриха Вильгельма I, 1737